Глава 19 Мумия на антресолях
Глава 19
Мумия на антресолях
Честно говоря, с куда большим удовольствием я бы выращивала из вас писателей, чем журналистов. Не слишком мне нравится современная журналистика. Какое-то преобладает мелкотемье: реклама, личная жизнь эстрадных звезд, криминал, жареные факты, свары правительства…
Журналистика прошлого тоже меня не особенно устраивала: вечные партсъезды, соцсоревнования, повышение производительности труда…
До обидного мало журналистов, которые в состоянии говорить о важных вещах, глобальных, таких как защита нашей планеты – лесов, морей, зверей, о здоровье человека на Земле, о поддержке незащищенных слоев населения, о тех, кого называют «сокровища человечества», о духовном росте, любви, дружбе между народами (только не о такой, как шутит моя мама: «Против кого мы теперь будем дружить?»).
Поэтому я иногда специально делаю перевес в сторону литературы. Мне кажется, если человек прочитает книжки, которые я вам советую прочитать, и потихонечку сам научится повнимательнее смотреть на мир и называть своими словами его божественные проявления, то он не сможет потом призывать к войне, национальной розни, жестокости, насилию, перемывать косточки знаменитостям – кто за кем замужем, кто на кого наплевал, короче, нести разный бред.
Но, как говорится, всему свое время. Наш маятник вновь движется от игрового пространства – к документальному.
Итак, отправляясь с вами «на дело», я предупреждаю: это приключение. Сама не знаю, как будут разворачиваться события. Мы отдаемся на волю его величества Случая, спонтанности бытия, поэтому каждый участник грядущего происшествия должен быть предельно бдителен.
Как-то раз мы поехали в гости к журналистке и писательнице Валентине Григорьевне Астаховой. Я с ней до этого не виделась, мы только разговаривали по телефону. Я знала одно, что она пишет на суперэкстраординарные темы. И специально попросилась к ней в гости, чтоб вы своими глазами увидели и своими ушами услышали настолько бесстрашного профессионала, охотника за сюжетом.
Достаточно сказать, что Валентина Григорьевна – постоянный автор газеты «Клады и сокровища». И выпустила толстую книгу в серии «Неведомое, необъяснимое, невероятное» – «Волшебные травы Гекаты».
Богиня Геката считалась покровительницей магов и колдунов, дорог и перекрестков, привидений, ночных кошмаров, ее звали луной из тысячи обликов, заклинательницей и повелительницей теней в подземном царстве, радующейся лаю собак. Мифы рассказывают о ней как о прародительнице всех видов отравителей, которые использовали для своих злонамерений яды растений. Короче, в своей книге Валентина Григорьевна в леденящих кровь подробностях осветила мрачное ремесло отравителей – с самых что ни на есть легендарных и древних времен.
Кроме того, там захватывающе рассказано о неведомых повадках и характерах растений земного шара: «говорящих» африканских деревьях, «буйных» колдовских деревьях, «волшебной мандрагоре», «Христовой пальме», «собачьем мыле», сморчках, строчках и мухоморах.
В общем, мы ехали к Валентине Григорьевне в трепетном предвкушении, а дальше – записи из дневника Светы Собяниной:
«К несчастью, жила она (Валентина Григорьевна) очень далеко от метро, поэтому добираться нам пришлось на маршрутке. Как раз был четверг. Впрочем, события, которые с нами произошли, в другой день произойти просто не могли, потому что в другие дни у нас нет “мастерской” Марины. Дверь нам открыл кто-то в шерстяном свитере, седовласый, с вьющимися волосами.
– Здравствуйте, Валентина Григорьевна, – сказала Марина.
Тут из-за плеча “Валентины Григорьевны” выглянула другая Валентина Григорьевна, настоящая. А с волосами и в свитере был ее муж, художник, который ужасно удивился, увидев такое скопище народу.
Когда мы разобрались, кто из них кто, нам всем выдали по тапочкам – кому достались красные, а кому стоптанные в клеточку. После случившегося казуса мы несколько притихли и прошлепали в комнату.
Нас ждал стол, накрытый к чаю, ваза с пряниками и вазочка с сахарными головами.
– Кладите сахар, правда, он старый, от тетки остался, небыстрорастворимый, – сказала настоящая Валентина Григорьевна и начала рассказывать нам про мумию, которую одна бабушка девятнадцать лет хранила у себя на антресолях. Две бабушки жили в одной квартире, потом одна из них умерла, той, первой, бабушке было не с руки заниматься похоронными делами, и она свою подружку просто положила на антресоли. Тут и вопрос жилплощади сыграл роль: у нее отобрали бы полквартиры, и она вроде пенсию дополнительную получала… Короче, эту вторую бабушку, полностью мумифицированную, как все равно какого-нибудь египетского фараона, обнаружили на антресолях у ее подруги, которой к тому времени исполнилось сто лет. Так что вопрос о том, полагается так поступать или не полагается, уже не стоял. Просто эту мумию у нее отобрали и сдали в музей. За столом Валентина Григорьевна показала нам ее фотографию.
Мы в это время пили чай и тоже очень были похожи на мумии, только с блокнотами. (Интересно, что каждый брал на заметку из этого рассказа?)
За историей про мумию последовали другие, не менее жуткие и интересные. Например, про то, каким чудом в Крыму во время Великой Отечественной войны спасли галерею художника Айвазовского. Как Валентина Григорьевна расследовала это дело с настоящим риском для собственной жизни.
Мифологический герой Вязаник, рожденный фантазией художника Леонида Тишкова, сплетенный его мамой Раисой Александровной из старых одежд родственников.
Веками для всех это было обычным ремеслом – вязание коврика для прихожей, а благодаря художнику произошло создание натурального живого существа – как домовой, леший или банник. Главное, не из глины, не из дерева, не из сукна, а из ленточек-«махориков» сделан Вязаник. Он родился из коврика, а такой вымахал большой – он слегка напуган и сидит, сжавшись в комочек. Он мягкий, теплый, а вокруг железо и бетон.
По этой фотографии видно, что он еще не знает – мир враждебен к нему или добр. Он спрятался. Но все, кто носил одежду, из которой он связан, его охраняют.
Потом всех потряс ее рассказ об археологе Александре Кузьмиче Тахтае, который не побоялся остаться в осажденном фашистами Севастополе и всю войну берег там музей-заповедник Херсонес. Говорят, что в смысле мировой истории и культуры Херсонес можно сравнить только с Троей. А самого Тахтая даже и сравнивать не с кем – такая у него небывалая судьба. Благодаря ему ни один предмет из ста тысяч экспонатов не пропал и не был вывезен в Германию. Но после Победы на него написали донос, Тахтая арестовали, он отбывал в советских лагерях, и даже потом не оправдали, а просто выпустили по амнистии, совсем уже старого и больного. Но он все равно работал в краеведческом музее, читал лекции в университете в Донецке, но в Херсонес больше никогда не возвращался.
В своем очерке в газете “Клады и сокровища” Валентина Григорьевна храбро назвала имена доносчиков и так хорошо написала об Александре Кузьмиче Тахтае, что душа его теперь должна быть довольна. Хотя он был совершенно незлопамятный человек, немного чудаковатый, очень вежливый, добрый и никогда не жаловался!
…Юля разливала чай и передавала чашки по кругу, но почему-то все уже плохо понимали, что надо с ними делать, и одна чашка с чаем – из рук в руки – два раза обошла вокруг стола.
А Валентина Григорьевна плавно перешла к рассказу о том, как прах Наполеона спустя девятнадцать лет (мы даже вздрогнули: снова эта цифра!) на фрегате по морю перевозили с острова Святой Елены в Париж в шести гробах: первый был жестяной, второй – деревянный из красного дерева, третий – старый свинцовый, четвертый – новый свинцовый, приплывший из Франции на фрегате, пятый гроб – эбеновый (“Сделанный из черного дерева”, – объяснила нам Валентина Григорьевна), а шестой – дубовый для сбережения в целости предыдущего гроба!.. А когда еще на острове Святой Елены открыли те несколько старых гробов, то увидели, что Наполеон за эти годы в могиле прекрасно сохранился!..
Потихоньку начали собираться домой. Время было позднее, автобусы до метро ходили редко… Мы очень долго прощались, благодарили за чай и интересные рассказы. Напоследок муж Валентины Григорьевны показал нам свои картины и уж совсем на прощание – сыграл на гитаре, которую он сделал собственноручно из разных редких пород деревьев.
Загрузившись, как говорится, “по самую ватерлинию”, весьма степенно мы вышли на улицу, был поздний вечер, мы медленно, важно шагали, неся на плече “репортер”, обмениваясь впечатлениями.
– Автобус!!! – вдруг крикнул кто-то, и наша степенность растаяла как дым. Все рванули к остановке.
– Я держу его! – кричал Митя. – Давайте скорей!
Бежать до автобуса пришлось прилично. Марина забуксовала на дороге и никак не могла перелезть через небольшой сугроб, она катилась назад, а я толкала ее вперед…
Успели! Довольные… Влетели в автобус, едем, смеемся, пассажиры оглядываются, а мы хохочем, не можем остановиться. Может, это нервное? Такое не каждый день услышишь! А я пересказала одну пятую! Вскоре пассажиры разошлись. Мы остались одни, а всё едем и едем… Тут нам показалось, что мы едем слишком долго…
– Куда мы вообще, собственно говоря, едем? – растерянно спрашивали мы друг у друга. – И что это за автобус?
Марина перестала смеяться и начала тревожно смотреть в окно.
Как раз погас свет в салоне автобуса, в окне начинался лес, и городские огни быстро таяли вдали. Мы удалялись от Москвы в неизвестном направлении…»
Великий мифолог – Игорь Макаревич. Я благоговею перед ним. Это настоящее чудо, что мы являемся современниками столь выдающегося художника и человека. Вот он, Игорь Глебович Макаревич, осуществляет паломничество Буратино на Святую землю – приделал нос и сидит в пустыне, наблюдает за жизнью. А сам такой, что за ним самим надо наблюдать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.