3. Есть отдел!
3. Есть отдел!
Теперь я больше общался с людьми, принимающими решения: c начальниками служб, отделов, с руководителями компаний-партнеров. Утрясал с ними принципиальные вопросы, а всю дальнейшую работу сбрасывал на Еремеева. Алексей возился с бумагами, бегал по компаниям, по подручным Варсегова и Каримова. Он прекрасно ладил с мелкими чиновниками. И я не мог понять, то ли это результат моей учебы, то ли его природный дар – заговорить, расположить к себе нужного рядового человечка. Может быть, эта способность Еремеева основывалась на его скупости – наговорить все, что угодно, лишь бы не тратиться деньгами. May be, may be, как говорил Заратустра.
В результате такого разделения обязанностей и достойного выполнения их каждым из нас образовательная программа набрала солидные обороты. Я с удовольствием составлял месячный отчет, отмечая постоянно растущую прибыль. Еремеев с удовольствием расписывался в ведомости, получая очередной повышенный гонорар.
Я продолжал анализировать нашу работу. Заметил, что, пожалуй, мы бы еще больше прибавили, если бы Еремеев не тратил столько времени на бумажную возню у нас в офисе. Сначала ищет нужный документ в залежах пухлых папок, потом читает, заново набирает новый текст, снова вычитывает, исправляет. И мне бы не мешало кое-что с себя сбросить. Главным образом эти дозвоны по телефону. То номер нужного человека занят. То трубку никто не поднимает. И звонишь через каждые пять минут снова и снова:
– Василий Григорьевич не подошел? Нет еще? Извините…
Тьфу! Теряешь так, наверное, целые часы.
А еще накапливалась работа, до которой не доходили руки ни у меня, ни у Алексея. Накапливались различные материалы, сведения, справки, которые, по идее, надо было бы сортировать, обобщать, впихивать каким-то образом в наши беременные папки. Времени на эту работу всегда было жалко. И бумаги просто накапливались в одной огромной стопке. Когда надо было выудить потребовавшийся документик, эта вавилонская башня начинала угрожающе крениться и расползаться. Я тут же говорил Алексею:
– Придется тебе эти материалы разобрать.
Еремеев брался, но что-нибудь более срочное всегда его отвлекало. И вавилонская башня продолжала расти. Наш стол она не украшала. И действовала мне на нервы. Не любил я отложенной, накапливающейся работы. А еще меня стало беспокоить то, что когда в офисе не было меня или Еремеева, то некому было отвечать на телефонные звонки по нашим делам. Да и мой стол, телефон, компьютер попросту простаивали в это время – не работали на нас.
Подумав над всем этим, я решил, что стоит потратить время и найти третьего сотрудника. Референт вернет нам сторицей часы, ушедшие на его поиск и ввод в курс дела. И прибыль, которую мы получим за счет его работы, конечно же, превысит выплачиваемую ему зарплату.
Я стал просматривать объявления в газетных рубриках «Ищу работу»:
«…секретарь-референт с пятилетним опытом работы в солидную компанию с высокой зарплатой…»
«…секретарь на телефоне, образование начальное, на три дня в неделю…»
«…референт в юридический отдел…»
«…секретарь, молодая женщина без комплексов…»
«…референт, высшее образование, английский, французский и немецкий, профессиональная печать на машинке, знание основных компьютерных программ, оплата соответствующая…»
Хотя объявлений страждущих работы секретарей и референтов в каждой газете было по несколько десятков, но опять же кого из этих людей я мог пригласить на мою «временно-постоянную» работу? Вздохнув, я все же решился позвонить нескольким отмеченным мною кандидатурам. Но тут мой телефон сам подал голос. Я узнал звонящую:
– Лика?
– Я… Привет. Ты говорил что-то насчет работы?
Да, не так уж и давно я приглашал ее, и она отказалась. А теперь звонит сама:
– Моя компания обанкротилась. Знаешь, вроде все в порядке было. А потом нам раз – и объявляют: ищите новую работу. Вот. Вспомнила о твоем предложении.
Мы договорились о встрече.
Я сидел в «Репе», поджидая Лику. Думая о ней, ловил себя на том, что сомневаюсь, что такой работник, как она, рассматривает мой вариант совершенно серьезно. Скорее всего, банкротство фирмы оказалось столь неожиданным, что Лика попросту не успела подыскать себе новое приличное место. Мне же позвонила, видимо, чтобы и дня не быть безработной. Решила – уж лучше хоть и по временному договору, но перекантоваться на солидной фирме и заодно как бы помочь знакомому человечку. А сама между делом будет искать более устраивающий вариант.
Конечно, я был не в восторге от перспективы временного сотрудничества. Но все-таки хоть и не надолго побыть втроем – это лучше, чем вдвоем. К тому же за время работы Лики и я не буду прекращать поисков. К тому моменту, когда она подберет себе постоянную работу, возможно, также успею найти кого-нибудь на свою временную. И еще одна мыслишка грела меня: «А может быть, ситуация изменится так, что Лика решит остаться…»
Мы быстро договорились. Зарплату я ей установил ненамного меньше, чем в той фирме, где она также работала референтом. Решил не жаться. Лика не должна думать исключительно о том, как бы побыстрее сорваться от меня. Прибыль у нас по программе шла стабильная, приличная. Я мог спокойно выписывать гонорар Лике, не отрывая ничего от Еремеева, лишь чуть снизив собственные премиальные. Но моя доля должна была компенсироваться и вырасти, как только Лика войдет в курс дела. Ведь за счет ее мы увеличим нашу общую прибыль.
Еремеев, услышав о Лике, поморщился:
– На фига нам еще один нахлебник?
Я не стал с ним долго рассусоливать, сказал лишь:
– Во-первых, твоя зарплата от этого не уменьшится, а со временем только увеличится. А во-вторых, я так решил.
Чувствовалось, что Еремееву не нравится, что рядом со мной, кроме него, появился еще один человек. Он как бы даже ревновал меня к Лике. Но как только понял, что мое отношение к нему не изменилось, а на нового сотрудника он может свалить часть своей работы без передачи части своей зарплаты, успокоился. Алексей даже подружился с Ликой. Вот и ладненько.
В работу Лика втянулась гораздо быстрее Еремеева. Когда звонил телефон, поднимала трубку и очень по-деловому отвечала:
– «Лидер Интернешнл». Добрый день…
Теперь она вместо меня дозванивалась до нужных людей:
– Добрый день. Вам звонят от господина Мамонтова из агентства «Лидер Интернешнл». Василий Григорьевич не подошел? Нет еще? Извините…
Все, что мы ни поручали ей, Лика делала быстро и четко. За неделю управилась с нашей вавилонской башней. Все разобрала, разложила, подшила по папочкам. Помню, я всегда поражался порядку, царящему в ее комнате студенческого общежития. Теперь же она навела полный марафет и на всей прилегающей к нашему столу территории. Было очевидно, что в Лике счастливо слились ее личные качества и опыт, приобретенный за время работы в прежней обанкротившейся фирме.
Наш-мой стол стал выделяться в отделе. И кипением работы вокруг него, и образцовым порядком. Самохин не обращал на это внимания. Или старался не обращать. Важнее всего для него было отсутствие проблем с моей стороны, и, разумеется, прибыль. И то и другое я ему обеспечивал.
Несколько раз заходила Бокова. Ей нужно было посмотреть документы, касающиеся одного из наших проектов. Она полистала папки, покачала головой. Но ничего не сказала. Мне. Выговорила своему референту:
– Посмотри, у Мамонтова какой порядок с документами… Разберись…
Но этим Бокова, видимо, не удовлетворилась. Капнула что-то о моих сотрудниках начальству. Я уже забыл было когда Протасов последний раз подходил к моему столу. А тут два раз за один день наведался. Как будто мимоходом, заворачивая в наш отдел, останавливался возле меня, посматривал на бумаги, на Лику. Слава богу, в это время рядом не было Еремеева. Я старался почаще отсылать его по фирмам. Чтобы мы не собирались все трое за одним столом, не вызывали лишних вопросов. Втроем обычно встречались и обсуждали все проблемы вечером, когда большая часть сотрудников покидала офис.
После второго захода Протасов вызвал меня:
– У тебя там что, личная секретарша завелась?
– Какая секретарша?
Протасов застучал пальцами по столу «Танец с саблями»:
– Дурака-то из себя не строй…
Я улыбнулся:
– Понял. Если речь идет о девушке Лике, то она у нас работает на временном договоре по стажировкам. Просто очень часто ей приходится ко мне заходить… Я бы ее и на постоянную взял, если б мог. Хорошо работает.
Протасов продолжал выстукивать Хачатуряна:
– А этот парень… такой у тебя высокий?
Я ответил как можно спокойнее:
– Еремеев? То же самое – временный договор… Пока работает хорошо, вот я его и привлекаю. А из-за этих ребят у меня прибыль выросла по программе.
Я провел взглядом по столу:
– У вас, наверное, есть мой отчет?
– Есть, есть, – подтвердил Протасов и, задумавшись, перешел к финалу «Танца с саблями».
Опережая приговор, я спросил:
– Неплохие работники. А что, на них жаловался кто-нибудь?..
– Нет, – последний раз ударил пальцем по столу Протасов, – Это я так, для информации… Иди…
Я вышел. И, как будто получив индульгенцию, расслабился. Мое дело, висевшее на волоске, не сорвалось. «Дело Мамонтова», как я называл свой полуподпольный проект, продолжалось и развивалось.
Мне было приятно смотреть на Лику и Алексея. Они четко работали, ладили между собой и с соседями по офису. Однако, увы, не всем моим коллегам нравилось появление в комнате дополнительных людей. Людей, еще и, словно в упрек, работающих так энергично.
Катя с улыбкой качала головой:
– Никто понять не может, что там у тебя такое. Вр’оде ты не начальник, а у тебя какие-то люди р’аботают. Менеджер’ы думают, что тебе кто-то покр’овительствует, и потому никто пр’отив тебя особо не выступает…
Это было неожиданно. Единственным человеком в агентстве, который мог покровительствовать мне, был Протасов. А может быть, его невмешательство в мои дела и есть форма покровительства? Только зачем он так поступает? Он же раньше всегда одергивал меня…
На этот вопрос не было ответа ни у меня, ни у Кати. У самого Протасова я, понятно, спрашивать не стал. Решил, что может быть со временем что-нибудь само собой прояснится. Мне и без того было над чем подумать. Японская фирма «TNT», с которой мы сотрудничали по стажировкам и для которой провели небольшую пробную кампанию в Москве, решила организовать более масштабную акцию – уже на территории всей России. Целью было выяснить реальный спрос на ее учебные пособия и оборудование для организаций, так или иначе имеющих отношение к бизнес-образованию.
В этой рекламной кампании бюджет был уже весьма весомым. Превышал денежный оборот нашей образовательной программы. Все шло по моему плану: от стажировок все ближе и ближе к рекламным кампаниям. К тому, чем мы действительно должны заниматься:
– Все, все получается!
И Лика, и Алексей смотрели на меня восторженно. Они хоть и не очень понимали происходящее, но чувствовали, что случилось что-то очень хорошее. Очень хорошее в том числе и конкретно для них.
Вместе с сотрудниками представительства «TNT» я составил план акции. Мы расписали бюджет по расходным статьям. Подготовили окончательный договор для этой рекламной кампании. Все подготовленные материалы отправили для окончательного утверждения в Токио. Дадут команду, и наша реклама пойдет по всей стране.
Японцы – восточные люди – все решают, не торопясь. Больше месяца пришлось мне сидеть, как на иголках, ждать. Но дождался. Проект кампании был окончательно утвержден. Японцы приглашали к себе в Токио на официальное подписание договора.
Я хмыкнул и сказал об этом начальнику отдела. Тот хмыкнул и сказал, что доложит Протасову. «Вот так, – думал я, – вкалываешь-вкалываешь, а в Токио полетит начальник отдела с генеральным директором…»
Но вышло по-другому. Катя рассказала:
– Обсуждали на дир’екции твой договор’. В Токио полетит Пр’отасов…
– Конечно, – не удивился я.
– И ты… – ткнула она мне пальчиком в грудь.
– Я?!
Да, действительно, полетели мы с Протасовым. Он – как начальник, подписывающий договор. Я – как менеджер, его исполняющий.
Это оказалось непросто – провести несколько дней вместе со своим начальником. Быть с ним рядом с утра до вечера. Я думал о том, что вдруг ему не понравится, как я ориентируюсь в чужом городе. Он тогда подумает, что плохо у Мамонтова с аналитикой и памятью. Или заметит, что зеваю вечером. Решит – ленив, неуважителен Мамонтов. Или, может быть, я для него окажусь плохим собеседником. Или, или, или…
Конечно, я не потерял сон и аппетит из-за таких мыслей. Но все же не хотелось, чтобы общение со мной было начальнику в тягость. Неприятно, если какие-то мелочи смогут негативно отразиться на моей дальнейшей карьере. Надо было провести эти дни подтянуто, по-деловому, не расслабляясь. В конце концов это же деловая поездка с шефом, а не путешествие с другом детства.
Когда мы взлетели, я, чтобы показать себя вежливым человеком, попытался завести разговор:
– Вы в Японии первый раз?
– Нет, в третий… И не отвлекай меня, мне нужно поработать…
На этом весь разговор и закончился. Протасов достал бумаги, стал читать их, что-то чиркать. Мне же смотреть свои документы не было никакого смысла. То, что я взял с собой, было абсолютно готово. Все, не имевшее отношения к этой поездке, я оставил в офисе. Но со мной был русско-японский деловой разговорник. Им-то я и занялся. В конце концов пусть Протасов видит, что не он один не теряет времени даром.
В Токио все прошло как по маслу. Нас встретили. Договор был подписан. Что мы и отметили вместе с хозяевами в шикарном местном ресторане. Все вокруг было необычайно интересно. То, что на столе – необычайно вкусно. И даже Протасов как-то раскрепостился, стал менее официальным, разговорился. Он учил меня есть суши и пить сакэ. Объяснял японский деловой этикет. Его отличия от китайского…
Я с искренним интересом слушал и запоминал. Вот придется мне быть в Пекине без Протасова – пригодится.
Вечером он сказал, что ляжет пораньше. Я прошел в свою комнату. Но потом решил зайти к нему: спросить договор, который остался в его кейсе. Еще раз просмотрю, порадуюсь. Протасов вряд ли успел уже лечь спать.
Подхожу к двери его номера. Хотел тихонько постучать, но слышу тонкий смешок и следом знакомый голос:
– Девчонки, девчонки… А, все равно вы ни черта не понимаете по-русски… Как же это по-вашему?… Come here на кукан… Ага, вот так…
Сюрприз… Беспокоить своего начальника я не стал.
В общем, наш визит прошел удачно. Думаю, что произвел на шефа благоприятное впечатление. Он летел в прекрасном расположении духа. Хотя моя ли это была заслуга? Или тех смешливых японских «девчонок»?
Но больше я думал о том, что получил новую порцию опыта сотрудничества с рекламодателями. И о том, как нам заполучить следующую фирму. И о том, как выполнить все текущие дела, не останавливая постоянного развития моего «временного» отдела. По возвращении, конечно, нужно было приниматься за выполнение подписанного с «ТNТ» договора. Но справиться с ним в одиночку было нереально. И привлечь к нему своих временных работников я не мог – они ведь формально работали над проектом стажировок. И отдать выполнять договор кому-то еще из спецотдела тоже было нельзя, не для того затевал весь этот сыр-бор.
– Видимо, пора, – сказал сам себе по возвращении. Написал служебную записку Протасову:
«В связи с открытием нового перспективного направления по работе с рекламодателями…»
В тексте этого моего послания я изложил практически все то же самое, что было у меня в предыдущей записке. В той самой, прочитав которую Протасов сказал «…прожекты… фантазии…» Я все так же предлагал создать новый отдел. Но в этот раз, как бы между прочим отмечал, что люди под это подразделение уже есть. Они уже реально работают, реально приносят прибыль. Нужно просто признать их официально.
И было еще одно отличие. Я выстроил свои предложения таким образом, чтобы у читающего их родилась мысль: а не уйдет ли в случае отказа этот фактически существующий отдел в другое агентство вместе с приносимой им прибылью? Кто откажется взять себе в штат готовое подразделение с готовыми клиентами, с постоянной прибылью, да еще и с дальнейшими перспективами ее увеличения?
Да, в моей записке был незримый элемент шантажа. Такой случайный намек на этот элемент… Читающий должен был вздрогнуть: «Хорошо, что я продумал возможное развитие событий дальше. Не хватало, чтобы и Мамонтов сам до этого додумался…»
Не знаю: вздрогнул Протасов или нет. Но он вынес мою записку на обсуждение дирекции.
Расчет оказался верным. Я действительно пробил брешь в бронированном корпусе штатного расписания «Лидер Интернешнл». Дирекция после совсем формального, по словам Кати, обсуждения приняла решение:
«… создать отдел специальных зарубежных проектов.
Утвердить следующее штатное расписание:
Заведующий отделом – 1;
Менеджер – 1;
Референт – 1.
Назначить на должность заведующего отделом Мамонтова С. П…»
Все точь-в-точь по моим предложениям в служебной записке.
Новость быстро облетела агентство. Меня поздравляли, как всегда, одни и те же люди. Менеджер отдела филиалов Носов, заведующая отделом исполнения заказов Аверина, заведующая первым отделом исследований Цацкевич, юрист Мандрова, компьютерщик Игнатюк:
– Молодец… Молодчина… Молодчик…
Позвонил из Уфы Козин:
– Поздравляю.
Я удивился:
– Как ты узнал?
– Хорошие новости, хотя и доходят медленнее плохих, но, как видишь, все-таки доходят…
Вот дела. А я столько времени ему собирался позвонить… И дождался, что он сам меня нашел.
Бокова заметила при встрече:
– Растешь…
Немного обиделся Самохин:
– Мог бы и предупредить своего непосредственного начальника о записке. А мне вот теперь тебе замену искать…
Я извинился:
– Я ведь не уверен был, что решение будет положительным…
Мы пожали друг другу руки. Самохин был человеком незлобивым. Да и мне хотелось сохранить наши нормальные отношения. Неизвестно, когда, кто и кому пригодится.
Вызвал к себе Протасов:
– Ну, вот ты и стал настоящим начальником. Теперь сам поймешь, как это непросто… Но удачи тебе…
Когда я вышел от него, сложила букетиком свои пухлые губки Нонна:
– А ты молодец, Мамонтов (чмок-чмок).
Вечером мы с Катей пошли в ресторан. Она подняла за меня бокал:
– Р’ада, что добился своего…
Я улетел на выходные в Воронеж на свадьбу Вовки и Гарика. У них была своя радость, поэтому новость о моем назначении прошла мимо их ушей. Но отец был рад. В его голосе послышалась гордость:
– Молодец, Сережа… Была бы мама жива. Как бы ей было приятно…
Утром в понедельник, когда зашел в отдел, Лика и Еремеев сидели вместе за столом. Они уже знали о решении дирекции и не боялись за свое одновременное присутствие в отделе.
Глядя на них, я официально спросил:
– Кто хочет работать в штате «Лидер Интернешнл»?
Они, поняв шутку, с деловым видом подняли руки:
– Мы!
Уже улыбаясь, я скомандовал:
– Всем писать заявления о приеме на работу!
Их приняли без проволочки. Протасов, подписывая бумаги, спросил лишь:
– Девица эта твоя – не беременная?
– Нет, – сказал я. И подумал: «Вроде бы…»
Конечно, и Алексей, и Лика были весьма довольны. Теперь они официально работали в штате такой известной компании. Благодарили меня:
– Спасибо, брат.
– Спасибо, Сережа.
Но в этом успехе была и их большая собственная заслуга. Я также поблагодарил их:
– Вам спасибо, ребята.
А потом наедине мы переговорили с Ликой:
– Ты – обычная, нормальная женщина. В один прекрасный день выйдешь замуж, решишь родить, и для этого тебе придется уйти в соответствующий отпуск. Я ничего не имею против. Только, как своего начальника и как товарища, предупреди меня о своих планах пораньше. Мы с тобой подумаем вместе, как и насколько тебя можно будет заменить. Чтобы работа наша не пострадала. Ты ведь будешь для нас хоть и временной, но серьезной потерей…
– Конечно, – ответила она, – Я все понимаю. И обещаю, что ты об этом узнаешь вторым, после мужа будущего…
Мы устроили небольшую, нашу первую отдельскую вечеринку. Пригласили своих коллег-соседей из спецотдела, Носова, Аверину, Цацкевич, Мандрову, Игнатюка, отдел Боковой в полном составе.
Мне эта вечеринка запомнилась Ликиным рассказом о некоем ее знакомом, который звонил по ночам уволившему его начальнику и хрюкал в трубку:
– Плохой был начальник, вот и получил свое. Хрю-хрю…
Я ощущал себя хорошим начальником. Лика и Еремеев ходили теперь, распрямив спины. Отношения между ними и другими сотрудниками агентства выстраивались уже на равноправной основе. Их признали. И им это безусловно нравилось.
Я глядел на своих довольных сотрудников и надеялся, что они так же, как и их начальник, полны новых планов. Теперь мы сможем использовать наш общий потенциал полностью. Меня отныне не будет сдерживать пункт «нерегламентированное присутствие посторонних в офисе». И я уже не боюсь, что Еремеев после какой-нибудь мелкой неудачи решит завербоваться на Севера. Да и Лика теперь вряд ли захочет искать себе другое место. Здесь у нее есть все: и стабильная зарплата, и престиж солидной компании, и хорошая работа, и дружный коллектив.
Теперь можно и нужно было выжать максимум пользы из официального создания отдела. Я вновь взялся за анализ рынка, нашего положения на нем. Составил несколько отчетов о работе своего отдела. Не для начальства – для себя. Мне было интересно узнать на что и сколько времени мы тратим, на чем и сколько зарабатываем. Где есть прямая зависимость от затрат времени и усилий, а где – непрямая. Также я пытался просчитать эффективность труда каждого сотрудника нашего отдела: Алексея, Лики, меня. Думал о том, как повысить эффективность работы каждого из нас и подразделения в целом.
На результаты влияло много различных обстоятельств. Однако главным образом все зависело от конкретного дела, которым мы занимались. То есть от того, насколько оно в принципе может быть прибыльно, и от того, насколько успешно мы эту прибыль извлекаем.
В целом картина была вполне благоприятной. Денежный оборот нашего отдела – сначала «внештатного», а затем «нормального» – постоянно увеличивался. Но мы еще здорово уступали основным подразделениям нашего агентства. А я ведь создавал отдел не для того, чтобы быть последним.
Закончив аналитическую работу, обнаружил, что у меня осталась масса интересных материалов. Больше они мне были не нужны. Но эти материалы, наверное, могли еще как-то поработать на меня. Ведь если я использую, продаю одно и то же дважды, трижды или четырежды, то существенно увеличиваю эффективность своего труда. Кому и как продать эти материалы?
На глаза попался наш отраслевой еженедельник «Реклама России». Кому, как не этому журналу? Его читателям, наверное, будут так же как и мне интересны аналитические заметки менеджера о состоянии рекламного рынка.
Я засел за статью. Но, увы, слова у меня не клеились друг к другу. Пришлось сделать вывод:
– Это тебе не служебные записки писать.
У меня определенно не было журналистских способностей. Дальше второй строки своей статьи я так и не продвинулся. Подумал, что можно было бы побеспокоить работающего в «Мировом бизнесе» Ермака. Но мне не хотелось снова обращаться к нему за помощью. Хотя в этот раз он, возможно, и помог бы. Решил:
– В конце концов на Ермаке свет клином не сошелся. Есть же и другие «писатели».
Я взял список журналистов, оставшийся у меня после презентации в «Метрополе». Наверняка выберу кого-нибудь из них. Взгляд мой упал на дописанную от руки фамилию – Гребнюхин. И имя – Влад. Есть телефон. Пожалуй, то, что надо. Ведь этот Гребнюхин как раз раньше работал в «Рекламе России». Значит и написать, и опубликовать сможет.
Набрал номер Гребнюхина, предложил:
– Есть хороший материал. Надо написать статью. От моего имени…
– Но…
Я знал, какой аргумент убедит его:
– Статья от моего имени, а причитающийся мне гонорар возьмешь себе.
Гребнюхин оживился:
– Конечно, можно. Но сейчас так много работы…
Я усилил аргументацию:
– Сверху еще доплачу пол-гонорара.
«Придворный журналистик», как его нарек Козин, тут же согласился.
Я ждал публикации. Было интересно увидеть свою фамилию в уважаемом журнале. Но вскоре другие события отвлекли меня. В течение одного месяца пришлось дважды выезжать вместе с Протасовым в другие города. В Новосибирск и в Ростов – на местные рекламные конференции.
Летали втроем. В компании с новым заведующим филиалами Шишкиным. Интересно, на эти мероприятия Протасов мог взять любого заведующего отделом. А выбрал меня. Значит, возлагал на Мамонтова какие-то надежды?
Я задумался. Действительно, последнее время он уделял мне значительное внимание. Начал присылать попадающиеся ему вырезки, исследования по рекламе, материалы конференций, в которых я не участвовал. И меня просил делать то же самое:
– Наверняка к тебе попадает что-то, проходящее мимо меня…
И я стал пересылать ему документы, статистику, которые, на мой взгляд, могли его заинтересовать. Протасов не забывал отметить:
– То, что ты прислал мне последний раз, было достаточно интересно…
Материалы, которые Протасов передавал мне, иногда дублировали то, что у меня имелось, но иногда были весьма полезны. Ведь мой начальник получал информацию, как правило, из других источников. И она была очень весомым дополнением к имеющейся у меня.
Как-то уже совсем неожиданно вышла моя статья в «Рекламе России». Не совсем, правда, моя. Она оказалась подписана двумя фамилиями:
«В. Гребнюхин, С. Мамонтов».
Звоню «В.Гребнюхину»:
– Мы так не договаривались.
Тот оправдывается:
– Я не виноват. Редактор поставил по ошибке. Я ведь ему материал сдавал. Вот он и подумал… И дописал…
Почему-то не верилось. Наверное, Гребнюхин не смог избежать искушения лишний раз засветиться. Что ж:
– Тогда сверх гонорара я тебе ничего не плачу…
Он чуть не заплакал:
– Но я же невиноват… Я что-нибудь еще напишу… Недорого…
Мне стало его жалко. Порхает по презентациям и фестивалям. Корчит из себя такого делового, успешного, а за копейку на колени готов встать. Конечно, ведь бутербродами с фуршетов постоянно сыт не будешь. К тому же есть и другие статьи расходов. Нужны наличные. Черт с ним. Заплатил «В.Гребнюхину», сколько обещал. Тем более, что все-таки мою фамилию в журнале заметили. Поздравляли коллеги:
– Читали-читали.
И мимо Протасова публикация не проскочила:
– То, что в этой статье… Ты мне, кажется, по этому поводу что-то раньше присылал?
– Да, так и было…
Протасов удовлетворенно кивнул. И отправил меня на пятидневные курсы по рекламному менеджменту. Чудеса!
Только вернулся с учебы, Протасов опять взял меня и нового заведующего филиалами Шишкина на рекламный семинар в Петербург. Воистину чудеса!
В Петербурге произошел странный инцидент. Когда мы втроем вошли в зал, где проходил семинар, то меня тут же узнали несколько человек. Подошли поздороваться и пообщаться. На это Протасов, немного скривившись, заметил:
– Я твой начальник, но узнают почему-то не меня, а тебя…
Попытался ему объяснить:
– Здесь, видимо, большинство людей моего уровня – рядовые менеджеры. Мы знаем друг друга…
Мои объяснения, однако, его не удовлетворили. Тем более, что ко мне подходили не только знакомые менеджеры. В перерыве подкатил рыжий человечек. Еще до того, как он заговорил, я подумал, что уже где-то его видел.
Он протянул руку:
– Профессор Варлоу…
Ага, это его книгу «Мифореклама» я не смог когда-то одолеть из-за заумности. И это о нем, как о псевдоученом, рассказывал мне Козин в «Репе». «Профессор кислых щей». Но что ему надо от меня? Отвечаю:
– Очень приятно. Сергей…
Сжимает, трясет руку:
– Сергей Мамонтов. Да-да, знаю-знаю. Читал о вас в «Большом бизнесе». И вашу статью в «Рекламе России», разумеется. Вот решил познакомиться с таким умным человеком. Значит, вы действительно думаете, что в перспективе на нашем рынке…
Я слушал Варлоу и удивлялся. Такой известный человек сам ко мне подошел. Делает комплименты. Да, этому может быть только одно объяснение. Прав был Козин. Варлоу – шарлатан, держится на плаву, с одной стороны, благодаря навешиванию псевдонаучной лапши на уши рядовой публики, с другой, за счет комплиментов, лести известным людям.
Но я разговаривал с ним. А вдруг в чем-нибудь пригодится? К концу перерыва мы были почти друзьями. Он снова сжимал, тряс мою руку:
– Очень, очень рад познакомиться. Такая интересная беседа…
После семинара был традиционный фуршет. Варлоу на нем быстро запьянел. Со всеми обнимался, сыпал комплименты налево и направо. Подошел и к нам с Протасовым и Шишкиным. Взял меня под руку:
– С каким человеком рядом стою. С великим Мамонтовым… Сочту за честь поработать вместе. Если надо, обучу сотрудников вашего агентства по высшему разряду. Недорого возьму…
Протасова с Шишкиным передернуло. Не из-за отвращения к набравшемуся Варлоу. Нет, им была неприятна вот эта вот моя мизерная, нарочная, пьяная слава. Впрочем, я не придал этому особого значения. Ну кто я рядом с тем же Протасовым – руководителем такого агентства?
Когда мне удалось отвязаться от Варлоу, мой начальник ничего не сказал. Но вдруг подал голос Шишкин:
– Скромнее надо быть, Мамонтов.
О чем это он?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.