Владимир Ленин

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Владимир Ленин

«Что Вы хотите, возможна ли вообще человечность в такой неслыханно ожесточенной борьбе? Была ли бы здесь уместна мягкость или великодушие?.. Когда-нибудь жестокость нашей жизни, к которой нас принуждают обстоятельства, будет понятна и оправдана».

Ленин Горькому

Владимир Ульянов отчетливо осознавал, что для деятельности, связанной с борьбой за власть, да еще в такой огромной и малопредсказуемой стране, как Россия, с традиционно преобладающим хаосом в общественном сознании, нужна не просто редкая активность, а многоплановая беспрерывная работа и, самое главное, агрессивность, способная подавить любое сопротивление на уровне подсознания масс. Обладая несоизмеримой, иногда просто немыслимой для обычного человека волей, Владимир еще в юности подготовил себя к такой изнурительной и небезопасной борьбе. Он втянулся в нее, словно пристрастился к наркотику, и, начав однажды, уже никогда не изменял цели, несмотря на то что на алтарь жертвоприношений пришлось положить не только здоровье, но и целую жизнь. Идея имела для него высший смысл: ради нее стоило жить, за нее стоило умереть, без нее жизнь была ничто.

Главным тактическим приоритетом для себя после завершения формального образования молодой революционер определил пропаганду и агитацию – чисто практическая, порой прикладная и не слишком благодарная деятельность. Ульянов настолько страстно проникся собственной идеей свержения существующего строя и установления диктатуры партии, что легко, пользуясь лишь проникновенной силой собственного убеждения, сотворил вокруг себя кольцо удивительно преданных единомышленников. Только чрезвычайно одаренные и прозорливые представители его окружения могли разглядеть в нем будущего тирана и предугадать весь ужас власти одного человека или небольшой клики. Но даже многие из тех, кто понимал, куда может их завести фанатическая одержимость Ленина, были очарованы силой духа этого неординарного человека. Они поставили на него, ибо мир всегда готов подчиниться воле, служить более внушительной силе и трепетать перед более организованным разумом.

Деятельный же Ульянов слишком хорошо понимал, что одна живая пропаганда слишком мала для осуществления крупномасштабного психологического воздействия на всю огромную Россию. А едва сдав экстерном экзамены в Петербургском университете в возрасте двадцати одного года и получив право на адвокатскую деятельность, он тотчас наметил для себя новые колоссальные задачи. С решительностью быка, атакующего тореадора, он взялся за перо, чтобы влиять своими не слишком живыми, но крепко бьющими по оппонентам работами. В начальный период, будучи еще довольно молодым по сравнению с известными теоретиками революционной борьбы, он слишком нуждался в том, чтобы застолбить свое имя на фундаментальных столбах коммунизма – имя непримиримого и ответственного лидера, готового взять на себя как все риски в общем деле, так и полноту власти. Нет сомнения, что уже в возрасте двадцати двух – двадцати пяти лет в его сознании сформировались и собственный имидж вождя, и стратегический план реализации своих замыслов. Удивительно, что в этом образе не было поисков внешних преимуществ – Ленин, в конечном счете, жил и умер ради самой власти, даже на миг не проявив желания воспользоваться вытекающими из нее внешними атрибутами. При этом неутомимый дух преобразователя постоянно находил время для собственного самообразования и порой целые ночи посвящал изучению наук, правда, все больше пытаясь их ловко привязать к собственной революционной теории. Будущий диктатор яростно и самоотверженно отметал все, что было не связано с его целью. Ни развлечения, ни женщины, ни материальные ценности не имели для него почти никакого смысла и никакой власти, с той, правда, оговоркой, что он умел использовать женское окружение для своеобразного отключения мозга и просто отдыха. По этой же причине он не работал до сорока семи лет в обычном понимании работы, за исключением полуторагодичной службы помощником присяжного поверенного. По сути, он был одним из первых так называемых профессиональных революционеров, находящихся на иждивении у масс, которых они, в свою очередь, готовили и благословляли на баррикады и смерть.

Навязчивая, страстная и почти параноическая жажда покорить и подчинить силе своего интеллекта и психологического напора все свое окружение и вообще весь мир часто вынуждала Ленина делать это бесцеремонно и даже жестоко. Чрезвычайное желание власти и обладания разумом масс сочеталась в нем с необыкновенной волей к власти, чем он и покорял окружающих. Один из достаточно близко знавших Ленина людей, Потресов, очень точно отметил, что он воплощал в себе непривычную для России железную силу воли и неукротимую энергию, в которых соединились фанатическая вера в свое дело и твердая уверенность в себе. Теоретиков, на которых в начале пути он равнялся, Ленин позже обошел благодаря способности беспрерывно действовать, чего последние не могли или не успевали за своими теоретическими исследованиями. Среди революционеров были либо ограниченные и нестерпимые фанатики, готовые к действию и выжидающие своего момента (как, например, Сталин), либо исследователи, которые охотнее создавали монументальные труды, но были решительно неспособны к действию (как Плеханов). Импульсивных и экзальтированных, подобных Троцкому, Ульянов покорял своим рациональным расчетом, оперативностью в реализации решений и последовательностью действий. Он, кроме того, одновременно создавал если и несколько однобокие и поверхностные, но все же ощутимо проникновенные произведения, и при этом успешно проникал в ограниченные мозги пролетариата, а также завладевал мыслями своих сподвижников, уверенно тесня «стариков» и смело расчищая себе дорогу к власти.

Отличительная черта Ленина состоит в том, что он работал везде, где бы ни находился – в ссылке, дома, на отдыхе (если такое случалось, когда организм изнемогал от неистового перенапряжения, в основном в борьбе со своими же). Если он не мог писать, он занимался пропагандой; если не было возможности силой слова воздействовать на окружающих его людей, снова его неукротимый бунтарский мозг создавал едкие работы или четкие программы действий для окружения или всего рабоче-крестьянского пролетариата. Он от начала до конца оставался человеком действия – ничто, даже потеря сил, полное изнеможение или болезнь не могли изменить его активности. Именно эта постоянная жажда активности и определила лидирующие позиции Ленина среди своих и сделала опаснейшим врагом как для тех, так и для других. Этот человек не признавал отклонений в избранном пути, если только речь не шла о политической гибкости или просто хитрости, как, например, объединение с меньшевиками в момент, когда они могли сослужить Ленину службу в борьбе против официальной власти. Но все же именно активность и работоспособность стали первыми качествами, обеспечившими ему восхождение на революционно-политический олимп. Точно так же, как жестокость и бездушие закрепили позже его завоевания.

Объективно, Ленин не мог быть незамеченным. Длительные умственные усилия в одной области не могли не сделать из него в некотором роде провидца, а если принять во внимание силу его убеждения и активность, несвойственную аналитикам, то становится ясным, почему шаг за шагом этот цепкий и агрессивный политик, а одновременно и весьма дальновидный мыслитель, продвигался по невидимой лестнице революционной иерархии.

Правда, на самом деле Ленин не всегда был последователен в своих действиях, а иногда даже создается впечатление, что он часто не знал определенно, каким должен быть следующий шаг (например, в первые дни революционного движения 1905 года). Однако самообладание и внушение другим, что у них нет альтернативы, приводило к тому, что массы и окружение становились околдованными его харизматично-воинственными проповедями. Чрезвычайно часто Ленин был стремителен и даже молниеносен в своих действиях. Это обеспечивало ему возможность первым и в нужный момент предложить то решение, которое еще только зрело в головах его оппонентов и соратников. И главное, он, как никто другой, мог предугадать, что именно нужно предложить низшим слоям истощенного и издерганного русского народа, чтобы они поверили в него и в свои собственные силы.

Едва ступив на путь борьбы за влияние на массовое сознание и власть, Ленин все больше развивал стратегические планы победы, которые предусматривали вытравливание из души каких-либо проявлений чувств или жалости. С момента осознания своей цели и принятия решения относительно ее реализации все должно было служить этой цели, и окружающие люди и, тем более, массы в сознании Ленина стали материалом для работы, пешками и другими фигурами, крутившимися вокруг центра – его самого. Никто, даже самый непримиримый враг, не мог бы упрекнуть большевистского организатора в бездействии или слабой организованности.

Именно в первые месяцы и годы власти он, очевидно боясь утратить завоевания, проявил наибольшую жестокость по отношению к людским массам. В его директивах то и дело проскальзывали смертельно-холодные приговоры, раскрывающие всю его демоническую сущность и сбрасывающие все маски человека, оставляя лишь звериную. «Повесить, непременно повесить», «Премия 100000 рублей за повешенного», «Тайно подготовить террор: необходимо и срочно» – такие приказы Ленин подписывал едва ли не каждый день после того, как оказался на вершине власти.

Отдавая дань объективизму, следует признать, что даже по сравнению с активными единомышленниками он был человеком-титаном. Ленин подкупал и своим непритязательным имиджем – всегда точный и аккуратный во всем и со всеми (не делая различий между видными творцами революции и простыми винтиками сложной и полной интриг игры), всегда непритязательный и готовый на лишения и всегда готовый вцепиться в горло за отстаивание любой позиции. Внешняя чистота его образа, всякое отсутствие позерства, нежелание пользоваться какими-либо льготами сильно сглаживали, а для бесхитростных людей делали вообще неприметными чудовищное тщеславие и беспощадность. Просто Ленин рассчитал, что именно такой образ будет приемлем для восприятия вождя и именно такая роль не вызовет раздражения импульсивных масс в критические моменты. В конце концов, наиболее важным все-таки было обладание общим сознанием, и прекрасно зная, как исторические образы римских цезарей, Петра или Наполеона претерпевали трансформацию в восприятии, Ленин искусно уготовил для себя абсолютно божественный и бессмертный образ. Расплатой за нечеловеческое напряжение стали пожизненная бледность, ранняя старость, потеря здоровья и отказ от личной, в нашем понимании нормальной, жизни.

Его современники, как единомышленники, так и враги, единодушно отмечали непоколебимость и готовность к таким решительным действиям, что любые сомнения, любые опасения исчезали у колеблющихся после общения с этим человеком. Со временем он так преуспел в понимании психологии как одного собеседника, так и масс в целом, что легко мог овладеть их вниманием и силой вырвать признание. С оппонентами Ленин не церемонился и сразу переходил в наступление, широко используя в спорах об общих вещах бесцеремонные приемы психологического вторжения и даже оскорбления личности, чем пытался подавить более слабых по духу соперников. В атаках большой аудитории он искусно применял броские и понятные формулировки, которые как истинный оратор постоянно повторял, не разъясняя полного смысла и доводя их до психологических установок у подсознания толпы. «Вся власть Советам!» – этот и подобные лозунги были задуманы великолепно и действовали сильно. Один из наиболее объективных и детальных исследователей уникального феномена Ленина Георг фон Раух утверждал, что «речь Ленина была больше обращена не столько к эмоциям и силе воображения, сколько к воле и решимости». А по свидетельству одного из современников самого Ленина наркома Луначарского, сила ленинских речей заключалась в том, что он мог вбить свои формулировки «в самый ограниченный ум». Без излишнего пафоса и каких-либо прикрас, он грубо и настойчиво призывал массы к действию, обещая за активность светлое будущее.

Если говорить о хронологии восхождения Ленина, то уже в Петербургском «Обществе начального образования» появление властного и неукротимого Ильича, занимающегося адвокатской практикой, стало ярким событием. В двадцать четыре года он уже обозначил свое появление на политическом бунтарском небосклоне России первой фундаментальной работой «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов», где начал остервенелые атаки на возможных оппонентов своей теории борьбы. В двадцать пять лет он, наконец, сумел выбраться за границу, где не только наладил контакты с мятежно настроенной эмиграцией, но и бесстрашно выступил в роли курьера нелегальной литературы в Россию. По приезде Ленин не преминул подключиться к волне забастовок, и позже он по возможности делал это всегда, пытаясь выступать как активный организатор движения, хотя был лишь чутким ловкачом-аналитиком, вовремя успевающим сыграть на чувствах доведенных до исступления стихийных рывков масс навстречу туманно вырисовывающейся свободе.

Прекрасно осознавая, что Петербург – это еще не вся Россия и что его голос на российских просторах может истощиться, как ручеек в огромной пустыне, Ленин на всех этапах борьбы за власть чрезвычайную роль определял печатным органам борющихся. В 25-летнем возрасте он подготовил «Дело рабочего», но выпуск газеты был заблокирован царской охранкой, в 30-летнем – добился редакторских полномочий «Искры», которую ухитрился сделать собственным рупором. В тридцать пять он решительно присвоил себе полномочия руководить еще одной большевистской ежедневной газетой «Новая жизнь», в которой не преминул призвать ко всеобщему восстанию. А после поражения, уже в Женеве, он целых два года издавал журнал «Пролетарий». Наконец, за несколько дней до его сорокадвухлетия вышел первый номер знаменитой «Правды», на долгие десятилетия ставшей пропагандистской трибуной коммунистического, теперь уже практически ленинского движения. Во всех этих газетах простыми и убедительными фразами, а иногда и яркими фальсификациями, Лениным искусно навязывались коммунистические догмы. Не брезговал Владимир Ильич и использованием других печатных органов – так, однажды в российском журнале «Заря» появилась его статья, впервые подписанная псевдонимом Ленин. Так что понимание возможности воздействия через печатные органы на массовое сознание сыграло важную роль в идентификации его как политика и лидера революционных масс. Но и не только. Ленин чувствовал, что в условиях дефицита сильных волевых личностей он может позволить себе присваивать полномочия на принятие решений – в тяжелое и беспокойное время массы еще легче, чем когда бы то ни было, примут навязанное им силой решение. Ленин осознавал, что массам нужна сильная воля в действии, и он готов был продуцировать самые жесткие и самые смелые решения, которые с благоговением и принимало пораженное массовое сознание. Будучи знатоком психологии масс, Ленин стал королем коммунистической пропаганды. Ему ни за что бы не удалось добиться таких колоссальных успехов, не работай он одновременно в нескольких направлениях: убеждая народ живыми агитациями и газетными статьями, побеждая оппонентов на митингах и съездах и, наконец, прикладными и научными работами создавая академический фундамент собственной деятельности. Другим такие масштабы были не по плечу. Иногда кажется, что его работоспособность была вызвана отсутствием альтернативы – в случае молчания его позиции немедленно захватили бы другие, в случае бездействия его ожидала бы политическая, а может, и физическая смерть.

Своей жизнью Ленин очень убедительно доказал, что для политической победы хороши все средства. Когда это было необходимо, он шел на временные компромиссы с оппонентами и хитростью заставлял их поверить в долговременность обещаний. Когда партии нужны были деньги для продолжения активной борьбы, Ленин не брезговал брать их у врага России – Германии. Известны и резолюции Ленина относительно возобновления набегов на банковский транспорт на Кавказе, призванные пополнить оскудевшие партийные запасы. Печатали большевики и фальшивые деньги, так что изобретательности искрометного ума Владимира Ульянова-Ленина мог бы позавидовать даже маститый ученый.

Что касается людей, то они всегда были для Ленина лишь расходным материалом в борьбе за великие цели, недоступные пониманию обывателя. Подстрекая их к смертельным, иногда заведомо обреченным на провал выступлениям, он, словно религиозный проповедник, гипнотизировал массы, обещая им за издержки борьбы светлое коммунистическое избавление в недалеком будущем. Когда Ленина упрекали, что его агитация в 1905 году стала причиной ненужного кровопролития, он со спокойствием мессии и точностью хирурга описал уроки восстания и призвал быть в будущем еще более решительными.

Не менее удивительным кажется то, что находясь к моменту падения царизма в России в глубокой изоляции, Ленин сумел молниеносно появиться в России и перехватить на себя инициативу. В наиболее критические и двусмысленные моменты своей жизни он демонстрировал максимальную собранность и наивысшую степень решимости. Тех, кто забыл его или перестал верить в его исключительность, он заставил подчиниться, используя всю силу своей магической личности. Массы он принудил слушать себя, ибо к тому времени обладал колоссальным багажом знаний и практического опыта по психологическому воздействию.

Своей непримиримой борьбой и яркими способностями применять радикальные меры и употреблять чрезвычайные решения Ленин обеспечил сотворение новой коммунистической империи, и после его смерти владевшей половиной планеты в течение семидесяти лет. Образ Ленина подвергался и жесточайшей критике, и слепому обожествлению, но один неоспоримый факт сохранит статус-кво – он был человеком-победителем и сумел добиться поставленной перед собой цели, несмотря на допускаемые смертельно опасные для общества и заразные ошибки. Он сумел дать старт невиданному доселе учению, достигшему потрясающих масштабов, и связать все это со своим собственным именем. Для исследователей Ленин останется примером победы воли, неисчерпаемой работоспособности и расчета над, казалось бы, несокрушимыми стенами вековых устоев, и потому его жизнь будет заслуживать пристального внимания наряду с титанами, которым удавалось изменить ход истории.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.