ПОСТ О ТОМ, КАК НАДЕЖДА СТАЛА СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВОЙ ЗА ДВЕ ПЯТИЛЕТКИ ДРАЙВА

ПОСТ О ТОМ, КАК НАДЕЖДА СТАЛА СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВОЙ ЗА ДВЕ ПЯТИЛЕТКИ ДРАЙВА

Много денег у народа в чулках или носках. Я не знаю, где – зависит от количества.

Виктор Черномырдин

Она опять взялась за старое – получала удовольствие от самого дела: «И даже тогда, когда мой “замороженный” бизнес уже тянул на миллион и я могла спокойно побаловать себя дорогой одеждой и всякими милыми женскому сердцу штучками, я почти ничего не тратила на себя – казалось, ни к чему козырять именитыми брендами или самой престижной машиной. Главным… оставалось желание достичь в бизнесе масштабных результатов. Конечно, я получала определенное удовольствие от того, что могла держать в руках несколько коробок с плотно упакованными купюрами или носить в скромном мешочке полмиллиона долларов – изнутри поднималась какая-то фантастическая энергия, рождался потрясающий драйв: я смогла сама получить эти деньги»![200] Скромный мешочек в укромном месте – это ли не интрига к телесериалу о «рыбине», попавшей в «лужу» и вышедшей сухой из воды, чтобы опять вернуться в свою стихию. Мне же она так описала свое состояние драйва: «Осмелела я в свои 25 лет, когда развернулась от своего супруга».

Глосса о смелости в бизнесе и жизни

Я приняла смелое решение, что я ухожу с ребенком и не надо мне ничего: ни имущества, ни денег, – сказала она. – Мне нужна моя свобода. Да, как мама я не снимаю с себя ответственности за ребенка. Это было впервые очень смелое решение, когда родители, придерживающиеся традиций, сказали: это не совсем правильное решение, но, раз ты так хочешь, пусть будет по-твоему. Часто, во многих проектах, они меня не поддерживали, а здесь, наверное впервые, они сказали: прими то решение, с которым тебе будет комфортно. Я думаю, что вот в эти двадцать пять я, наверное, впервые осмелела, окрепла. Потому что потом надо было принимать решение, как получать доходы, какой создавать новый бизнес, каким образом получать деньги. Идти в тот же бизнес, в котором мы были с бывшим гражданским супругом, соответственно – быть на той же плоскости и идти вперехлест с бывшими сотрудниками, с какими-то прошлыми событиями – мне не хотелось. Я понимала, что в новом проекте я смогу себя реализовать и что надо идти дальше.

СОБСТВЕННЫЙ ХОЛОДИЛЬНИК

«Замороженный» бизнес начинался с чуда на небесах – точнее, чуда в самолете, когда она возвращалась из очередной поездки в Сеул и братья Валдесы, акционеры литовской компании Viciunai, почему-то вцепились в нее мертвой хваткой: «Они присели рядом и восемь часов подряд обкуривали меня, объясняя, что я должна немедленно заняться поставкой в Москву крабовых палочек». Надежда не уточняет, каким образом она вскоре «приобрела за 50 тысяч долларов партию продуктов, арендовала в Москве холодильник, наняла девушку на телефон обзванивать магазины с предложением крабовых и рыбных палочек…» И как-то уж очень буднично пишет: «Когда в 1996 году я увидела на территории овощехранилища в Алтуфьево холодильные камеры компании “Морская свежесть”, тут же поняла, что собственный холодильник – именно то, что мне нужно. Так в моей жизни началась новая эра – замороженных морепродуктов». И она требовала новых ощущений и причуд: в том же году Надежда впервые решила отдохнуть, и не где-нибудь, а в той Бразилии, где в лесах, как хохотала тетушка Чарли, «много диких обезьян». Отдых порадовал не только приключениями. Среди мужчин в группе оказался Владимир Степанкин – ученый, физик, «в научном багаже которого имелся ряд изобретений и патентов». И опять свершилось маленькое чудо – представляя вскоре свои изобретения в Америке, он оформил ей «визу как своей помощнице» и открыл перед Снежной королевой «двери в другой мир – мир цивилизованного бизнеса»[201].

Попав в этот новый мир бизнеса, Надежда осталась самой собой: вновь «создавала свой бизнес на принципах максимальной экономии, причем экономила в первую очередь на себе. Моя компания достигла грандиозных объемов продаж, а у меня еще не было ни собственного офиса, ни автомобиля, ни даже сотового телефона – я считала, что это непозволительная роскошь, – поясняла она. – Мои крупные поставщики из Литвы в итоге не выдержали, сказали: “Надя, имей совесть, купи себе мобильный. Мы тебя по всей Москве найти не можем!” А я все бегала к друзьям отправить факс, они наливали мне чай-кофе, и я никогда никому не показывала, что у меня есть какие-то деньги, хотя при этом могла носить миллион долларов в мешочке». Политики в России носили в это время доллары в коробках из-под ксерокса, а обывателям, получавшим зарплату в конвертах, говорили, что во всех тяготах перехода к рынку виноваты олигархи, будь они неладны. Надежде мешочек долларов пригодился, когда в 1996 году она одна-одинешенька «на неделю поехала в Ниццу и сняла номер в шикарном отеле “Негреско” за какую-то вызывающую сумму».

Глосса одинокой бизнес-леди

Мне было страшно там находиться, я постоянно думала: «Господи, столько денег! За что?! Дома я бы спала бесплатно!» У меня аж зубы стучали. А следующая, во много раз более крупная трата была связана с покупкой жилья. Я десять лет жила в Москве в съемных квартирах. А потом взяла и приобрела пентхаус в двести квадратных метров. Мне говорили: «Зачем тебе это?» А мне нравится, когда из окна открывается вид на бескрайние горизонты. Мне надо жить в небе. Это очень здорово, что периодически я совершаю такие безумные выходки, потому что они заставляют делать следующий шаг[202].

Вслед за креветками, благодаря дефолту 1998 года, Надежда, «узнав, что на одном из подмосковных предприятий работникам выдают зарплату сухими шампиньонами, стала закупать там сырье. В дальнейшем оказалось, что шампиньонов в России настолько мало, что и брать их не у кого. В итоге она решилась на собственное производство грибов. Чуть позже появилось третье направление бизнеса – замороженные овощи и рисосодержащие смеси»[203].

Производство шампиньонов, обошедшееся Надежде в очередные 7 миллионов долларов, разместилось в поселке Долгое Ледово в ближнем Подмосковье. А вскоре и весь бизнес был назван в честь этого поселка. «В 2000 году мы закончили строительство фермы и начали выращивать опытные партии грибов, – рассказала она журналу “Компания”. – Бизнес оказался непростым. Грибам нужны определенная температура и влажность, а само производство должно работать 24 часа в сутки»[204]. Так же 24 часа в сутки вновь работала Надежда. И не только она, а все нормальные честные предприниматели, которые, как белки, вертели свое колесо Фортуны. «Если вы создаете бизнес, чтобы стать свободным человеком, – у вас это не получится, – ставил им всем диагноз Константин Бакшт. – В бизнесе нет более несвободного человека, чем его собственник»[205].

Глосса о маленьком семейном бизнесе

«“Ледово” начиналась как маленькая семейная компания: после того как я рассталась с Юрой, моими единственными помощниками в бизнесе и в воспитании дочери стали мои родители. Внутри нашего “семейного подряда” сложились соответствующие родственные отношения, при которых ни с кого особо не спрашивается и каждый делает все, что может»[206]. В том же году Надежда вновь потеряла свободу – теперь уже окончательно, – встретив Антона Копытина: «У “Ледово” появился шанс наверстать упущенное: как высокопрофессиональный регулярный менеджер, Антон всерьез занялся созданием системы компании. Рядом с Антоном я расцвела как женщина, – пишет Надежда, – да и в бизнесе благодаря ему я шагнула на качественно новый уровень, став полноценным профессиональным менеджером»[207].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.