Институт

Институт

Санчес приехал в Институт прикладных систем управления после «последнего китайского предупреждения» дяди в самом конце сентября 2007 года. Ему нужно было выбрать лабораторию в качестве базы для революции в кибернетической науке. Димыч полностью делегировал полномочия напарнику:

– Я никак сегодня не могу, старик, заявляю со всей ответственностью. Я эту телку две недели пас, у нее предки только-только свалили в отпуск. Сечешь?

Лаборатория № 34 привлекла Санчеса исключительно магией чисел. Легендарный советский танк. Из детства. К тому же загадочный пелевинский замут… И вдобавок ко всему лаборатория находилась в комнате под номером 555! Димыч оценит такой выбор! Больше ничем эта небольшая пыльная комнатушка на пятом этаже, прямо напротив лестницы, не выделялась среди сотен других. Перегороженная пополам массивными железными шкафами квадратная комната, с какими-то очень важными годах в семидесятых пожелтевшими бумагами, сразу вызвала у Санчеса ощущение избранности. Ему захотелось быть начальником, нет, хозяином этой лаборатории, Мастером числа 555 и тайным принцем волшебной тридцатьчетверки. Чем не знак судьбы?

Санчес даже что-то наплел дяде о том, что «методы численной оптимизации управления в сложных производственных системах» максимально близки направлению его долгосрочных научных интересов, и он надеется почерпнуть много нового из общения с коллегами по лаборатории.

– Ну, на это я бы особо не рассчитывал. Мне жалко твою молодую печень, – ответил дядя, явно озадаченный таким неподдельным энтузиазмом в отношении одной из самых запущенных лабораторий.

Так Александр Санин и Дмитрий Конов стали официальными сотрудниками лаборатории № 34 НИИ прикладных систем управления РАН в статусе младших научных сотрудников. Ребятам объяснили их основные должностные обязанности: не светиться лишний раз перед начальством и ни в коем случае не приходить за аспирантской стипендией. Кто-то уже расписался за нее надолго вперед и пустил на ответственные научные исследования. Раз в полгода нужно будет предоставлять список своих опубликованных научных работ, включая электронные. При этом складывалось такое впечатление, что записи в блоге относительно качества травки в Дахабе или фотки с последней разгульной вечеринки вполне сойдут для этих целей. Их можно будет причислить к категории «мультимедийные материалы», а лаборатории за это, похоже, еще и дополнительные баллы начислят.

После нескольких месяцев неразлучного сосуществования друзья, не сговариваясь, решили отдохнуть друг от друга, тем более что традиционные летние забавы стали совсем недоступными – не было ни денег, ни приличной погоды. Санчес целыми днями валялся дома, штудируя книжки и программу телепередач. Когда на него вдруг нападало желание что-то сделать, он начинал бродить по сайтам крупных ИТ-компаний в попытке поймать вдохновение и придумать для себя достойное занятие, которое в мгновение ока сделало бы его молодым миллиардером. Димыч где-то пропадал – не звонил и не появлялся вообще.

Погода в Москве продолжала портиться, хотя казалось, что дальше уже некуда. Деньги присутствовали только в темах звонков товарищей, которые или просили отдать долг, или сами хотели перехватить «до получки». Редких копеек, которые подбрасывали родители, хватало только на оплату мобильного и Интернета. В принципе, Санчес вполне самодостаточно умел существовать и без денег. Книги и фильмы он скачивал на халяву. Диета из жареных пельменей и кока-колы его пока тоже устраивала. Когда желудок начинал сопротивляться установленному порядку, Санчес навещал родителей. Но обстановка за семейным столом с каждым таким визитом все больше накалялась – праздное безделье сынули затягивалось, укоризненные вздохи родителей и жалобы дяди портили вкус восхитительной мамской стряпни.

Чтобы от него наконец отстали, Санчес начал время от времени появляться в лаборатории. Там после нескольких недель разлуки он с удивлением и радостью стал встречать и Димыча, у которого дома не было ни компьютера, ни доступа в Интернет. А здесь, в оптоволоконной бесцензурной нирване, он открыл для себя мир онлайн-видео и интернет-знакомств.

Друзьям неожиданно для них самих понравилось болтаться в лаборатории. Здесь было тихо и спокойно, никто не доставал всякими расспросами и требованиями.

– Помнишь, как наш препод любил повторять: теоремы лучше всего доказываются, когда на улице минус тридцать и в квартире нет женщин?

– Ага… Тогда поздравляю, коллега!

– С чем?

– Мы на пороге великого открытия…

Никакого расписания, занятий, экзаменов. К семи вечера здание пустело, и можно было без помех погрузиться в изучение новых технологий, чтение книг или праздношатание по чатам. Близость лестницы экономила жизненные силы, столь необходимые для грядущего великого научного открытия. Выскочив из лифта, можно было за восемь-десять размашистых шагов перемахнуть по диагонали гулкий холл, открыть своим ключом дребезжащую стеклом и старой фанерой дверь лаборатории и надежно забаррикадироваться здесь от внешнего мира и начальства. Не надо было тащиться по бесконечному темному гулкому коридору с выпадающими паркетинами и свисающими с потолка ошметками проводов – изгибающемуся и опасному, как прямая кишка огромного змея. Кишка к тому же была населена аморфными человекоподобными дроидами, которые давно вступили с этим змеем в извращенно-симбиозные противоестественные отношения. Стоило им вдруг улыбнуться при встрече и сказать: «драсте сильпетрович» – и легко можно было получить под дых вопросом о творческих планах или здоровье каких-то малознакомых персонажей.

С другой стороны, близость к лифту и лестнице изводила друзей шумом за дверью, щебетанием лаборантш, запахом сигарет и постоянно заглядывающими в их дверь коллегами с этажа. По поводу и без, с недопитой бутылкой и скучными, как плакаты о производительности труда, историями. Димыч сначала пытался травить непрошеных гостей колкими насмешками, но этот метод оказался не очень действенным – люди продолжали заглядывать, но теперь исключительно для того, чтобы сказать какую-нибудь гадость. Тогда друзья нашли более элегантный способ обезопасить свою территорию от любопытных. Однажды утром на их двери появился распечатанный плакат формата А3 с крупными логотипами Российской академии наук, ФСБ и IBM, а также желтым знаком радиоактивности. Надпись на этом плакате гласила:

ЛАБОРАТОРИЯ 34 НИИ ПСУ РАН РФ

Внимание! Идет ответственный научный эксперимент по численной оптимизации в сложной производственной системе!

Без пропуска не входить.

Официально в лаборатории № 34 помимо Санина и Конова числились еще шесть человек. Из них периодически на рабочем месте появлялись только трое. Завсегдатаем был дядька в ранге замзавлаба – Григорий Долгов. На вид ему было лет сорок пять, он одевался по всем канонам моды советских ученых в серые дурные костюмы и заношенные плохо выглаженные рубашки. Главным и бесспорным украшением его невзрачной внешности была настоящая густая борода. Он приходил с утра пару раз в неделю, отмечал свое присутствие дымящейся кружкой чая, изрекал с важным видом очередную компьютерную мудрость вроде «Компьютер без Windows подобен мороженому без кетчупа» и с достоинством уплывал практически на весь день куда-то в дебри института «поддерживать отношения». Время от времени в комнате по очереди материализовывались две тетеньки неопределенного возраста. Они что-то молча перепечатывали с листов, деловито всматриваясь в синие экраны с доисторическими текстовыми редакторами, или часами висели на телефоне. В этом случае молодые аспиранты могли сполна оценить все тяготы жизни старшего поколения с его недоделанными ремонтами, больными мужьями, взрослыми детьми, крохотными внуками, недостающими сотками и лишними килограммами. В телефонных беседах тетеньки изображали жизнь, полную невзгод и страданий, но когда им это надоедало, они тут же становились существами крайне дружелюбными и всегда готовыми помочь. Правда, только в свободное от основных хлопот время и только в пределах своей мизерной зарплаты и еще меньшей профессиональной ответственности. Друзья всегда были рады их появлению, благодаря которому на столе лаборатории возникало что-нибудь съестное: домашние котлетки, выпечка, бутерброды… Бородатый дядька сначала напрягался, подозревая в Санчесе и Димыче бессовестных нахлебников и конкурентов в борьбе за столь ликвидную в научной среде качественную закусь. Но тетеньки только обрадовались новым голодным лаборантам. Дима быстро поймал нужную эмоциональную волну, и в его воспоминаниях детства неожиданно начали проскальзывать годы голода и разрухи. Еды в крохотном холодильнике под столом заметно прибавилось, от чего замзавлаб Григорий только выиграл и окончательно успокоился.

Кем были все остальные сотрудники лаборатории – для ребят навсегда осталось загадкой. Дни шли за днями… И как отметил на научном совете в своем кратком ежеквартальном докладе влиятельный господин С.А.Коровин, молодым воодушевленным аспирантам даже удалось вдохнуть в эту лабораторию новую жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.