Легенда о рынке

Легенда о рынке

Задача формирования нового сочетания «рыночного» и «проектного» принципов деятельности всей тяжестью легла на плечи управленцев-предпринимателей. Массовая теория плетется сзади, отставая на полстолетия и бормоча под нос околесицу.

Новые горожане из многоэтажек переезжают в коттеджные поселки. Но из этого вовсе не следует, что они вернутся к культуре отхожих ям и не возьмут ватерклозеты в свои частные дома. Проблема не в рынке – его современная роль не ставится под сомнение ни в теории, ни в практике, – а в адептах «идеологии рынка». Похоже, наша многострадальная страна нежданно-негаданно превратилась в их последнюю резервацию.

«Идеология рынка» само по себе бессмысленное словосочетание. Буржуазные революционеры сражались за свободу, равенство и братство, а не за слияния с поглощениями. Рынок не идея, а институт. Причем регулирующий весьма прозаическую часть хозяйственных отношений. И, кстати, с большими издержками.

Тема почитается в наших лесах столь пикантной, что лучше предоставить слово классикам.

Статью 1937 года «Природа фирмы» Рональд Коуз начинает цитатами, ласкающими либеральное ухо: «Нормальная экономическая система работает сама по себе, она не нуждается в центральном органе... Предложение приспосабливается к спросу, а производство – к потреблению благодаря автоматическому, гибкому и реагирующему на изменения процессу...» «Однако это описание, – вдруг заявляет Коуз, – создает весьма неполную картину нашей экономики. Внутри фирмы рыночные трансакции устранены, а роль сложной рыночной структуры с трансакциями обмена выполняет предприниматель-координатор, который и направляет производство. Очевидно, что это альтернативные методы координации производства... Очень важно выяснить, почему же в одном случае координация осуществляется механизмом цен, а в другом – предпринимателем».

«Основная причина, по которой создание фирмы рентабельно, состоит в том, что существуют издержки использования ценового механизма... Предприниматель... может выполнять свои функции с меньшими издержками». Потребовалось 54 года, чтобы автор этой «крамолы» был замечен, признан и получил Нобелевскую премию.

В 1955 году Питер Друкер, другой формально признанный, но непонятый пророк в своем отечестве, кощунствуя, отождествляет менеджмент с плановым, надрыночным субъектом: «Возникновение менеджмента как неотъемлемого, особого и передового института стало центральным событием в истории общества XX столетия. Нечасто новый основной институт, новый руководящий класс появлялся так быстро, как менеджмент. Возможно, такого не было вообще».

«Успех в бизнесе, по мнению экономистов, сводился к быстрой адаптации к внешним событиям в экономике, формирующейся под воздействием безличных, объективных сил, которые предприниматель не в состоянии контролировать... Но искусство управления... подразумевает ответственность за попытки сформировать определенную экономическую среду, за планирование, инициирование и проведение необходимых изменений в этой экономической среде, за стремление избавиться от ограничений, налагаемых на свободу действий предпринимателя различными экономическими обстоятельствами... Особая задача менеджмента и заключается как раз в том, чтобы сделать желаемое сначала возможным, а затем и реальным. Менеджер не является простым порождением экономики; менеджер сам субъект и творец».

Спустя полвека истина, успев превратиться в банальность, вещает уже устами убогого профессора Роберта Каплана: «Сбалансированная система показателей эффективности – нечто большее, чем новый подход к оценке. Инновационные компании используют ее как центральную организационную схему процессов управления. Истинная значимость сбалансированной системы показателей проявляется тогда, когда происходит ее трансформация из системы оценок в систему управления».

Имеющий уши да пошевелит чем-нибудь между ними.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.