ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРИВАТИЗАЦИИ

Фермопилы. ru

Двадцать лет назад С. Платонову в странствиях по коридорам Кремля и Старой площади удалось отыскать в верхних эшелонах власти лишь с десяток людей, способных думать и говорить о главном: об управлении собственностью страны и страной как собственностью.[7] Крах надвигался неотвратимо: в СССР были продвинутые администраторы, однако не оказалось собственника, хозяина. И вскоре все погрузилось в смуту мародерства, в чем сами мародеры повинны в последнюю очередь: они-то вечно плодятся на любой бесхозной почве, как бактерии.

Дальнейшее известно. План «Барбаросса» перевыполнен нами собственноручно. Но речь не о том.

В краю подсечно-огневого реформирования, за неимением иных, гуманных форм развития, и пожары плодоносны, и провалы поучительны. Приватизационная Цусима девяностых несла в себе постиндустриальный зародыш, упущенный шанс управленческой революции. Хозяин у страны не состоялся, однако подрастают десятки и народились сотни региональных, отраслевых, корпоративных и частных хозяев-собственников. Они не из философии Маркса узнали, а на собственной шкуре прочувствовали: недостаточно иметь собственность (тогда она имеет тебя), надо научиться управлять ею.

Эта кучка управленцев – триста отечественных спартанцев, их успех или поражение подведут баланс столетней гражданско-империалистической войны, которую Россия объявила Истории в 1905 году. Вопрос жизни и смерти: как в судорогах неизбежной реприватизации сохранить пробившуюся зелень нового кадрового, управленческого корпуса. Собственно, дички новых управленческих компетенций – единственный сухой остаток от века реформ в стране с капитализацией меньшей, чем у Латвии восьмидесятых. Споро матереющая Русь Административная может в похмельном сне задавить и последнее дитя, если, отлежав приватизационный бок, привычно перевалится на круп централизации.

И еще. В дни, когда спустя десятилетия на нашу землю в новом обличье вернулся большой террор, много говорится о необходимости реструктуризации служб безопасности, государственных реформах, укреплении политической воли. Но воля не живет бестелесно, на манер гегелевского абсолютного духа. Одинокий Павловский напомнил, что у нее должен быть субъект—российская политическая нация, переживающая судороги рождения.

А субъект не бывает ни только политическим, ни чисто экономическим. Он бывает живым – или мертвым. Греки, давшие миру слово «политика», понимали: чтобы жить, политический субъект обязан еще воевать («стратегия») и хозяйствовать («экономика»).

Любое общество должно знать в лицо, понимать и правильно оценивать не только своих политиков и воинов, но и своих хозяйственников, как первобытное племя – кормильцев-охотников. Сегодня смысл деятельности коммерсантов всех типов и уровней плотно скрыт даже от образованных граждан каббалистическим туманом «разводнения акций», «перекрестного субсидирования», «офшорной налоговой оптимизации», «гринмейла» и «ребрендинга». Российское население не имеет шансов стать ни народом, ни нацией, покуда каждый школьник, пенсионер и налоговый инспектор не сможет с прописной отчетливостью понимать, что такое управление собственностью (и в частности – ее стоимостью), зачем, как конкретно и кем именно оно осуществляется.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.