Ultimate question

Ultimate question

Наконец еще одно, самое грубое упрощение. Наивно предположим, что все знания о премудростях предпринимательского проекта можно почерпнуть из курса и стандарта Project Management. Временно забудем о злоключениях ренты и амортизации в российской экономике, про которые все наслышаны. Зададимся только одним вопросом.

Последней статьей трансакционных издержек предпринимателя были проценты на заемный капитал. Только вот кредит, эту шкуру неубитого медведя, еще получить надо. Понятно, что обычный банк ничего не даст. Ему нечего предъявить в качестве залога, кроме рассуждений, – ведь рыночная стоимость актива близка к нулю.

Вся надежда – на инвестиционных банкиров. Они вкладывают в будущее, они готовы рассматривать проект по содержанию. Но их интересует не методология, а расчет размера предпринимательского дохода и прежде всего сама формула, по которой он вычислен.

Предположим, прогрессивных инвесторов устроили оценки рисков и неопределенностей. Но в формуле скрыта еще одна фатальная неизвестная. Это конкретный ответ на простые с виду вопросы. Сколько времени завод сможет проработать до того момента, когда его оборудование, используемое в проекте, окончательно выйдет из строя или морально устареет? И как будет меняться его производительность на протяжении жизненного цикла?

Для постиндустриальных производственных фондов с оцифрованными входами-выходами, со стандартной производительностью и генетически вшитыми в их жизненный цикл плановыми ремонтами ответ проще пареной репы.

Для советских фондов, находящихся у грани или за гранью полного износа, пятнадцать лет латавшихся незнамо кем, как и на какие шиши, кривая производительности и само время оставшейся жизни непредсказуемы.

И это третий, нокаутирующий удар по капитализации.

Купцы, на чьи деньги оснащались торговые корабли в Новый Свет, готовы были и к рискам, и к неопределенностям. Однако едва ли кто вложился бы в дальний рейс судна, чьи паруса в любой момент могут порваться от старости или расползтись по швам.

Дело не в том, что наши активы плохо капитализированы. Это даже не полбеды. Дело в том, что они не капитализируемы в принципе.

Но других-то активов, как сказал бы товарищ Сталин, у нас нет! Тимуровцы не смонтируют ночью дополнительную нитку трубопровода в подарок «Транснефти». И не стоит надеяться на чудесное обретение мощностей на Бурейской ГЭС. Благодатное чудо уже в том, что советские активы, потерявшие и гражданство, и хозяина, нещадно погоняемые владельцами-временщиками и в хвост и в гриву, дотянули до наших дней.

Больше того, за эти годы они смогли бы целиком окупить свою модернизацию или замену. Просто плоды их труда, вместо того чтобы наполнить амортизационные фонды, улучшали мировой инвестиционный климат (с учетом географии новорусских банковских счетов).

Одно из двух. Или некапитализируемые активы под руководством отечественных управленцев чудом успеют заработать на свои достойные похороны еще один, последний раз. Или вскоре, после массового выбытия производственных фондов, в фундаменте удвоения ВВП останутся «ВымпелКом», «Коркунов» и агентство «Имидж-Контакт».

Вот он, Родос наш сермяжный! Штаны бы не порвать в очередном историческом прыжке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.