Март 2010-го. Пригород Санура, Бали

Март 2010-го. Пригород Санура, Бали

– Что ты так смотришь на меня, брат?

– Знаешь, когда я лежал без сознания, у меня возникло ощущение, что я умею читать мысли людей. Даже не читать – видеть! Мысли казались осязаемыми, хоть и запутанными. Как клубки ниток. Только живые, ко всему прочему…

– А сейчас можешь их видеть?

– А сейчас не могу. Когда только очнулся – вроде мог. А сейчас уходит это чувство, мир все больше становится плоским и серым. Наверное, это был сон. Обидно, да?

– Может, тебе йогой заняться, медитацией? Глядишь, вернется сила. Не так много людей выбирается оттуда, где ты любезно погостил. Может, тебе правда там что-то подарили на прощанье? Видеть сквозь стены или, там, паутиной плеваться… Попробуй.

– Издеваешься… Я же серьезно.

– Я тоже серьезен как никогда раньше… Вставай, хватит валяться. Я тебе должен что-то показать.

– Что ты придумал опять?

– Давай, цигель-цигель. По дороге расскажу.

Они ехали около получаса по запруженной мотоциклами и машинами трассе, потом свернули в переулок и остановились около трехэтажного узкого офисного здания из серого бетона. Весь первый этаж оказался пустым холлом, заваленным каким-то барахлом: в углу угадывались массивные красные контуры двух надувных моторных лодок со спущенными сморщенными бортами, дальше, за кучей полиэтиленовых свертков, под лестницей, ведущей на второй этаж, темнело жерло старинной чугунной пушки, подъеденное вековой коррозией.

Подтянутый здоровый Костя почти взбежал по крутой лестнице на второй этаж. Санчес еле успевал за ним. После нескольких недель, проведенных в постели, эта прогулка давалась ему с большим трудом. Брат так и не объяснил толком, что они здесь делают. Сказал, что второй и третий этажи в этом здании арендует туристическая компания, которая принадлежит его старому товарищу.

На втором этаже было душно, под потолком лениво вращался вентилятор. За стеклянной стеной, отделявшей лестницу от основной территории, стоял десяток столов с компьютерами, из-за мониторов поблескивали любопытные глаза молоденьких индонезиек. Звонили телефоны. На стене Санчес увидел огромную карту мира и карту России, рядом висели многочисленные вымпелы и сувенирные календари. В комнате было всего два европейца. Первый из них, худой высокий мужчина, вынул из-под стола длинные ноги и неожиданно стал похож на почти двухметровую каланчу. Он сутулился так сильно, словно опасался зацепить головой высокий потолок. На фоне низеньких индонезийцев этот персонаж смотрелся весьма комично. Второй человек сидел в дальнем углу у окна, выходящего во внутренний двор. На столе перед ним стояло сразу два монитора. Щуплый и бледный молодой человек был одет в пеструю гавайскую рубашку, в стеклах очков отражался свет экранов. Он единственный не поднял голову от своей работы, чтобы поглазеть на вошедших гостей. «Наверняка айтишник», – мгновенно предположил Санчес.

– Глеб, – представился «каланча».

– Санчес.

– Располагайтесь. Чаю хотите?

– Да, с удовольствием, спасибо!

– Костя, ты меня собрался на рафтинг отправить, что ли? – тихо спросил Санчес, глядя на соответствующий плакат на стене, пока Глеб отошел к столику с чайными принадлежностями.

– Я тебя утешать не собираюсь. Ты здесь будешь работать.

Санчес оторвался от созерцания плаката и ошарашенно уставился на брата.

– В турагентстве? Путевки продавать?! Или в качестве экскурсионного экспоната…

Глеб вернулся с чашкой.

– Ну что, пойдем посмотрим? – сказал он, обращаясь к Косте.

– Идем.

Санчес в тихом недоумении молча потащился за ними еще дальше – наверх по лестнице на третий этаж. По планировке он представлял собой практически точную копию второго этажа: большой вытянутый прямоугольником зал, отделенный от узкой лестницы стеклянной стеной. Оба торца занимали широкие окна. Единственным отличием от второго этажа была небольшая открытая терраса, скорее даже участок крыши, на который можно было выйти через раздвижную стеклянную дверь, сделанную в проеме одного из окон. В зале было нестерпимо душно. Санчес мгновенно покрылся липкой испариной.

– Кондиционер сейчас выключен, чего зря электричество жечь, – сказал Глеб. – У нас тут не убрано, прошу прощения. Мы сейчас это помещение вообще под склад используем. – С этими словами Глеб пересек зал, подошел к небольшой коморке в углу и открыл дверь.

– Идите сюда, – сказал он, – вот она, наша гордость.

– Ого! – вырвалось у Санчеса.

За дверью располагалась крохотная, но добротно оборудованная серверная. Цифровая телефонная станция, стойка под рэки, в которой светились лампочками два многопроцессорных сервера и топовый маршрутизатор Cisco. Все остальное пространство в стойке было пустым. «Еще пять-шесть серверов точно влезет», – машинально прикинул Санчес. Ровно гудел мощный кондиционер. Прохлада серверной после раскаленного застоявшегося воздуха общего зала казалась обжигающе ледяной.

Маленькая процессия вышла из серверной в общий зал, Глеб плотно закрыл дверь, чтобы не мешать работе кондиционера. Покрытый испариной Санчес растерянно стоял посреди зала. Открыв рот, он тяжело дышал, как ньюфаундленд на летнем пляже. К горлу подступала тошнота, он еле сдерживался, чтобы не грохнуться на пол. Надо же, после недели в кондиционированном помещении больничной палаты – и вот так сразу отправить его в эту тропическую парилку. Несколько последних минут стали для него серьезным испытанием. Глеб и Костя молчали и чего-то ждали, глядя на него.

– Что скажешь? – наконец прервал молчание Костя.

– Ты… о чем? Офис отличный. Серверная – супер! – вежливо сказал Санчес Глебу и осторожно улыбнулся. Глеб явно гордился своим офисом, не хотелось его чем-то обидеть.

– Это твой офис. Будешь здесь работать, – сказал Костя.

– И что я должен буду делать?

– Я не знаю. Ты – предприниматель, тебе и решать. Ситуация следующая: Глеб запускает с Джошем проект по онлайн-бронированию отелей и турпутевок. По большей части Джош и сам справится – он толковый программист. Ты его видел, кстати, внизу. Белобрысый такой, в цветастой рубашке…

– Он австралиец… Их представление о моде сформировано старыми газетами, выброшенными на берег прибоем, – как бы извиняясь за вкус Джоша, вставил Глеб.

– Да, – продолжил Костя, – но, во-первых, за любым, даже самым хорошим программистом надо приглядывать. Чтобы не занесло в сторону. Во-вторых, есть ряд системных вещей, связанных со структурой базы данных, и Web-сервисов, в которых нужна поддержка профессионала. Уверен, ты быстро с этими вопросами справишься.

Санчес все так же растерянно осматривался по сторонам и пытался сообразить, чего от него хотят на самом деле. Его покачивало, кружилась голова, волосы неприятно прилипали ко лбу и сзади к шее. «Надо будет постричься покороче, если я собираюсь тут обосноваться», – подумал он.

Глеб увидел его состояние и торопливо сказал:

– Пойдемте вниз, в офис. Там прохладнее. Заодно с Джошем познакомитесь…

Джош вскочил навстречу вошедшим и стал суетливо здороваться. Он сразу принялся с энтузиазмом рассказывать Санчесу о своей работе, показывать какие-то настройки сети. Санчес вежливо улыбался и кивал. Глеб с Костей отошли в другую сторону офиса и над чем-то глумливо хихикали, глядя в монитор.

Санчес не очень понимал, зачем брат сдал его сюда. Отрабатывать деньги, которые он заплатил за его лечение? Или он считает, что работа в индонезийском турагентстве над каким-то доморощенным проектом будет для него хорошей сменой деятельности? Или просто хочет удержать от возвращения в Москву… Неужели там все так плохо?

Джош все продолжал рассказывать. Как Санчес ни сдерживал себя, профессиональное любопытство взяло верх, и он втянулся в дискуссию. А можно на структуру базы посмотреть? А этот тригер[13] зачем? Ага. А здесь что? Ты не думаешь, что здесь могут быть проблемы при большой нагрузке? А что с функциональными требованиями? Да, тяжело тебе, понимаю. А ты не пробовал фреймворк[14] какой-нибудь применить? У меня должны где-то шаблоны готовые заваляться, я тебе с удовольствием пришлю. Правда, они на русском, но мы что-нибудь придумаем. Ты по-русски не говоришь? Ничего страшного, у меня флюент инглиш. А ты здесь давно живешь? Вечеринка в субботу – это круто. С удовольствием присоединюсь! Какой же айтишник не любит пиво?!

Когда Костя с Глебом позвали Санчеса обедать, он уже жарко спорил с Джошем, как со старым знакомым. Они обложились бумагами и отчаянно ругались, то и дело хватаясь руками за монитор и оставляя на экране сальные отпечатки пальцев.

За обедом в небольшом прохладном ресторанчике в нескольких кварталах от офиса Костя наконец объяснил свою задумку:

– Ты помогаешь Глебу с Джошем запустить их сервис онлайн-бронирования. За это весь третий этаж и серверная – в твоем полном распоряжении. Плюс все компьютеры офиса в нерабочее время. У меня есть кое-какие сбережения, я могу проспонсировать покупку пары более-менее мощных серверов для тебя. Будешь амеб своих виртуальных выращивать…

– …и на базаре местном продавать?

Все усмехнулись, вежливо пригубили напитки, Глеб поддержал Костю:

– Нам в ближайшие несколько месяцев серверная все равно не понадобится, пока мы проект не запустим. Пользуйся. На складе, кстати, лежат еще две коробки с какими-то железяками крутыми. Джош сгоряча поназаказывал в свое время, я так и не понял, что там.

Санчес был ошарашен.

– Мужики, вы чего? У вас какое-то слишком упрощенное представление о моей бывшей работе. Даже если мне все компьютеры в Индонезии отдать в управление, я не смогу запустить «Большой аквариум». Это сложная и очень запутанная система. Одному человеку просто невозможно такую махину обслуживать! Нужны программисты, администраторы, причем в разных предметных областях. И потом, заказчики нужны, чтобы окупить все это! Я даже языка индонезийского не знаю, кому я здесь нужен?!

Глеб задумчиво вертел стакан. Он вдруг стал очень серьезен.

– Ты рыбак?

– Что?! – изумился Санчес.

– Ты рыбак, спрашиваю? В смысле, рыбу любишь ловить?

– Нет… Не очень понимаю эту забаву.

– Сразу видно. А жаль! Если бы был рыбаком, понял бы.

– Что понял?

– Я тебе историю одну поучительную расскажу. И не говори потом, что не слышал! Один мой товарищ поведал. Купил он сибаса на рыбном рынке. Это, типа, окунь морской. Вкусная рыба! Принес домой, разделывает, а в желудке у него находит крохотную черепашку. Молоденькую совсем, вот таку-у-усенькую. Признаков жизни она не подавала, но лапки на месте, голова – тоже. Он ее ради прикола в банку с водой закинул. Утром заметил, что она живее нас с тобой – носится по банке, любопытно осматривается. Набросал он тогда ей мотыльков на радостях. В результате эта черепашка у него уже несколько лет живет и бед не знает. А в чем мораль истории?

– Будьте бдительны при разделке рыбы. Кто знает, какая дрянь там внутри, так?

– Нет, рыбьи мозги! Мораль такая: иногда тебе кажется, что все, сибас к тебе пришел. И съел тебя безвозвратно. Но вдруг ты снова открываешь глаза – а вокруг тебя чистая вода, еды от пуза, и от обидчика твоего только объедки на столе.

Санчес представил себя съеденной черепашкой, после чего окончательно потерял и без того слабый аппетит. Захотелось вина и поплакать. Но никак не работать снова. Костя, наоборот, историей явно проникся и еще сильнее разгорячился:

– Глаза боятся – руки делают! Это твоя карма, понимаешь?

– Костя, Глеб, я вам искренне признателен. Правда! Я сделаю все, чтобы помочь Джошу и запустить ваш сервис онлайн-бронирования. Но давайте иллюзий не строить: я не смогу в одиночку оживить что бы там ни было в этих загадочных архивах! Это не черепашка съеденная. Там команде человек из двадцати пару месяцев мумукаться. Сервисы разные запустить, синхронизацию, структуру на уровне баз данных восстановить… Без шансов…

– Видишь, ты уже план работ начинаешь составлять. Узнаю братца. Спешить тебе некуда, в Москве тебе сейчас делать нечего – это точно. А здесь климат хороший, фрукты, молодежь вокруг, все условия для работы. Сашок, люди всю жизнь мечтают о такой банке с мотыльками, а тебе она на халяву достается! Не выпендривайся, говори спасибо старшему брату и дяде Глебу.

– Джош тебе тоже с удовольствием поможет. Его хлебом не корми – дай в чужих программах поковыряться. А то с его буйной энергией он для нашего проекта сейчас собственный спутник готов на орбиту запустить…