Отчет BSA

Отчет BSA

Business Software Alliance (BSA)[8] — это частная организация, которая защищает интеллектуальную собственность своих клиентов. И только. Это не государственное или аккредитованное учреждение для возмещения экономического ущерба, полученного в результате пиратских действий. Клиенты BSA имеют интеллектуальную собственность, которую хотят защитить от незаконного использования, поэтому ассоциация заинтересована в поддержке общества для борьбы с пиратами.

BSA предоставляет массу отчетов о вопиющих экономических последствиях цифрового пиратства. Один из ее годовых отчетов посвящен потере доходов и — соответственно — сокращению рабочих мест. Авторы, которые пишут на тему интеллектуальной собственности, часто ссылаются на отчеты BSA как на достоверные объективные источники информации. Однако именно здесь кроются существенные изъяны не только логики BSA, но и любой аргументации в защиту тезиса об экономическом вреде, причиняемом пиратством, особенно в пределах одной страны.

Например, BSA утверждает, что пираты ежегодно «крадут» игры и программное обеспечение на сумму 51,4 млрд долларов (31,3 млрд фунтов), становясь причиной потери тысяч рабочих мест. Но оценить потери от действий пиратов практически нереально, поскольку программное обеспечение — это нематериальная продукция. Единственный доказуемый «ущерб» — это деньги, которые владелец интеллектуальной собственности мог получить от нарушителей, если бы они не приобрели нелицензионное программное обеспечение. Другими словами, в отличие от вора, который крадет диск из офлайнового магазина, цифровое пиратство — это эфемерное явление, не измеряемое в цифрах. Несмотря на это, BSA и подобные ей организации активно уверяют публику в точности своих оценок, а противники пиратства с энтузиазмом используют эти цифры, как им заблагорассудится.

Но что поможет выяснить, насколько человек, скачавший пиратскую копию Adobe Photoshop, был готов за нее платить? Возможно, он изначально хотел приобрести ее бесплатно и не желал тратиться. А может, скачал ее для развлечения или демонстрации каких-то взглядов. Или уже имел лицензионную версию, а цифровая понадобилась в качестве резервной. Или у него была цифровая версия, но в какой-то момент потерялась, и он решил, что проще скачать новую версию, чем искать старую. Но ни в одном из этих случаев не наблюдается желания платить за программное обеспечение.

BSA даже признает, что расчеты ущерба, сделанные ею, отражают розничные цены на программное обеспечение с поправкой на определенное государство. «Это не значит, — гласит отчет за 2009 год, — что в случае упразднения нелицензионного программного обеспечения рынок вырастет на 51,4 млрд долларов, — не каждый нелицензионный или украденный продукт будет заменен платной версией» (Business Software Alliance, 2010: 9). Увы, антипиратская пропаганда преподносит эту магическую сумму предполагаемых потерь как фактические данные о реально нанесенном ущербе.

В отношении продаж пиратских дисков цифры выглядят несколько более достоверно. Пиратские копии продают, чтобы удовлетворить рыночный спрос на программное обеспечение. Это означает, что клиенты покупают его, но не по розничной цене. Конечно, бутлегеры не платят за лицензии, а оборудование для тиражирования дисков достаточно дешевое, что позволяет создавать большие запасы товара. После облав на бутлегеров каждый раз неизбежно возникают слухи о раздутых суммах, якобы соответствующих потерям правообладателей. Авторы публикаций в СМИ исходят из того, что каждый конфискованный диск стоит столько же, сколько лицензионный, и будут искренне с пеной у рта утверждать, что только в ходе одного такого обыска изымается пиратская продукция на миллионы долларов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.