36. Пуленепробиваемые хиппи

Джек, выступая в «Яме», рассказал о последствиях сокращения нашего присутствия в отраслях оборонной промышленности.

Причина ослабления нашего присутствия – несмотря на то, что мы приобрели вещательную компанию RCA (Radio Corporation of America) с ее разработками, представляющими интерес для оборонной промышленности, – заключалась в том, что Уэлч вынужден был пойти на это, поскольку GЕ обвиняли в довольно глупых нарушениях, которые всегда были неизбежны при заключении сделок с правительством по оборонным заказам. Причиной было несогласие акционеров, а также акции протеста, проводимые перед главным входом в штаб-квартиру GE в Фэрфилде. Толпы митингующих я называл «ежегодным сборищем хиппи» и относился к ним крайне негативно.

После проведения нескольких дроблений акций собрания акционеров стали наиболее приятными событиями года. Однажды акции достигли рекордно высокого уровня. Уэлч тепло поприветствовал всех собравшихся в тот день и пошутил об «успехе ирландца».

Особое внимание на очередном собрании акционеров привлекло пылкое выступление одного темнокожего министра, адресованное совету директоров, представители которого сидели напротив него. Он предупредил их, что «если они не будут платить больше этому человеку, то потеряют его для своей компании».

Да, конечно. Может, в пользу U.S. Steel или Union Carbide. Во время этих разглагольствований Уэлч сидел с улыбкой Чеширского кота, бросая взгляды в нашу сторону. Так смотрят те, кто защищен пуленепробиваемым стеклом.

На другом собрании, уже в начале нового тысячелетия, когда одним из вопросов в повестке дня было вознаграждение для CEO, он начал с того, что невозмутимо произнес: «Следующее решение акционеров касается вознаграждения для исполнительных должностных лиц. Такой-то выступит в поддержку этого решения». Разгневанный акционер подошел к микрофону, а Джек добавил: «Должно быть, это будет интересно».

Двое членов совета и я были просто вне себя. Уэлч, едва скрывая усмешку, посмотрел в нашу сторону. Тот человек в своем хорошо отрепетированном выступлении поднял вопрос о том, что мы получаем слишком много денег, особенно Джек. Послышались свист и крики «Сядьте на место!» со стороны нескольких акционеров, которых вполне устраивал стремительный рост стоимости акций и которым было безразлично, сколько получали Джек и исполнительные директора.

Пока Уэлч вел собрание, он все время украдкой смотрел на часы. Спешка была вызвана необходимостью ехать в аэропорт, где уже стоял наготове весь самолетный парк GE. Самолеты должны были вылететь в разные города: одни – в Скенектади, Форт-Уэйн и Луисвилль, другие – в Огасту.

Ежегодные встречи проходили на восточном и юго-восточном побережье. Они совершенно сознательно проводились в разных местах, которые выбирались по следующим принципам:

1. Это были города, где располагались здоровое производство GE или вспомогательные подразделения, которые Джек мог показать в выгодном свете совету директоров и местным СМИ.

2. В эти города не было прямых рейсов из безумных Нью-Йорка и Вашингтона. Это значило, что только самые активные хиппи и монахини смогут выдержать путь туда с многочисленными пересадками.

3. Города должны были находиться в полутора часах полета от священной земли – Огасты, где члены совета директоров (для которых членство в гольф-клубе Огасты было большой честью) могли собраться на площадке для первого удара, потерять мяч за пределами поля и закончить игру, только когда стемнеет. Дополнительной привилегией считалось приглашение со стороны Джека для менеджеров высшего звена войти в «четверки».[31]

Гольф был непременной частью программы. Однажды во время полета в Огасту Джек подгонял пилотов, как каюр,[32] в Идитароде[33] и, когда скорость, по его мнению, оказалась ниже допустимого предела, прокричал пилотам: «Мы что, экономим топливо?» Одна из поездок стала легендарной: уже во время игры погода испортилась, и Джек предложил сменить место. Все поднялись на борт G-2 и тотчас же вылетели в Семинол, в один из лучших гольф-клубов. Они сыграли пару раундов под солнцем Флориды, при этом босс не переставал следить за погодой в Огасте. И когда погода улучшилась, они вылетели обратно в Огасту и уже там продолжили игру!

Такое возмутительное расточительство было позволительно только благодаря процветанию бизнеса и стремительному росту стоимости акций, благодаря всему тому, чего мы добились.

Но грязные хиппи и мужеподобные монахини, оскорблявшие нас на собраниях акционеров, проводившие акции протеста у входа в штаб-квартиру, вызывали большое беспокойство Уэлча. Из-за них мы не могли составить ценовую конкуренцию компании Lockheed Martin в оборонной отрасли. Это была серьезная причина. Уэлч хотел для компании только положительного имиджа.

В Кротонвилле он рассказывал, что был в свое время служкой в церкви, а теперь эти самые монахини выговаривали ему по поводу несовместимости благотворительной и производственной деятельности компании, выпускающей компоненты для производства ядерного оружия.

У меня был свой взгляд на это. Я сам воспитывался монахинями, когда учился в средней школе, и в общем-то любил их. На конфирмации мне было дано имя Винсент в честь сестры Агнес Винсент.

Я был праведным католиком, и меня поразил парад сестер, устроенный во время собрания акционеров. Мы всегда думаем, что монахини скромны. Но эти переступили все пределы скромности: им было около пятидесяти, у них были коротко остриженные с проседью волосы, одеты они были в платья из узорчатой ткани, в ушах серьги, на ногах изящные чулки, надетые для красоты, а не по причине стыдливости и ради соблюдения благопристойности.

Джек обычно терпеливо отвечал на их голословные утверждения о том, что, дескать, GE наживается на военных заказах. Меня бесило то, что он занимался умиротворением этих монахинь, злословивших в его адрес на собрании. Я упрекал Уэлча за это, называя монахинь «лесбиянками с коммунистическими взглядами» и прочими нехорошими словами. Джек игнорировал мои слова или обрывал меня, вспоминая о какой-то давнишней своей вине перед ирландскими католиками.

Образ этих монахинь навязчиво возникал в наших мыслях.

Однажды мы с Джеком отправились из Фэрфилда в монастырь. Там нашла приют одна из наших яростных антагонисток, сестра, занимавшаяся католическими больницами и мечтавшая получить медицинское оборудование нашей компании GE Medical Systems, но ей мешало то, что мы поддерживали Вооруженные силы США, поставляя им реактивные авиадвигатели. С нами был Джим, вице-президент медицинского подразделения.

– Почему мы с ними так возимся? – спрашивал я. – Доктрина католицизма не запрещает национальную оборону и обеспечение армии. Почему эти сестры вместо того, чтобы учить детей и ухаживать за больными, летают по всей стране, посещают собрания акционеров и изводят нас вопросами обороны или ПХБ (полихлорированных бифенилов)?

Я видел, что Уэлч согласен со мной, но он сказал, что все же должен уладить этот вопрос.

Пилотам вертолета пришлось несладко, ведь монастырь располагался в поросшей лесом гористой местности в штате Пенсильвания. Нам удалось отыскать его и приземлиться. Джек и Джим пошли в монастырь, а мы с пилотами остались в вертолете. Похоже, они не нуждались во мне во время встречи с сестрой Каменной Розеттой, как я ее окрестил. Я не понимал, зачем меня вообще взяли в эту поездку.

Когда я сидел у открытой двери вертолета, мое внимание привлекли вышедшие из леса шагающие в ногу женщины, напоминавшие монахинь 50-х годов. Смущенно улыбаясь, они приближались к вертолету, которого здесь отродясь никто не видывал.

Они понятия не имели, кто мы такие и для чего мы здесь. Я объяснил им, что Джек Уэлч из GE прилетел встретиться лично с сестрой такой-то. Монахини заулыбались. Они слышали о GE, но вряд ли слышали об Уэлче. Я даже хотел покатать их по очереди, группами, на вертолете, но пилоты, испугавшись этой мысли, сказали, что у них не хватит топлива. Тогда я пригласил монахинь посидеть в салоне, предложил содовой и даже пива из бара; это предложение их очень позабавило.

Я рассказал им об иосифитках, монахинях из моего детства, и о том, что моя кузина Пегги – монахиня.

Мы интересно провели время, а когда эти благочестивые женщины ушли обратно в лес, чтобы продолжить свою работу, вернулись Джек и Джим, сказав, что все прошло хорошо.

Когда мы поднялись в воздух, монахини замахали нам вслед, и Джек был доволен, что я привлек их симпатии к GE, хотя, конечно, на наши акционерные собрания приходили совсем не такие «сестры».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.