3. Наука выживать

3. Наука выживать

Уходить… В другое агентство или в департамент строительства к Варсегову. Там опять начинать все с нуля. И, возможно, вновь столкнуться с похожими проблемами…

Уйти одному не сложно. Но сегодня я представляю уже не только себя, но и большой коллектив, который верит в меня, зависит от меня. Не могу же я их бросить здесь на произвол Щукиной и Кареки. Да и жалко бросать. Это ведь моя работа, мой труд. На новом месте, если я перейду, мне вновь придется создавать команду. Вот если бы перевести всех моих людей в хорошую фирму. Как бы мы заработали! Но это нереально. Нет такого агентства, в которое можно было бы нам всем перебраться. Но раз нет такой фирмы, значит, надо ее создать. Свою собственную. Но, но, но… Я наблюдал массу исходов специалистов из чужих компаний в собственные. Работая наемными сотрудниками, отвечая за небольшой участок работы, люди просто не догадываются о существовании многих проблем. Ведь с ними приходится сталкиваться другим коллегам, начальникам. А если выходишь на вольные хлеба, то эти проблемы становятся твоими. И нужно быть готовым решать их.

Да, если уходить, то стоит к этому шагу серьезно подготовиться. Изучить все, что меня может ожидать в свободном плавании. Закончить структурное строительство своей службы и обучение кадров. Выстроить устойчивые отношения с клиентами. Решить вопросы финансирования. Юридические вопросы. Вопросы безопасности…

Необходимо и дальше развивать мою службу одновременно и как структурное подразделение «Лидера Интернешнл», и как собственное агентство. У меня должно получиться. Если, конечно, начальство не прибьет мое агентство в зародыше. Нужно успеть все подготовить до того, как меня выпрут Шишкин, Протасов, Боголюбов, Бабаев. И до того, как моим начальником станет Щукина. Сдержать ее при сегодняшнем раскладе я не смогу. Как и работать под ней.

Первое, что нужно сделать для того, чтобы ускорить развитие своего будущего агентства – это ослабить напряжение между мной и начальством. Мне необходимо изменить свое поведение. Не надо ершиться, пытаться идти поперек течения. Выживать и развиваться в агентстве можно, только соблюдая определенные правила и законы. Бизнес очень похож на войну, со своей тактикой и стратегией, со штабом и пушечным мясом, с разведкой и контрразведкой, с осадами, обходами, десантными операциями. Бизнес – это боевое искусство. И как всякое искусство, он требует жертв. В семейной и общественной жизни, в мировоззрении, в характере. Придется наступать на горло собственной песне. Хочешь добиться успеха – забудь о самолюбии, наплюй на гордость, забинтуй протестующий ум. И работай, работай, работай. Как на войне мобилизуй весь организм. Изо дня в день вбрасывай в кровь лошадиные дозы адреналина. Только так сможешь победить.

Так победим! Я не могу отступить. Я не хочу заниматься в жизни ничем другим. Значит, должен играть по правилам. Бизнес не любовь и не дружба, здесь нет места личной привязанности. Соответственно, нельзя обижаться ни на начальников, ни на коллег. Они принимают неприятные тебе решения не из-за плохого к тебе отношения, а из-за какой-то личной выгоды, подчас невидной со стороны. Nothing personal, как говорил Заратустра.

Я напрасно обижался на Протасова. Были мои интересы в его плоскости, он работал со мной, помогал. Я стал не нужен – оставил Шишкину. Не сгодился Шишкину – тот перебросил меня Боголюбову. Да, бизнес – это прежде всего личный интерес, которым никто не будет жертвовать во имя начальника, подчиненного или коллеги. Поэтому нужно рассчитывать не на какие-то личные чувства или качества человека, а на его интересы – деловые или личные. Значит, мне нужно учитывать «вражеские» интересы и использовать в своих целях. Это как в борьбе, которой я когда-то занимался – превращать силу противника в свою силу.

Это верное направление мысли. Не следует воевать с начальниками, коллегами или подчиненными. Ими нужно манипулировать, их нужно использовать до тех пор, пока их можно использовать.

Еще раз глянул на свои отношения с начальством. Протасова я нервирую тем, что не выполняю его прямых указаний – прошу согласования с моим непосредственным начальником Боголюбовым. Это я делал в отместку за организацию хабаровского конфликта с Карекой.

Шишкину Мамонтов уже просто надоел как постоянная оппозиция. Я ведь все время ставлю под сомнение его профессиональные, умственные способности. А кому хочется, чтобы тебя все время уличали в глупости?

Карека, хотя и толкает Щукину, но в определенной степени опасается меня как возможного преемника. Противопоставляя ему себя, я эту боязнь усиливаю. А то, что он меня боится – это точно, проверил совершенно невольно. Зашел с Мальцевым в кабинет Боголюбова. А его нет. Но секретарша сказала, что вот-вот вернется. И пока мы ждали Кареку, я сел в его новенькое перзамовское кресло. Тут-то он и зашел. Косо глянул на меня:

– Ты чего там сидишь?

– Да вот, кресло примеряю, – ляпнул я, не раздумывая, имея в виду именно кресло. Но заметив, как побагровело лицо Кареки, понял, что тот воспринял это как намек на должность…

М-да, господин Мамонтов, странно, что от вас еще до сих пор не избавились. Надо срочно принимать меры. Срочно.

Как умаслить Протасова, Шишкина с Боголюбовым? Очень просто. Весьма вовремя из «Лидера» ушел Уранюк. Сбежал, не выдержал натиска со стороны разных групп акционеров «Лидера». Отлично. Пишу предложение о том, чтобы назначили меня на освободившееся место директора по маркетингу. Подготовил документ, как положено: обоснование, программа, штатное расписание и т. д.

Я все точно рассчитал. Карека оттаял, убедившись, что Мамонтов не претендует на его место, не угрожает ему. Шишкин облегченно вздохнул, «раскусив» меня. Теперь он знал, чего я хочу на самом деле, чем меня можно пронять. И Протасов тоже смягчился.

На очередной дирекции мое предложение внесли в повестку дня. Шишкин сказал:

– Предложения Мамонтова интересные, но пока мы не готовы назначить его директором службы по маркетингу. Но видим, что Мамонтов думает о развитии нашего агентства. В связи с этим предлагаю утвердить новое штатное расписание комплексной службы…

Утвердили! Никого не вычеркнули. У меня теперь есть свой бухгалтер. Предложил его в связи с тем, что у моей службы достаточно приличный денежный оборот. А финансовая служба агентства иногда просто не успевает все посчитать, обслужить оперативно. Но бухгалтер мне нужен был, конечно, и для другого. Если создам свое агентство – у меня уже будет готовый (за счет «Лидер Интернешнл») бухгалтер. А если вдруг останусь в агентстве, то свой финансист в любом случае не помешает. И мне удалось через кадровое агентство «Мобил пипл» очень быстро подыскать неплохого бухгалтера. Осокина – образованная, с опытом, спокойная и осторожная.

А вовремя я с этим предложением подсуетился. Буквально через неделю пост директора по маркетингу в политических, видимо, целях ликвидировали, передав его функции для совмещения Кареке. И это было неплохо для того, кто придет на место Боголюбова. Жаль, не для меня. Но все равно. Как здорово! Как все просто. Я раньше с таким трудом пробивал каждое свое предложение. А теперь – раз и готово.

Еще я решил, что нужно не ждать, пока произойдут события, а опережать или даже формировать их. Толчком к этой мысли послужил визит Протасова в мой отдел оформления. Андрюшин рассказал мне:

– Протасов залетел какой-то недовольный. Зырк-зырк по сторонам. На меня: «Сидишь, бездельничаешь?..»

Я не стал ждать, когда Протасов выскажет претензии мне или моему начальнику Кареке. Зная о некоторых недостатках, за которые меня можно было действительно приструнить, написал записку о состоянии дел в компьютерном отделе. Указал только известные руководству проблемы: «определенное ослабление дисциплины». И попросил помощи в их разрешении: «…поднять уровень заработной платы».

Зарплату, конечно, никто не увеличил, но и претензий по компьютерному отделу мне высказано не было. А если бы дождался, пока у Протасова накопится куча замечаний, то был бы сейчас виноват со всех сторон.

То, что зарплату компьютерщикам не увеличили – это было закономерно. Не всякая инициатива получает путевку в жизнь. Любое предложение должно быть заранее одобрено каждым из принимающих решение. Если все с Протасовым, Шишкиным, Бабаевым и Боголюбовым оговорить заранее, то принятие решения на дирекции превращается в пустую формальность. Если же нет, то каждый считает за честь пнуть предложившего – высказать свое важное мнение. В этом я убедился, когда у меня появилась потребность в новом мощном компьютере. Раньше подобные вопросы решал один Бабаев. Теперь же вопросы финансирования выносилось на дирекцию. Это, я полагал, даже и лучше. С Бабаевым мы в ссоре, а если удастся убедить Протасова, Шишкина, Боголюбова, то и административный директор никуда не денется.

В служебной записке я вроде бы все убедительно расписал, но на дирекции Шишкин развел руками:

– Наше финансовое положение не позволяет…

Протасов поинтересовался:

– Действительно ли нужен этот специальный компьютер? Вложим деньги, а отдачи не будет…

Карека промолчал на всякий случай. Бабаев выступил против:

– У нас и старые компьютеры справляются…

Полный провал.

Но я не отчаялся. Замечание Протасова навело меня на хорошую мысль. Переждав недельку, чтоб дело немного забылось, я в «Репе» переговорил с компьютерщиком Игнатюком. Угостил пивом. Выслушал его часовую лекцию о современном программировании. В результате на моем новом (по сути старом) предложении появилась резолюция Игнатюка: 

«…только этот компьютер (из числа наиболее дешевых) способен обеспечить поддержку необходимого в данном случае программного обеспечения…»

Я заметил, что Игнатюк написал резолюцию не только благодаря нашим товарищеским отношениям. Ему было приятно, что его мнением интересуются. И это утвердило меня в верности выбранной тактики. Как ни скрипело все у меня внутри, но пошел к Бабаеву со служебной запиской:

– Прошлый раз ты был прав, что зарубил мою просьбу. Я тогда не очень разобрался в вопросе. Поэтому сейчас обратился сначала к твоему Игнатюку. Вот он написал… Вроде положительно… Он, конечно, у тебя классный специалист, но я хотел бы, чтобы ты обязательно глянул. Вдруг где-то что-то все-таки не так…

Бабаев так и расплылся, отложил даже какой-то телефонный разговор:

– Сейчас посмотрим, разберемся… Так, ну вот на мощности и надежности экономить не стоит… Давай, получше машину бери, я думаю, агентство на этом только выиграет…

И он наложил свою резолюцию, поменяв марку компьютера (на лучшую!). О таком я раньше и заикнуться боялся. Пожал руку Бабаеву:

– Спасибо, чувствовал, что без тебя мы бы что-нибудь не то выбрали…

– Заходи, советуйся.

– Обязательно.

С двумя резолюциями пошел к Шишкину:

– Вот… Бабаев, сказал, что вы знаете очень хитрую схему то ли расчетов, то ли взаимозачетов с фирмой, торгующей компьютерами…

Не знаю, была ли у Шишкина какая-нибудь хитрая схема, но он подписал «За»…

С Карекой все было еще проще:

– Здесь Бабаев с Шишкиным уже подписали…

Карека, не глядя, написал «За»…

В приподнятом настроении я зашел к Протасову:

– Вот учел ваше замечание о том, насколько эффективны наши вложения. Проработал вопрос с компьютерщиком. Бабаев, Шишкин и Боголюбов, в принципе, «за», но ждут вашего решающего слова…

Протасов для проформы прочитал записку и тоже написал «за».

На дирекции мой вопрос по компьютеру даже не обсуждали, просто записали в решения «Профинансировать закупку компьютера для комплексной службы…»

Также я взял на вооружение игру на регулярно возникающих разногласиях Протасова, Шишкина и Боголюбова. Получив отказ у Кареки, я, используя то, что в деле как бы присутствуют интересы отделов Шишкина, обращаюсь к нему:

– Здесь для Чуркина неплохой вариант получается. А Боголюбов тормозит почему-то это дело. Может, вы подпишете?

И он подписывал. А Кареке я говорил:

– Спасибо, что утрясли это дело с Шишкиным.

Тот изумлялся:

– Я же ничего ему вроде не говорил…

– Не знаю. Вот, он утвердил. Сказал, что у меня начальник очень правильно мыслит…

Карека хмыкал. На этом дело и кончалось. Зачем ему разгребать то, что уже одобрено начальством, да и с его, вроде, подачи. А мне только этого и надо.

Теперь я старался постоянно действовать на стыке интересов и ответственности разных людей. В процессе подготовки, согласования они отправляли меня друг к другу, и зачастую я действовал, вообще не спрашивая разрешения ни у кого. Шишкин думал, что это согласовано с Карекой, Карека – с Протасовым, Протасов – с Шишкиным, подчиненные – с начальством. О положительных результатах своих действий я сообщал наверх, и все было в порядке. Каждый начальник приписывал успех себе и был доволен – не лез в расспросы: кто разрешил, когда разрешил…

Так я докладывал Протасову:

– Ту операцию, которую вы утвердили. Помните?

– Не очень…

– Ну, что вы, мы получили солидную прибыль с вашей легкой руки. Вот финансовый отчет…

– Ах, та операция… Да-да, припоминаю, мне тогда в голову пришла неплохая мысль…

Меня иногда подмывало поблагодарить за одно и тоже действие нескольких начальников. Но я боялся, что они начнут хвастать друг перед другом, и так моя хитрость вскроется. Конечно, в таких моих маневрах был определенный риск. В случае неудачи все легко всплывало. Но нужно было очень быстро развиваться, и я шел на риск. И меня так ни разу и не раскусили.

Наблюдая за развитием наших отношений с начальством, я заметил, что оно предпочитает получать от меня хорошие новости. Услышав что-то неприятное, руководство морщится. Решил докладывать только о положительном. А отрицательные новости пусть узнают от другого человека. Как правило, таким становился Носов. Он не мог молчать, когда видел, что что-то идет не так, и прямо шел к начальству:

– Я ведь говорил не делать этого. И вот – сплошные убытки…

Нет, я должен ассоциироваться с хорошими новостями. Когда же их нет, то стоит что-нибудь просто придумать. Так, Карека ляпнул как-то:

– Черт его знает, может быть, расходы на сувенирную продукцию или на медиабаинг вырастут…

Я вспомнил об этой фразе, когда анализировал свой финансовый отчет за месяц. Гляжу, – за этот период выросли расходы на медиабаинг. Это никак не было связано с тем, что говорил Боголюбов. Произошло по сугубо субъективным причинам и не отражало ситуацию на рынке. Но я тут же сообщил Кареке:

– Вы говорили, что следует ожидать увеличения расходов на медиабинг. Вот отчет, полностью подтверждает ваш прогноз…

Надо было видеть счастливейшую рожу Кареки в этот момент. Он был очень доволен. Собой, наконец-то профессионально проявившимся. И, разумеется, мною, принесшим такую хорошую новость…

Было и еще над чем в себе поработать. Я уже привык, что к моему мнению прислушиваются не только коллеги в агентстве, но и в других компаниях. Хорошо знал рекламное дело и не скрывал этого. Раньше, не считаясь с должностью или авторитетом, спорил с Протасовым и остальными, считая, что так принесу больше пользы агентству. Теперь понял, что всем принесу больше пользы, если не буду спорить, но при этом постараюсь делать так, как считаю нужным. Ведь руководству важно его собственное лицо, важно осознание собственного величия. Начальник is always right, как говорил Заратустра.

Я перестал обижаться. Снисходительно читал пометки Протасова на моих документах. Последний раз он написал «Мамонтов, раз ты такой умный, то мог бы сообразить, что начинать кампанию надо со вторника». Еще месяц назад я бы бросился объяснять, что действительно такой умный и почему так важен именно четверг. Но теперь просто постарался забыть об этой приписке. Распечатал себе чистую копию. А экземпляр с пометками Протасова выбросил в мусорную корзину. Кампанию мы, конечно, начали с четверга. Вероятность того, что Протасов за всеми своими делами через несколько дней вспомнит про вторник, настолько мизерна…

Я перестал возражать планам, спускаемым сверху. Отказываться нельзя – больше не будут предлагать. И не будут, соответственно, усиливатьподразделение. Значит, надо просто творчески развивать эти идиотские планы. Потребовал Шишкин заниматься еще и новым спектром исследований – «интернет-опросами» – я согласился. И под одну необходимую ставку пробил еще две, нужные мне для отдела Мальцева. Захотел Карека еще дальше «баинг» продвинуть – пожалуйста. И мы расширились: еще одну комнату в офисе получили.

Результаты затей начальников когда будут? И будут ли? А штатные единицы, рабочие места я получаю сейчас. И сейчас использую так, как хочу.

Если у руководства нет для меня подходящих планов, то я придумываю «подходящие» ему. Видоизменяю свои проекты так, чтобы они лежали в русле мыслей начальников. Казалось бы, после известного скандала с Лавочкиным, когда Протасов обвинил его в подтасовке результатов исследования, это направление было обречено. Было ясно, что на него не дадут ни копейки. И саму фамилию Лавочкина вообще лучше не упоминать. А я не мог поручить ему другую работу. Он был все-таки специалистом в определенной области. Не мог я и уволить Лавочкина – мною столько на его обучение затрачено. Не мог и держать его без дела. Он, как и все, должен был работать на развитие всей службы. Думал я, думал, как же мне пристроить Лавочкина, и придумал. Помог случай.

С треском провалился очередной проект Шишкина. Катя мне сказала:

– Во многом виноваты Чур’кин с Гр’ишиным. А чтобы Шишкин не обвинил их, все свалили на Ер’емеева…

Конечно, как обычно, за ошибки начальства отвечают подчиненные. Самые неподсуетившиеся. Шишкин был вне себя:

– Столько денег потеряли! Уволить Еремеева! Немедленно уволить…

Алексей покинул агентство. Чуркин с Гришиным были довольны – обошлось…

Еремеев не попрощался. Мне было его жаль. Но вся эта история помогла мне. Я предложил Шишкину грандиозный проект:

– Ваши размышления о прибыли натолкнули меня на одну мысль. Но если что-то получится, то это произойдет только из-за вашего участия. Без вас здесь, как без рук…

Шишкин, разумеется, живо заинтересовался проектом. Ведь у Мамонтова обычно все получается:

– Излагай.

Я взял листок бумаги, нарисовал схему:

– Предлагаю взять кредит у «Районбанка» под бюджеты нескольких крупных клиентов. Клиентам предложить выполнять их работы в кредит без процентов на три месяца. Им такого еще никто не предлагал. А за счет привлекаемых бюджетов этих клиентов и прибыли, получаемой по ним, мы гасим проценты банка и получаем свою прибыль. Когда клиенты привыкнут работать по этой схеме, можно сделать ее и еще более выгодной – привлечь к проекту «Ворлд Инвест». Работая с ними, мы откроем специальный счет нашего агентства, на котором будут держаться средства клиентов, тем самым понизим кредитный процент банка. Так же со временем можно сократить кредитный срок для клиентов с трех месяцев до восьмидесяти дней. В обоих случаях наша прибыль возрастает…

Шишкин задумался:

– Интересно. Очень интересно …

Я добавил:

– Но это скорее ваш, не мой проект. Я ведь в финансах не разбираюсь…

Шишкин кивнул:

– Да-да, здесь нужно финансовое мышление…

Мне, кроме трудоустройства Лавочкина, было важно то, что к проекту привлекался клиент Боковой «Сладо». На эту компанию я давно положил глаз. Если проект будет одобрен, то я получаю право вести переговоры со «Сладо» напрямую, без участия Боковой. А это шаг к тому, чтобы в будущем вообще забрать у нее этого замечательного клиента.

Прошла неделя после нашего разговора с Шишкиным. Мне уже стало казаться, что он остыл к проекту. Но просто я, видимо, должен был «забыть» о своем предложении. Потому что через две недели на дирекции Шишкин повторил слово в слово. От себя:

– Предлагаю взять кредит у «Районбанка» под бюджеты нескольких крупных клиентов. Клиентам предложить выполнять их работы в кредит без процентов на три месяца. Им такого еще никто не предлагал. А за счет привлекаемых бюджетов этих клиентов и прибыли, получаемой по ним, мы гасим проценты банка и получаем свою прибыль. Когда клиенты привыкнут работать по этой схеме, можно сделать ее и еще более выгодной – привлечь к проекту «Ворлд Инвест». Работая с ними, мы откроем специальный счет нашего агентства, на котором будут держаться средства клиентов, тем самым понизим кредитный процент банка. Так же со временем можно сократить кредитный срок для клиентов с трех месяцев до восьмидесяти дней. В обоих случаях наша прибыль возрастает… Проект будет под кураторством финансовой службы. Непосредственное исполнение, думаю, стоит поручить… Мамонтову. «Районбанк» является его клиентом. Да, и, конечно, требуется профессиональный опыт для такого масштабного дела…

Протасову перед очередным акционерным собранием необходимо было заявить о новых подходах в агентстве. Он дернул плечом:

– Ну, если это действительно принесет нам прибыль, то давайте…

Фу, фамилия Лавочкина, назначаемого ответственным по проекту, его не смутила. Или он просто уже забыл ее?

Карека добавил:

– Мамонтов должен справиться…

Бабаев:

– Интересное дело. Надо попробовать…

Я чувствовал, что все идет к одобрению. Но чтобы выглядеть в глазах начальников как можно более правдоподобно, прикинулся жадным, циничным. Имидж жадного до денег человека – единственный, с которым здесь можно выжить. Ведь руководству такие, похожие на них самих, сотрудники понятны. Начальство готово иметь на работе таких людей. Пусть будут жадными до денег, но не до власти. Протасову, Шишкину, Боголюбову кажется, что жадным Мамонтовым проще управлять. Пусть кажется. Говорю:

– Проект, конечно, интересный. А какой процент будет у меня?

Протасов махнул рукой:

– Будет у тебя процент, будет…

Все засмеялись. И я улыбнулся. Единственный из здесь сидящих, Мамонтов знал, что проект совершено бредовый. Для принятия решения клиентам одних только предлагаемых выгод мало, все намного сложнее. Но, как зачастую и другие бредовые проекты, этот был принят. Я прикидывал, что им мы будем заниматься лишь до конца года. Потом он отомрет, и с нового года мои люди займутся более полезными вещами. Но этот проект будет прекрасным полигоном по отработке всего цикла работ не просто как в одной из служб, а именно как в полноценном агентстве. Разработка финансовой политики, поиск новых клиентов, творческая работа, производственная, организация, контроль, отчетность…

Я стал уделять еще большее внимания своим контактам с руководством. Даже неформальным. Раньше на агентских вечеринках, в отличие от многих коллег, держался подальше от начальства. Оказавшись в окружении починенных, Протасов, Шишкин, Боголюбов, Бабаев шутили в меру своего чувства юмора. Многие из отирающихся рядом сотрудников с готовностью смеялись над глупыми шутками. А я не мог. Уходил в сторону. Туда, где группировались самые творческие и самые веселые люди нашего агентства. Мы свободно и действительно остроумно шутили друг над другом. Все вместе смеялись от души. Но это было моей ошибкой. Нельзя дистанцироваться от начальства. И теперь на общих вечеринках я оставался рядом с руководящей кучкой. Если не смеялся, то улыбался (боже, каким идиотским) шуткам начальства. У меня выходило даже очень убедительно. Я ведь тренировался, растягивал губы у зеркала:

– Cheese… Cheese… Cheese…

Итак, нужно приносить приятные новости начальству. Не возражать. Воздерживаться от споров. Дарить свои мысли руководству. Улыбаться глупым шуткам. Конечно, это тяжело, но это бизнес.

Да, с начальством у меня отношения наладились. Нужно еще поработать с коллегами. Ведь какую услугу оказал мне Игнатюк. Без его помощи я бы компьютера не видал, как собственных ушей. И все другие сотрудники нашего агентства тоже должны «работать» на меня. Вне зависимости – симпатичны они мне или нет.

Бокова… Тяжелый случай. О чем с ней можно говорить? Только о кошках, в которых она души не чает. Я их на дух не переношу, но надо. Тем более, что мне есть с чем к ней подкатить. Один из наших перспективных клиентов производит корм для кошек «Ням-ням-с». Готовясь к переговорам с этой компанией, я изучил все, что касалось их корма. И вот теперь вполне компетентно подсказал Боковой:

– Сейчас вышла новая серия «Ням-ням-с». Снижает кошачье либидо. Не надо больше давать вредные таблетки, кошка будет спокойной и здоровой…

Бокова в изумлении выпучила на меня глаза:

– Вот уж не знала, что ты у нас специалист по кошкам. Но спасибо…

Позже поблагодарила еще раз:

– Да, действительно классный корм. Дуська моя успокоилась…

Отлично, и клиенту будет что сказать: «Наше агентство провело исследование влияния вашего корма на домашних кошек. Полученные результаты подтвердили его высокую эффективность. Стоит проинформировать об этих результатах как можно большее количество владельцев кошек. Думаю, наше агентство поможет в этом. Мы предлагаем провести рекламную кампанию с помощью нашего агентства….»

Щукина… С ней мы сблизились на рекламном семинаре. Хотя агентство все еще находилось в режиме экономии, Щукина умудрилась так надавить на Кареку какой-то частью тела, что он пробил для нее участие в этом мероприятии. А потеплевший по отношению ко мне Шишкин, чтобы не так уж выделять подругу Боголюбова, послал на семинар и меня. Причем не просто послал, но и назначил старшим:

– Возглавишь нашу небольшую делегацию. У тебя ж опыта больше…

Это, видимо, чтобы Карека не слишком задавался.

Впервые у нас было столько времени, чтобы пообщаться и получше узнать друг друга. Щукина прощупывала меня, спрашивала:

– Как ты думаешь, Боголюбов – хороший начальник? А Шишкин? А наше агентство правильно развивается?

Я понимал, что все мои ответы она передаст Кареке. Отвечал:

– Боголюбов – отличный мужик… Шишкин? Так сразу не скажешь. А агентство под руководством Боголюбова оживает прямо на глазах…

Но Щукина все-таки не была дурой:

– Так уж ты и доволен своим начальством?

– А че, сильно в мою работу не лезет, – играл я в простачка, – Хочешь, и у тебя проблем не будет? Переходи со своими отделами в мою службу. Я хороший начальник…

Она засмеялась:

– О’кЭй. А может, ты ко мне перейдешь? На днях мне присоединят отделы Дубыкиной и Жигулева…

– Ага… – совершенно искренне удивился я, – В таком случае мне есть над чем подумать. А почему бы и нет? Ты, наверное, будешь хорошим начальником. Будешь заботиться обо мне?

Она облизнулась:

– Обязательно…

После семинара мы с ней стали эдакими друзьями-конкурентами. Поцелую-пасть порву…

Дубыкина… Не очень красивая, она все время вертится перед зеркалом. Остановил ее в коридоре:

– На днях у нас был один из начальников с телевидения. Так он как тебя увидел, спросил меня: «Что это за красотка у вас работает в агентстве? Ей же надо на телевидение…»

Дубыкина сомлела:

– Так и сказал?

– Так и сказал.

Теперь она чуть ли не каждый день просит меня пересказать этот случай. Я откровенно издевался, добавляя все более и более нелепые подробности:

– Такие брови, говорит, я как специалист могу сказать, бывают у одной девушки из десяти тысяч…

– Ты сказал, как меня зовут?

– Конечно. Но предупредил, что ты и без телевидения у нас высоко ценишься. Мы тебя из агентства не отдадим…

Дубыкина стала моим лучшим другом…

Жигулев… Он подсел ко мне во время обеда:

– Знаешь, нельзя жить оторванно. Надо обмениваться информацией, помогать друг другу. Мы вот с Шишкиным обмениваемся. Давай и мы с тобой будем говорить о том, что происходит рядом. Чего стоит ожидать или опасаться…

Это, видимо, его Шишкин попросил меня обработать. Как грубо… Но что ожидать от Жигулева? Ответил:

– Да-да, конечно, это ты правильно придумал…

Так я пообещал стучать через Жигулева. Думаю, он теперь меня будет ценить больше.

Долматов… Этот молодой парень из финансовой службы поехал со мной в командировку в Новосибирск. Сначала мне не понравилось, что со мной будет человек Шварца. Я думал, что это такой же козел, как и сам финансовый директор. Или бездарь, как главный бухгалтер Супова. Но Долматов оказался на удивление толковым специалистом. И мы очень здорово пообщались с ним за время поездки. И он тоже видел многие проблемы агентства. И его не устраивало, как в «Лидере» идут дела.

Долматов был печален:

– Что делать дальше? Не представляю…

Я его успокоил и ободрил:

– Будет у нас с тобой еще нормальная работа. Обязательно будет…

Интересно, что в последнее время люди ко мне сами стали тянуться. Потому что я умею работать? Или потому что умею общаться с другими людьми? В моем деле это одно и то же: работа – общение, общение – работа.

Печкина из производственного отдела остановила меня на выходе из агентства, посетовала:

– Скажи, ведь Протасов же умный человек… А окружил себя какими-то недоумками. Они же сожрут его со временем…

И творческий директор Черников меня спросил:

– Разве они не понимают, что мы не можем терпеть их дурость до бесконечности?..

Специалисты из разных подразделений нашего агентства, как бы в шутку, просят взять их на работу в мою комплексную службу:

– У тебя как-то надежнее…

Никого, конечно, из других отделов я не переманивал, но приглядывался к кадрам. Кого из них можно будет использовать в будущем? Кто если не поможет, то хотя бы не будет мешать? Я продолжал подбирать ключики к сердечкам и душонкам остальных сотрудников. Не всегда все было просто. Налаживание отношений состояло порой в простом уходе от конфликтов. Так, общение с Гришиным – «Большим змеем» редко проходило гладко. Он откровенный хам, и через несколько минут разговора хотелось элементарно дать ему в морду. Но этого делать, конечно, нельзя. А что можно?

Постепенно во мне накопилась такая неприязнь к Гришину, что после очередного случая, когда этот Чингачгук нахамил в моей службе, я все же пошел на конфликт. Решил предать инцидент огласке, чтобы Большой змей был наказан. Написал служебную записку о поведении Гришина. Но ни Шишкина, ни Протасова не было на месте, и записка пролежала у меня в столе целый день. А на следующий, прочитав ее, я понял, что вся злость у меня прошла, а Гришина только могила исправит. И Шишкин ничего по отношению к своему человечку не предпримет. А у меня в лице «Большого змея» появится уже откровенный враг.

Подумав, я не стал пересылать записку начальству. Своим сотрудникам просто дал указание до минимума ограничить общение с Гришиным. Отправлять его, если что, ко мне. Я же всегда встречал Чингачгука распростертыми объятиями:

– Проблемы?

– Твои сотрудники не помогают мне.

Делаю озабоченное лицо:

– Правда? Сейчас разберемся, такого человека не уважают…

Каждую проблему, связанную с моими людьми, Гришин должен решать только через меня. А я не всегда на месте, не всегда свободен. Так потихоньку и отвадил его от нашей службы, от конфликтов с нами. И при этом у нас были неплохие отношения. Я при нем ругал своих сотрудников:

– Вот подлецы, всех уволю. Тебе, конечно, помогу…

И Гришин в силу невеликого ума думал, что действительно во всем виноваты мои сотрудники, а я к нему очень даже хорошо отношусь. И он ко мне… относился.

Случай с неподанной начальству запиской о поведении Гришина утвердил меня в мысли, что нужно сдерживать свои эмоции, никогда не принимать решений на горячую голову. Теперь, когда меня задевали, когда хотелось сказать, совершить что-то резкое, я просто писал служебную записку. Запирал ее в стол до следующего дня. Записка должна отлежаться. Ее нужно вылизать, сделать убедительной, не эмоциональной. Только тогда она принесет результат. Поэтому на следующий день ее редактировал, доводил до иезуитского совершенства и понимал… дело, в общем-то, выеденного яйца не стоит. Но не рвал записку, а вкладывал в специальную папку-досье. Кто знает, может еще пригодится?

Начальники. Коллеги из нашего московского офиса. А еще есть наши представители в местных филиалах. С ними я тоже налаживал отношения. Если буду работать с большими компаниями, которые продают свои товары и в регионах, то мне нужны будут там хорошие связи.

Инин из Самары жаловался, что бумаги надолго застревают у Боголюбова. Во время очередного приезда в Москву помог ему «протолкнуть» документы мимо Кареки сразу на подпись Шишкину.

Родимов из Новосибирска задавал массу вопросов о рекламе. По ним можно было судить, что человек здорово развивается. Очень толковые вопросы. Помогал ему найти ответы. Разговаривали по телефону, переписывались по электронной почте. Когда он приезжал в Москву, часами беседовали у меня и в «Репе». На него не жалко времени. Приятно разговаривать с человеком на одном профессиональном языке.

Родимов пригласил меня в Новосибирск разобраться с делами на месте. Я был не против. Шишкина с Боголюбовым Родимов уговорил:

– Все расходы по этой командировке оплатит филиал…

Неделю работали с Родимовым и его молодыми ребятами в Новосибирске. Атмосфера была просто замечательная. И так контрастировала с центральным офисом! Сибиряки занимались делом, а не аппаратными играми. Было завидно.

Представители филиалов – провинциалы – очень чувствительны к тому, как к ним относятся москвичи. После контактов с Ининым и Родимовым ко мне потянулись люди из других городов. Видимо, народное радио разнесло: «Мамонтов не задается, помогает…».

Сотрудники филиалов приезжали в Москву. Заходили ко мне или мы сталкивались в коридорах, в кафе. Заговаривали. Я расспрашивал о проблемах. Советовал, к кому лучше обратиться для их решения. Если мог помочь сам, то помогал. И мои связи с регионами потихоньку крепли. У меня уже были хорошие знакомые в разных филиалах. Практически в любом крупном городе я мог рассчитывать на теперь уже обратную помощь.

Мне удалось съездить в Уфу. Там работал мой старый знакомый Козин. Теперь он уже был директором филиала. Достаточно часто приезжал в Москву. Но все на бегу – то он, то я. Толком поговорить не успевали. А в Уфе жизнь текла медленнее. Мы спокойно посидели в местном ресторане.

Козин жаловался:

– Скучновато стало. Все одно и тоже. Новых клиентов здесь не так много, как в Москве. Пора, наверное, возвращаться в столицу. Возьмешь к себе в комплексную службу?

Я даже растерялся:

– Да я… я, конечно… да мне такой работник… да мы вместе…

Козин улыбнулся:

– Спасибо, не оставил старика. Но, видимо, не придется мне уже в рекламном агентстве работать. Ни в «Лидере», ни в «Бонзе», ни в «Прометее»… Навоевался. Надоело погонялой быть. Укатали сивку крутые горки…

Я не понял:

– Такой опыт не использовать?

Козин кивнул:

– Вернусь в Москву, в консультанты пойду. Там мой опыт и пригодится. Клиентов у меня еще старых несколько есть. А новых мне и не нужно. Я же один буду работать.

Я был разочарован:

– Жалко. Такого менеджера теряем.

– Жизнь…

Козин снова улыбнулся. А на лице его была такая усталость от этой жизни…

Я вспомнил давний разговор с Катей. Она тогда сказала: «Козин человек уже в возрасте… Обычно, когда хотят от немолодого человека избавиться, его начинают постоянно посылать в командировки. Если тебе не двадцать пять, то это очень утомительно. Помотавшись, вымотавшись, человек отказывается от всех своих амбиций, только бы его никуда не посылали. Козин в последнее время умудрялся от командировок отвертеться. Но теперь ему придется из Уфы постоянно ездить в Москву. Часто…»

– Спасибо тебе.

Козин тряхнул седеющей головой:

– Да не за что…

И тут я не удержался:

– А ты знал, что тебя в Уфу с подачи Протасова посылают?

– Конечно.

– И ничего не сказал…

Козин посмотрел мне в глаза:

– А зачем? Да ты в то время все равно бы ничего не понял… И, наверное, все к лучшему получилось. Я бы не смог так, как Протасов. Выгрызать у других…

А я? А я выгрызу! Вырву! Выцарапаю!..

Когда вернулся из Уфы в Москву, задумался. Ведь удалось, кажется, переломить ситуацию. Я вышел из критического положения. Начальство сегодня ко мне благоволит, позволяет развиваться. Большинство коллег меня уважают. Представители филиалов ценят.

Я внимательно просмотрел последние отчеты своего подразделения. Глянул на последнее штатное расписание. Забавно. Моя служба стала одной из самых мощных структур нашего агентства. И этого, похоже, никто, кроме меня, не заметил.

По денежному обороту я по-прежнему немного уступаю лишь Боковой. Ее «Сладо» такой огромный клиент! Но пытаться перетянуть его сейчас не стоит. Не нужно привлекать к себе лишнее внимание. Еще не time, как говорил Заратустра.

Я всячески скрывал свои планы, информацию, которая косвенно могла подсказать начальству или его людям, чем в действительности занимаюсь или планирую заняться. Прежде всего предупредил своего нового бухгалтера Осокину:

– Любые сведения по обороту, прибыли даешь только мне. Даже когда у тебя спрашивают Протасов, Шишкин или Боголюбов. Сначала скажи, покажи мне…

Собрал своих заведующих отделами в «Баре». В том самом, в котором чуть не спился после своих первых карьерных неудач. 

«Я скажу тебе с последней

Прямотой:

Все лишь бредни – шерри-бренди, -

Ангел мой…» 

Мальцев удивился:

– А почему собрание не в агентстве?

Лавочкин добавил:

– Или не в «Репе»?

– Именно потому… У нас сейчас очень важный период. Постарайтесь не болтать со своими сотрудниками о делах, когда рядом посторонние. Нашими планами могут воспользоваться. И предупредите всех своих, чтоб не болтали… У стен, как известно, есть уши и глаза…

То, что в кабинетах, коридорах есть микрофоны и глазки видеокамер, знали все. Работала служба безопасности «Лидера». К этому привыкаешь. И забываешь.

– Нам нельзя расслабляться.

Жизнь очень скоро показала, что принятые мною меры не были лишними. Я заметил, что когда захожу в кабинет к Щукиной, она убирает руки под стол. Сначала подумал, что так скрывает свое смущение, волнение в разговоре со мной. Потом заподозрил неладное. Направил на задание «спецагентов» Лавочкина и Андрюшина. Они задержались после работы и проникли в ее кабинет. При этом, как в кино, перекрыли на время нужные видеокамеры.

Принесли мне в «Бар» коробку:

– Вот копии документов из ее стола. А еще там был диктофон. Вот копия записей…

Мы прослушали. Нам в руки попала запись разговора Щукиной с заведующим вторым отделом клиентов Жигулевым. В их словах не было ничего особенного. Единственное, что Щукина все время задавала Жигулеву знакомые мне вопросы:

– Как ты думаешь, Боголюбов – хороший начальник? А Шишкин? А наше агентство правильно развивается?

Она вот так же меня допрашивала на рекламном семинаре. Вот сука. Собирает, видимо, информацию для Боголюбова. Тот не имеет доступа к сведениям, полученным службой безопасности агентства. Она подчиняется Шишкину. Но и Кареке прощупать всех тоже хочется.

Снова собрал своих основных людей. Еще раз напомнил, чтобы держали ухо востро:

– Это, ребята, не моя дурость. Вот пленка с копией разговора, записанного Щукиной в ее кабинете. Нет гарантии, что так поступает только одна Щукина…

Я понимал, что полное перекрытие утечки сведений едва ли возможно. Но для эффективной маскировки своих действий можно не только ограничивать информацию, но и распространять как можно больше дезинформации. И я с большим вдохновением распространял то, во что вполне могли поверить даже и мои сотрудники:

– Наш генеральный Шишкин предложил нам отличный проект по привлечению клиентов с помощью банковского кредитования. Видите, как нас ценит руководство…

Не зная о своей роли, информаторы это распространяли среди коллег. У тех росло уважение к нашей службе, ко мне.

Раньше я избегал известных в агентстве сплетников. Теперь подбрасывал им иногда кое-что:

– Щукина – очень хороший руководитель. И, наверное, в будущем справится с ролью первого заместителя. Справляется же с ролью преданной любовницы Боголюбова. А сама ему рога наставляет с кем попало. Даже со Шварцем…

Судя по тут же последовавшей ссоре Кареки со Шварцем, такая информация распространялась быстро и всегда доходила до того, кому предназначалась.

Когда мне нужно было запудрить мозги Шишкину, я обращался к его осведомителю Жигулеву:

– Чуркин хвастал, что запросто может у Шишкина выбить любую вакансию. Что тот его слушает, открыв рот…

Буквально через пару дней Чуркин получил нагоняй за раздутие штатов. При куче народа. Несколько дней ходил Чуркин очумелый. За что начальство его так взгрело?

А я потирал руки. Получается, получается. С начальством, с коллегами, с представителями филиалов. Но для задуманного мною строительства собственного агентства этого все-таки мало. Маловато будет…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.