«Чужой рассказ по памяти»
«Чужой рассказ по памяти»
Подготовительный этап.
Чтение рассказа
Представьте, что вы были близким другом А. П. Чехова. Прочитайте воспоминания Станиславского о Чехове. Вы должны воспринимать их именно как друг Чехова.
Выполнение упражнения.
Анализ «воспоминаний»
Согласны ли вы с характеристикой Станиславского? Как бы вы могли дополнить портрет писателя? Чего, по вашему мнению, не разглядел Станиславский? Напишите свои воспоминания о Чехове.
Следующий этап
Аналогично – вы можете «разбудить» свои воспоминания, прочитывая очерк или статью о любом интересном для вас человеке – музыканте, ученом, спортсмене, политике…
Антон Павлович любил приходить во время репетиций, но так как в театре было очень холодно, то он только по временам заглядывал туда, а большую часть времени сидел перед театром на солнечной площадке, где обыкновенно грелись на солнышке актеры. Он весело болтал с ними, каждую минуту приговаривая:
– Послушайте, это же чудесное дело, это же замечательное дело – ваш театр.
Это была, так сказать, ходовая фраза у Антона Павловича в то время.
Обыкновенно бывало так: сидит он на площадке, оживленный, веселый, болтает с актерами или с актрисами – особенно с Книппер и Андреевой, за которыми он тогда ухаживал, – и при каждой возможности ругает Ялту. Тут уже звучали трагические нотки.
– Это же море зимой черное, как чернила…
Изредка вспыхивали фразы большого томления и грусти.
Тут же он, помню, по несколько часов возился с театральным плотником и учил его «давать» сверчка.
– Он же так кричит, – говорил он, показывая, – потом столько-то секунд помолчит и опять: «тик-тик».
В определенный час на площадку приходил господин NN и начинал говорить о литературе совсем не то, что нужно. И Антон Павлович сейчас же куда-то незаметно стушевывался.
На следующий день после «Одиноких», которые произвели на него сильнейшее впечатление, он говорил:
– Какая это чудесная пьеса!
Говорил, что театр вообще очень важная вещь в жизни и что непременно надо писать для театра.
Насколько помню, первый раз он сказал это после «Одиноких».
Среди этих разговоров на площадке говорил о «Дяде Ване» – очень хвалил всех участвующих в этой пьесе и мне сказал только одно замечание про Астрова в последнем действии:
– Послушайте же, он же свистит. Это дядя Ваня хнычет, а он же свистит.
Я при своем тогдашнем прямолинейном мировоззрении никак не мог с этим примириться – как это человек в таком драматическом месте может свистеть.
На спектакль он приходил всегда задолго до начала. Он любил прийти на сцену смотреть, как ставят декорации. В антрактах ходил по уборным и говорил с актерами о пустяках. У него всегда была огромная любовь к театральным мелочам – как спускают декорации, как освещают, и когда при нем об этих вещах говорили, он стоит, бывало, и улыбается.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.