Глава 17. Руководителю проекта нужно быть гибким, лояльным, терпеливым и уметь скакать

Глава 17. Руководителю проекта нужно быть гибким, лояльным,

терпеливым и уметь скакать

Принятие решения об увольнении из компании „Ух“ у Правдо-любовой шло с трудом. Она провела уже с десяток переговоров с руководителем проекта Пионерогероевой, но поставить точку не могла. Слишком много было отдано сил и времени компании, слишком много было надежд и ожиданий признания. За прошедшие шесть лет Правдолюбова не добилась возврата и пятьдесяти процентов на свои вложения. Самое страшное, что удручало Правдолюбову, – ее никто в компании „Ух“ не задерживал. Это вызывало чувство досады и еще больше понижало и без того невысокую самооценку. То, что предлагалось ее бывшей коллегой Пионерогероевой, манило и увлекало, завораживало и дарило предвкушение какого-то счастья. Но быть безусловно счастливой Правдолюбова не умела. И очень много сомнений бродило в ее неоцененной голове профурсетолога с многолетним стажем. Во-первых, она никогда не работала в про-фурсетинге на произволстве. Во-вторых, понятия не имела о работе в проекте. Но в этом отношении ее будущая начальница сумела найти слова поддержки, пообещав, что проектному управлению „по всем правилам“ они будут учиться со всей командой. Потому как в задачи входило не только построить грамотную бизнес-структуру в целом, но и, в частности, внедрить в компании проектное управление. Знала Правдолюбова и о „подводных течениях“, существовавших в виде младших партнеров заказчика, господина Безбашнева. Наверное, больше всего начальница отдела профурсетинга компании „Ух“ боялась именно этого – встречи с хозяином.

Пионерогероева, однако, ее торопила, говоря, что сроки поджимают и определяться нужно уже сейчас. Настойчивости ей было не занимать, и Правдолюбова, в очередной раз заручившись ее одобрением, приняла решение – уходить. Ее ожидало собеседование с господином Безбашневым. „Пусть будет как будет, – думала Правдолюбова после очередного разговора и наставлений Пионерогероевой. – Почему бы мне ему и не понравиться? Я общалась с такими высокими людьми, которые признавали мои достижения… Начну с начала, и пусть Зако-пейко-Удавицкий посмотрит, кого он потерял. Пусть своему Само-дурову-Невменяйко теперь премию задерживает за то, что у него вся работа провалится“. Как существо оскорбленное, Правдолюбова была уверена, что с ее уходом в компании „Ух“ работа профурсетинга будет провалена – точно. Пусть еще найдут такую рабочую лошадь, которая за три копейки будет убиваться и радеть за имидж компании. Еще раз, уже седьмой за этот длинный день, она поговорила с Пионерогероевой, выясняя, в чем лучше идти на собеседование, как накраситься и какие цвета в одежде предпочитает президент Великой корпорации. В ответ на смех Пионерогероевой профурсетолог Правдолюбова слегка обиделась и заявила, что все это имеет большое значение, так как сам президент неравнодушен к моде. А потом в течение тридцати минут она аргументировала будущему руководителю необходимость внимания к мелочам. Пионерогероева слушала ее, прижав телефонную трубку плечом и одновременно набивая на компьютере очередной документ для проекта.

С госпожой Беленькой вопрос решался не так быстро, как хотелось бы Пионерогероевой.

Руководитель с большим опытом работы на произволстве, Беленькая требовала подробностей и задавала вопросы, на которые у Пионерогероевой зачастую не было ответа. Зная ситуацию с „легендой“ и понимая ее первичное обоснование, Беленькая теперь интересовалась, раскрыта ли информация о запуске фактически, дан ли старт проекту совершенно официально. Ее интересовало все – отношения с младшими партнерами, которые оставались хозяевами фабрики, схемы взаимодействия с ними, вопросы по свистулькам и отгрузкам, реализация со склада и присутствие в рознице. Сомнений у нее было еще больше, чем у Правдолюбовой, потому что, уходя, Беленькая оставляла не только команду замечательных ребят, взращенных за эти годы на пять с плюсом, – она оставляла целый кусок жизни. Когда-то, почти десять лет назад, она вписалась в проект под руководством сегодняшнего директора Краснобаева и достигла немалых успехов. Ему-то, Краснобаеву, Беленькая была признательна за возможность попробовать себя в новом качестве и доверие, выражавшееся в том, что директор совершенно не интересовался ходом ее работы, но результаты спрашивал регулярно. В случае возникновения неизбежных интриг и „подковерных“ происков коллег, ответственность неизменно сваливалась на руководителя отдела бродаж, госпожу Беленькую, но ее это только вдохновляло. Потому что за эти годы она нашла секрет управления своим боссом, теперь ее тяготил потенциальный поступок. Она расценивала свой возможный уход как предательство Краснобаева и его компании.

Гадкоутенкова рылась в шкафу, пытаясь отыскать для Пионе-ро героевой информацию по конфликтной ситуации с рекламным агентством.

– Тут не все, остальное у Востриковой, – доложила она, выныривая из шкафа. – В общем, наш зайчик просил тебя разобраться и решить, что делать с этим агентством. Суть, коротко, такова: заказ на изготовление каталогов отдали нашему Уходченко. Но он, как ты знаешь, не креативит, а только халяву месит. Ну не ест наш зайчик его творения. Правда, сколько раз я говорила с Уходченко, того тоже понять можно. Босс хочет чего-нибудь синенького, а подробнее о своих мечтах не сообщает. Ну, понимаешь, хочет, чтобы мысль на лету улавливалась. Уходченко мысли читать отказывается, поэтому уже скандалил, ругался, выдвигал ультиматумы – словом, предлагал массу вариантов, но Безбашневу все не нравилось. Тогда босс, для которого ситуация ультиматума – катастрофическая, он тогда вообще отказывается работать, нанял это агентство. Те все сделали, там очень ушлый руководитель оказался – и мысли прочитал, и нужные образцы показал. В общем, боссу понравилось. Так понравилось, что он ему проплатил огромный заказ на шестьдесят процентов. Там было все – и каталоги, и буклеты, и визитки, и еще много чего. А этот руководитель агентства продолжал его очаровывать, и Безбашнев практически в него влюбился. А если наш зайчик влюбляется, сама знаешь, он готов и платить, и усыновить. В общем, его доверием нагло воспользовались. Теперь ситуация прояснилась – агентство не выполнило и половины своих обещаний, его руководитель преследует Безбашнева, заставляя платить. А босс не хочет в этом разбираться, тем более что они сидят в нашем помещении – арендуют и за аренду не платили никогда. И тут большой вопрос – кто кому должен.

– Так, а я-то чем могу быть полезна? – нашлась наконец Пио-нерогероева. – Меня в этой ситуации не было, и хода событий я не знаю. Если на глаз – гнать этого руководителя с его агентством куда подальше, просчитать, сколько он должен за аренду и за невыполненные заказы и выставить счет.

– Так в том-то и дело. Он с Безбашнева требует денег.

– С какой радости? У Безбашнева они что, лишние? Был акт приема выполненных работ? Он подписан? Нет? Тогда вперед – пусть требует, чего хочет. Хотя можно, конечно, обязать его выполнить то, что он должен.

– Вот-вот, босс и велел тебе разобраться с этим – что с него требовать. Только вариант „гнать“ не пройдет. Он и так угрожал, вот Востриковой, например. Вообще вел себя по-хамски, сказал – пропиарит нас со всех сторон.

– Чего? – Пионерогероева даже задохнулась от возмущения. – А вы что – овечки, чтобы вам какое-то хамло угрожало? Вряд ли я смогу корректно с этим разобраться. Еще раз повторяю – эта ситуация была до меня. Если данные по деньгам у Востриковой, давай я помогу ей посчитать. И что там еще надо – порвать этого руководителя в клочья?

Пионерогероева наконец дала себе волю рассмеяться. Хорошенькое дело – теперь все, что было и не было, начинает падать в корзину проекта. „Это твои дела, это твои люди“ – самые популярные фразы Гадкоутенковой за последнее время. А вместе с тем решения о запуске проекта нет, оргструктуру президент не утверждает, а Гад-коутенкова и вовсе сейчас прикрылась елками и занимается организацией корпоративного праздника.

– А что мешает президенту его вытурить?

– Нет, ссориться с ним нельзя, – очень строго произнесла Гадкоутенкова. – Это все-таки пресса, у него все издания в руках.

– Ты не преувеличиваешь, Агриппина? Кто он – информационный магнат? А Безбашнев что – на помойке найденный?

– Тут, Пионерогероева, понимаешь, надо „огладить“ ситуацию и как-то вырулить без потерь. В конце концов, это твой проект, и тебе испорченная репутация ни к чему.

– Ну да, особенно если кроме испорченной репутации пока ничего не предполагается.

– Кстати, я слышала, что вроде встреча назначена у него с Бейбаклушкиной. Это не по поводу ли начала и легализации?

– Очень бы хотелось на это надеяться, но первой по графику должна пройти я с „бумагой, в которой все написано“. Мы составили меморандум, они должны его на первом этапе подписать. Меморандум у него, я жду встречи, потому как было объявлено, что легализация будет происходить в присутствии меня.

– Ты знаешь что? Ты ему подготовь такую характеристику на Бейбаклушкину, как ты всем делаешь. Он это очень ценит. Может, ему будет проще сориентироваться.

– Если бы эта бумажка, как и миллион других, помогла ему совершить действие, я бы писала их с ночи до утра. Но вопрос в том, что пускового механизма для господина Безбашнева пока не найдено, о таком устройстве он знает только сам.

Строго конфиденциально

Вниманию президента Великой корпорации г-на Безбашнева

Копия: начальнику по кадрам г-же Гадкоутенковой

Квалификационная характеристика

исполнительного директора г-жи Бейбаклушкиной

Пионерогероева стояла с Глашей во внутреннем дворике центрального офиса Великой корпорации. Они недавно вернулись с очередного просмотра помещения под офис и сейчас обсуждали критерии этого помещения.

– А сколько человек вообще планируется для переезда в офис? – спросила Глаша. – Может, нам подошел бы тот самый первый вариант в бизнес-центре?

– Отпадает, – ответила Пионерогероева. – Там плохая парковка, только служащих бизнес-центра сколько, а еще наши сотрудники, а еще наши клиенты. И потом, среди наших клиентов будут люди, явно избегающие лишних взглядов. Поэтому вход и парковка должны быть очень продуманными. Чтобы и тем хорошо, и другим отлично.

За время, проведенное в поисках помещения, Пионерогероева сдружилась с Глашей. Другие участники проекта были заняты подготовкой предстоящей выставки и горели на работе, погоняемые неутомимой Бейбаклушкиной.

– А на выставку кто поедет? – спросила Глаша, подумав о том же самом. – Все Бейбаклушкины и кто-то из проекта?

– Да, они обязательно, каждый год ездят, а от нас, наверное, Вострикова и еще один менеджер из бродаж, девочка там есть с двумя языками.

Тут во дворе центрального офиса началось перемещение охранников и поступил сигнал поднимать шлагбаум. Один из охраны, пост № 1 – так запомнила Пионерогероева этого парня, – вышел на проезжую часть и поднял жезл, останавливая движение.

– Босс заезжает, – прокомментировала Пионерогероева.

Через полминуты во двор действительно влетела кавалькада из двух машин сопровождения и автомобиля господина Безбашнева. Каждый раз эта церемония вызывала у руководителя проекта умиление. Сейчас босса встретят из машины и начнут „вести“ – техника отработанная и нарушаемая только время от времени его выходками. Пионерогероева вспомнила переполох в центральном офисе несколько дней назад, когда личный охранник Безбашнева не отследил его исчезновения, думая, что тот у себя в кабинете. А босс тихо вышел через дверь зимнего сада. Все посты сбились с ног, а президент Великой корпорации спокойно появился через двадцать минут у себя в кабинете. Нужен или не нужен такой режим сопровождения, Пионерогероева не понимала, все же Безбашнев – не президент страны. Но церемония входа-выхода босса из офиса и обратно ей нравилась. Вот и сейчас машины припарковались, к дверце автомобиля президента подскочил здоровый паренек из внутренней охраны. Босс вышел, направился было в сторону центрального входа, но, заметив в углу двора девушек, изменил направление. Внутренний охранник отправился следом за ним.

– Привет, красавицы! – приветствовал заказчик проекта часть своей команды. – Что стоим, как успехи с помещением?

– Пока ничего не подобрали, Джан Франкович, – рапортовала Глаша. – Нам надо, чтобы много критериев совпало.

– Да-да, ну ищите, – президенту явно хотелось пообщаться. – А что у вас нового, госпожа руководитель проекта?

– А у нас все старое, кроме поисков помещения. Ждем-с.

– А, тут это, Глаша, ты давай там накидай материал какой-нибудь по глине, про древние традиции и тому подобное, ладно?

– А что кидать-то, – оторопела Глаша, большая любительница „джинсы“. – Что-то конкретное, какой-то материал? Для чего – для журнала или выставки?

– Ты же это – PRфорс менеджер, да? – уточнил президент больше для Глаши, чем для себя. – Вот и давай, сделай такую тему, а мы потом решим, куда это поместить, может, для выставки используем, может, еще где-нибудь. Там у меня книжка есть хорошая с картинками, зайдешь – я тебе дам.

– Мы с вами вместе будем картинки смотреть? – Игривая Глаша решила не упускать момент.

– Если бы мне нужно было с кем-то посмотреть картинки, я бы это сделал не за семьсот баксов оклада PRфорс менеджера, понимаешь?

– Понимаю, ладно, – как-то мгновенно сникла Глаша, уловив смену настроения президента.

После этой строгой сцены Безбашнев подпрыгнул на одном месте и, кивнув охраннику, поскакал вприпрыжку в сторону центрального входа. Охранник не сразу сообразил, как реагировать, и быстрым шагом устремился вслед за скачущим президентом Великой корпорации.

– Ты вот так скакать умеешь, Пионерогероева? – кричал босс в такт. – Я, как лошадка, прыгаю!

– Я чувствую, что еще не так попрыгаю, – ответила Пионероге-роева самой себе, так как президент ускакал уже далеко.

Глаша, глядя на эту сцену, расхохоталась, Пионерогероева к ней присоединилась. Пока они смеялись, босс прискакал обратно, сопровождаемый тем же охранником, все это время достойно хранившим молчание.

– Ты знаешь, я тут придумал кое-что по помещению, зайди ко мне, – обратился Безбашнев к Пионерогероевой. – Сейчас я тебе дам человека, пойдем! Поскакали! – Он опять вскачь унесся к входу.

Безбашнев стремительно влетел в свой кабинет, бросил на ходу своему секретарю: „Вызови Серегина!“ – и скрылся за дверью. Пионерогероева, не получив приглашения войти, осталась в приемной. Секретарь совершенно безмятежно обозревала Пионероге-роеву, не говоря ни слова.

– Ну, где ты там? – из кабинета высунулась только рука Безбаш-нева.

Пионерогероева обернулась и, не увидев никого, к кому мог бы обращаться президент, спросила секретаря: „Это кому?“

– Вам.

– Ну, ты идешь или будешь там прохлаждаться? – голос донесся уже из зимнего сада. Пионерогероева вошла в кабинет и остановилась посередине.

Босса не было уже и в зимнем саду. Через пару минут Безбаш-нев появился через дверь в сопровождении молодого улыбчивого парня.

„Прямо фокусы сегодня“, – подумала Пионерогероева, пока босс знакомил ее с Серегиным. Тому была коротко обрисована ситуация и требования к помещению для проекта. Серегин кивал, что-то записывал в свой органайзер, потом обменялся с Пионерогероевой телефонами. После этого он что-то вспомнил и предложил руководителю проекта посмотреть два адреса, по которым корпорация вела свои девелоперские проекты – очевидно, там были конструкции из железобетона и стекла.

Босс подробностей уже не вынес и, выталкивая Серегина из кабинета обратно на совещание, с которого тот был призван, торопливо брякнул:

– Ну, об этом всем вы договоритесь в горизонтальном положении.

Пионерогероева, не высмеяв запас по поводу президентских скачек, опять зашлась хохотом. Серегин, оторопевший вначале, тоже рассмеялся.

– Ну, в смысле, – президент Великой корпорации заулыбался, – в смысле того, что эти технические мелочи уже без меня, и моих вертикальных вливаний не требуется.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.