Глава 11. Конемерческое предложение для общества чукчей — любителей посвистеть в чуме
Глава 11. Конемерческое предложение для общества чукчей —
любителей посвистеть в чуме
На фабрике с утра царил полный ажиотаж. По выставочному залу ходили люди, похожие на группу экскурсантов, возглавляемые техническим директором Бейбаклушкиным. Исполнительный директор, успевая радушно улыбаться гостям, моталась туда-сюда и время от времени ее зычный голос раздавался во всех отделах офиса.
Люди, знакомящиеся с экспозицией, беспрестанно задавали вопросы, на которые Бейбаклушкин со свойственной ему увлеченностью отвечал, производя тарахтение со скоростью пять слов в секунду. Из-за такой торопливой манеры доносить до заинтересованного потребителя все нюансы „уникальности продукта и технологий“ гости плохо различали окончания слов и переходы от одного предложения к другому. Вопросы появлялись снова, кто-то из делегатов далекой республики уже предложил перейти к оформлению заказа, но Бейбаклушкин продолжал упорно водить их по выставке.
Бейбаклушкина в который раз подскочила к артикулярному директору Востриковой и одними шипящими звуками произнесла:
– Ш-щто, шкохо они там очухаюцца?
„Они“ – это сборщики, которые никак не могли скомплектовать нужное количество изделий. Востриковой пришлось во избежание неприятностей в лице разгневанной Бейбаклушкиной лично контролировать процесс сборки.
Менеджер по фигистике Гойда тоже носилась по коридорам фабрики, изыскивая по закоулкам остатки упаковки разных видов. Ее катастрофически не хватало, за что Гойда своевременно получила от Бейбаклушкиной еще одну порцию шипения.
– Непонятно, чем вы все тут занимаетесь! – начала было Бей-баклушкина, но в этот момент группа делегатов, проходя очередной полукруг, попала в поле зрения исполнительного директора. Бейбаклушкиной пришлось срочно натянуть гримасу полнейшего удовольствия и продолжить шипящим шепотом строить невезучего менеджера по фигистике.
– Эшо предштавитчь щебе немыслимо, да-да, бьютефол, конечно, ага, – шипела Бейбаклушкина, одновременно улыбаясь и подтверждая высокое качество продукции. – Йес, хайтек, гуд кволити, бьютефол, да-да, очень мило, я говорю – мило, манки – обезянка у вас милая такая. Ах, это не обезъянка… ну, все равно мило, догги, кэт-киска, ку-ку, гуд кволити, оф кос!
Гойда, запыхавшаяся от бесконечных гонок с утра на склад и обратно в отдел изготовления упаковки и снова на склад, несчастным голосом пыталась оправдаться:
– Так ведь никто не предупредил же, что эти чукчи – любители посвистеть завалятся… Я ведь еще на прошлый месяц поставила в план – сколько единиц подарочной и сколько ви-ай-пишной упаковки. Они же не выполнили!
– Ты мне не оправдывайся, развела тут фигистику! Я, что ли, буду смотреть за наполнением склада и упаковки? С упаковкой еще как-то можно решить, а вот за склад ты ответишь! Почему у тебя затарка склада неликвидом?!
– Да я и не отвечаю за склад, я только план произволству составляю. Но вы же сами сняли трехдырочные в этом месяце, потому что надо было рисовальщикам дать заработать на двухдырочных!
У менеджера по фигистике Гойды закипели слезы. Ее борьба за планомерное произволство каждый месяц терпела фиаско. Произволство, возглавляемое протеже Бейбаклушкиной, которую менеджер по фигистике считала обычной русской бабищей, не реагировало ни на какие планы отдела фигистики. И сколько бы упорная Гойда ни предъявляла фактические расхождения с планом, начальница произволства пожимала плечами и мягко отправляла ее по адресу, всем хорошо известному. Или в крайнем случае разворачивала ее за ответами к Бейбаклушкиной, аргументируя тем, что „у нее указание“. Какого рода эти указания, поступавшие с регулярностью раз в неделю и корректировавшие план произвол-ства до неузнаваемости, Гойда тоже хорошо успела изучить. Если менеджер по фигистике и пыталась поддерживать баланс на складе, следя за наличием того или иного вида продукта, то из производственной печи регулярно выскакивали изделия, которые даже и представить было нелепо. Ну зачем, спрашивается, замешивать четыре свистульки – фигуры коня Петра Первого, еще и в покрасе, если их на складе уже лежит восемь и они не идут? Зачем опять же выпускать полированные свистульки – гуси Нильса, если было заказано: „матовые с эффектом старения“. Ответы были просты как день. Невзирая на требования и спрос в рознице, не обращая внимания на возвраты и откровенное „зависание“ продукции, госпожа исполнительный директор заботилась в первую голову о том, чтобы у людей был заработок. Пусть небольшой, но регулярный. А работники, испытывая к ней лояльность в лучших проявлениях, разводили свою собственную самодеятельность и вместо искусственного старения беззастенчиво полировали гусей. Потому что работа по полировке стоит больше.
Бейбаклушкина сбивалась с ног. Ворвавшись в цех сборки она, оттолкнув стоящую Вострикову, накинулась на одного из рабочих с криком: „Коней грузите всех!“ Вострикова пыталась было возразить, что клиенту нужны вовсе не кони, они приехали за новыми трех– и пятидырочными свистульками последней коллекции, хотя столько, сколько им нужно, и не собрать. Но исполнительный директор была одержима идеей отгрузить клиентам хоть что-нибудь. Поэтому прямо из цеха она выскочила на склад готовой продукции, на бегу отдавая распоряжения:
– Сначала все трехдырочные, а потом коней грузите!
За ней по пятам носилась начальница произволства, к этой кавалькаде время от времени присоединялась менеджер по фигистике Гойда. Встречая друг друга в разных помещениях фабрики, они пытались сообщить что-то новое о том, как продвигается комплектация заказа. Но поскольку двигались они по одному круговому маршруту, кто-то кого-то начинал подозревать в том, что информация устарела, и начиналась проверка по новой.
На очередном витке оказавшись на сборочном участке, Гойда заметила спокойно стоящую Вострикову и пожаловалась:
– Ну, ты видишь, что из этого всегда выходит? Когда они план не выполняют, я крайняя у Безбашнева, а когда клиент вдруг свалился, все равно крайняя, потому что склад неликвидом забит.
– Не расстраивайся, завскладом сказал, что пришел возврат из магазина „Ля бемоль“, будет там количество.
Гойда приободрилась:
– Когда он сказал?
– Да только что заходил… Вон он с Бейбаклушкиной разговаривает.
Гойда опечалилась:
– А я уже обрадовалась! Это я ему велела проверить возвраты, может, будет, сказала из „Ля бемоля“, а он, небось, в одно ухо впустил и пошел дальше бамбук курить. Слышал звон, да не знает где.
Из своего отдела появился Пустовой. Очень неудачно появился, так как прямо на него неслась разочарованная в лучших чувствах госпожа Бейбаклушкина.
– А ты что здесь шляешься?! – прямо на пороге отдела бродаж задала она прямой вопрос.
– А где, простите, я должен шляться, по вашему мнению?
– Ты… – Бейбаклушкина задыхалась от возмущения, – после того как ты профилонил клиентов, еще будешь тут вякать. Почему никто не поставлен в известность, почему не отследили, почему клиент сам заваливается за тысячи километров только для того, чтобы забрать заказ?!
– Меня никто не поставил в известность, – продолжал держать марку руководитель по бродажам. – Что за клиенты к нам пожаловали?
– Что?! Да я не знаю, что с тобой раньше делать – башку тебе отрывать или повесить сразу! Общество чукчей – любителей свистеть – это тебе, уроду, о чем-нибудь говорит? Ты знаешь, какой там заказ? И по твоей милости мы его сейчас благополучно просвистим, потому что нет комплектации!
– Я просил бы обойтись без оскорблений. Чукчи – это ваши клиенты, я их только в базу поставил, у меня они были в плане на следующий месяц. Так что я отношения к этому не имею.
– Да ты вообще ни к чему отношения уже не имеешь! Только они приехали потому, что им регулярно отгружали не то, что они заказывали. К этому ты тоже отношения не имел?
– Вообще-то, я обедать шел, – Пустовой невозмутимо прошествовал мимо обалдевшей от такой наглости Бейбаклушкиной.
Та с разбегу дернула дверь соседнего отдела и, влетев в малер-блок, обрушила свою ярость на Уходченко.
– Где?!!
Уходченко стоял посреди большой комнаты с большим плакатом и в целом был доволен жизнью. Сегодняшняя суета, в результате которой в отдел попеременно врывались то Бейбаклушкина и Бей-баклушкин, то Вострикова и Гойда, то начальница произволства, его всего лишь позабавила. Он не понимал, почему комплектацию заказов для ви-ай-пишных чукчей-свистунов надо искать в малер-блоке, как и остатки упаковки, которой здесь никогда не было. Влетевшая несколько минут назад Гойда прямо потребовала бежать куда-то и искать что-то вместе с ней, потому что „этот урюк“ (видимо, зав. складом) совершенно невменяем. Уходченко никуда не торопился и бежать не собирался, он пережил здесь не один ажиотаж и был уверен – этот аврал не последний. К беготне последовательно присоединился весь отдел бродаж, за исключением руководителя Пус-тового. Да впрочем, этот человек со странностями всегда держался особняком. После последнего визитера он просто плотно закрыл дверь в отдел, но та рухнула под натиском исполнительного директора. И вот теперь эта дама вопит истошным голосом о чем-то неведомом руководителю малер-блока.
– Что вас интересует, госпожа исполнительный директор?
– Ты издеваться будешь? Я спрашиваю, где каталоги, что я заказывала?! Заказ ви-ай-пишный срывается, а ты опять спишь?
– Ах, каталоги… Возьмите, конечно, и очень жаль, что вы так быстро уходите, да и я, признаться, занят – у меня срочный заказ президента. – Уходченко извлек откуда-то из-под стола пыльный журнал и протянул Бейбаклушкиной, предварительно сдув пылинки.
Бейбаклушкина сначала побелела, потом побагровела, потом открыла рот для вдоха и только потом до ушей Уходченко донесся душераздирающий стон:
– Мер-за-вец! Сволочь последняя!! Это каталоги? Я убью тебя, скотина! – Последнее она произнесла как-то совсем тихо и пошла к выходу.
– Да и пошла бы ты, – так же тихо прокомментировал уход исполнительного директора руководитель малер-блока.
Квалификационная характеристика
Строго конфиденциально
Вниманию президента Великой корпорации г-на Безбашнева
Копия: начальнику по кадрам г-же Гадкоутенковой
руководителя малер-блока г-на Уходченко
Резолюция Безбашнева
„Со всем изложенным согласен. Что с этим делать-то?“
Данный текст является ознакомительным фрагментом.