Ищем единомышленников… на мизерную зарплату
Ищем единомышленников… на мизерную зарплату
Апрельские ночи были мучительно длинными. Казалось, что с таким трудом отвоеванные солнцем в течение дня позиции – очищенные от бурого лежалого снега и промытые переливающимися на солнце маслянистыми ручейками – с наступлением ночи природа снова сдавала в лапы безжалостной старухи-зимы, которая никак не хотела признать свою беспомощность и тихо умереть в почете и уважении. Она цеплялась своими морозными пальцами за каждую ложбинку, хватала прохожих за подолы курток, тихо поскуливала в проводах и сводила на нет восхитительное предвкушение солнца, коротких юбок, кваса и еще черт знает чего… Тяжелые облака, отлитые из низкокачественного чугуна с пыльными примесями, накрывали суетливый городской муравейник тяжелым саркофагом. Этот саркофаг, непроницаемый по ночам, как выключенный из сети монитор, казался последним козырем мерзкой старухи.
В одну из таких промозглых апрельских ночей молодые основатели Lab34 осознали: компания только тогда может уверенно считать себя настоящим бизнесом, когда кроме учредителей в ней появляются люди, работающие за зарплату.
После череды бесконечных собеседований с кандидатами на первую наемную должность штатного программиста они сделали удивительное умозаключение: люди, работающие за зарплату, совершенно не разделяют их эйфории по поводу перспектив бизнеса и вполне резонно настаивают на своевременной выплате зарплаты, достойных условиях труда, четких должностных инструкциях. Все они хотят получать деньги «в белую» и отказываются воспринимать коробку из-под картриджа в качестве надежной гарантии финансовой стабильности.
– Все прелести малого бизнеса осознаешь только тогда, когда пытаешься убедить в чем-то наемных сотрудников, – с горечью заметил Димыч, проводив очередного отказавшегося от их вакансии кандидата.
– Да… Добро пожаловать в мир циничных офисных крыс! – ответил Санчес.
– Общество, в основе которого лежит закон тотального безжалостного эгоизма…
Кандидаты с базовым образованием и минимальным опытом требовали существенно более высокую зарплату, чем та, которую основатели могли позволить выплачивать даже сами себе. Их вопросы о бонусах и компенсационных пакетах ставили молодых директоров в тупик. Из интересных одобренных всеми кандидатов никто не захотел выйти на работу. Те, кто был готов, не представляли интереса для компании.
– Надо поменять формат объявлений, чтобы больше ориентироваться на стартаперов и научных сотрудников – тех, кто за идею радеет, а не деньги из работодателей выколачивает, – посоветовал более опытный в таких вопросах Гриша.
– Неужели хороший специалист может быть таким идиотом? Кто же откажется от хорошей зарплаты? – недоверчиво спросил Димыч.
– Ты будешь удивлен…
Слова «лидер рынка инновационной автоматизации» и «быстрорастущая компания» уступили место пассажам вроде «стартап с интересными идеями ищет талантливых единомышленников».
Дела пошли значительно лучше – народ стал попадаться более адекватный, финансовые запросы стали скромнее, однако все кандидаты как один начали требовать акции компании. Партнеры были к этому не готовы и пошли за советом к Роби. Тот пожал плечами:
– Для американских компаний stock options[34] – обычная практика. Хорошая компания до двадцати процентов раздает сотрудникам. Все довольны. Что их жалеть, акции-то? Напечатаете еще сколько захотите. Это же ваша собственная currency[35], как в игре «Монополия». Вы только не stock раздавайте, а options, то есть право купить акции по оговоренной цене. Я вас с юристом сведу, он детали расскажет…
В Москве высохла грязь, черные сугробы в темных низинах плаксиво доживали свои последние дни, кое-где уже пробивалась первая травка. Яркое весеннее солнце проинспектировало все углы в комнате 555, как бы показывая, насколько крохотным стало помещение лаборатории для растущего бизнеса. Размещать здесь новых людей было сложно, тем более что каждого из них пришлось бы оформлять в качестве сотрудника института для получения постоянного пропуска, а это лишние вопросы и потенциальные проблемы с арендой.
Как ни жаль было расставаться с помещением лаборатории, таким уютным и обжитым, привычным и домашним, с тетушкиными пирожками, бесплатными компьютерами и ярким солнцем за окном, нужно было начинать подыскивать новый офис. Искали как в самом институте, осторожно выспрашивая у знакомых, так и по объявлениям. Но каждый пятачок московской земли был густо засеян денежными деревьями. Они шелестели и плодоносили столь обильно, что делиться офисным пространством с бедными стартаперами никто не спешил. Тем более что ребята искали не просто уголок, а помещение с хорошими каналами связи и возможностью расширения в случае необходимости.
Риелторы, которым звонил Димыч, только недобро хмыкали, обещали перезвонить и больше не появлялись.
Андрея пришлось посадить на стороне «стариков» в комнате 555, задабривая надувшихся тетушек обещаниями кратковременности подобного притеснения.
Андрей Толстяков был первым наемным сотрудником Lab34. Молчаливый долговязый программист двадцати восьми лет от роду, он носил неопрятную жидкую бородку и очки в толстой оправе. Появился Андрей по рекомендации системного администратора TS Computers – раньше он время от времени делал для того какие-то случайные программистские подряды.
Андрей в своем резюме написал, что «в совершенстве владеет практически всеми языками, кроме человеческого». Выразить свою мысль на языке С или Perl ему было значительно проще, чем на языке Минаева или Лукьяненко. Уж не говоря о нормальном русском. Санчеса он вогнал в ступор тем, что при их первой встрече не смог связно рассказать о своем прошлом опыте работы: что-то бубнил, заминая окончание каждой фразы, постоянно жестикулировал невпопад, заметно нервничал – в общем, производил впечатление человека, готовящегося пройти курс социальной адаптации для умалишенных. Тем не менее со сложной программистской задачей, которую ему выделил для тестирования Гриша, он справился блестяще за одну ночь. Более того, успел сделать несколько «важных усовершенствований», о которых его не просили. Гриша изучил материалы, присланные Андреем в 5.49 на следующее утро после получения задания. Глаза его округлились, и он закричал на всю комнату:
– Берем! Берем обязательно!
Андрей моментально включился в работу. Тетушки кудахтали совершенно напрасно – его практически не было видно на своем рабочем месте. Из дома он общался с Гришей, который ставил ему задачи по электронной почте. Днем спал, а к утру присылал готовые материалы. Проекты, на которые раньше требовались недели, теперь делались за пару дней. Код не отличался особой чистотой, и его приходилось часто отлаживать и тестировать, но Андрей работал с неимоверной скоростью, и для множества примитивных заказов, которые получала компания, его уровня было более чем достаточно.
Вторым наемным сотрудником после первого же собеседования стала Лера Игнатьева. Она заинтересовалась вакансией менеджера по работе с клиентами – пора было снять с Санчеса и Димыча нагрузку ежедневного общения с существующими клиентами по текущим проектам. Хотя пока проектов было не так уж и много, Роби строго наставлял:
– Каждый существующий клиент для вас должен быть в пять раз важнее потенциального. Дойная сытая и здоровая корова в стойле значительно важнее бегающих по горам козочек. Доите коров, не гоняйтесь за козочками!
Лера была из категории девушек, которых называют «приятными». Не блистающая особой красотой, чуть плоская в районе бака и полноватая ближе к корме, имея рост меньше 170 см, она тем не менее обладала хорошим вкусом и чувством стиля, умело маскировала свои недостатки, создавая в целом приятное первое впечатление. Красный диплом иняза давал ей дополнительные преимущества в мире воинствующего мужского шовинизма. Но главный секрет успеха Леры при поступлении на работу в Lab34 был в ее схожести с Леной – внешним видом, складом характера, даже ужимками и повадками. Так как именно образ Лены Санчес считал идеальным для данной роли, то не раздумывая предложил Лере работу. Димыч тоже согласился, что клиентам будет куда приятнее расставаться со своими бюджетами на программные разработки в обществе симпатичной молодой девахи, а не занудных программистов.
Рассказать Лере про ключевой фактор, положительно повлиявший на его решение, Санчес не счел возможным. За всю свою недолгую карьеру в компании она этого так и не узнала.
Вокруг следующего сотрудника разгорелись нешуточные страсти. Санчес очень хотел взять в штат художника-дизайнера. Большая часть заказов сопровождалась разработкой веб-интерфейсов, или «морд», как их называли с подачи Гриши. Эти работы приходилось отдавать фрилансерам, которые постоянно срывали сроки, выдавали непредсказуемый по качеству результат, требовали доплаты в случае, если клиент отказывался принимать работу.
Димычу идея штатного дизайнера совсем не нравилась. Он считал это нецелевым расходованием средств. Гриша занял нейтральную позицию. Санчесу пришлось обращаться за советом к Роби, который неожиданно идею поддержал:
– Дизайнера всегда полезно иметь, если вы хотите серьезно развиваться. Программируете вы вроде неплохо, по словам клиентов. Но чувствуется lack of style[36]. Эстетики нет. Посмотрите на Apple и других market leaders[37].
Именно аргументы про стиль и эстетику стали для Димыча решающими, и он сдался. Или просто сделал вид, чтобы не вступать в конфронтацию с Роби. Тот редко влезал в дела Lab34, но если делал это, то его слово, подкрепленное не только инвестициями, но и непререкаемым авторитетом у всех партнеров, ценилось очень высоко.
К выбору дизайнера Санчес подошел с особым набором требований. Он представлял себе человека с фантазией и энтузиазмом, способного не только красиво отрисовывать иконки, но и предлагать необычные новые идеи, создавать визуальные формы для отображения сложной информации.
Молодая девушка с загадочным именем Гретта, заняв должность штатного дизайнера Lab34, сама того не осознавая, стала причиной первой серьезной профессиональной стычки между своими начальниками. До этого Санчесу и Димычу удавалось избегать серьезных столкновений.
Димыч был единственным человеком в офисе, который знал, что на самом деле девушку зовут Ольга Иванова. Оформляя ее на работу в бухгалтерском закутке TS Computers, он листал ее паспорт и трудовую книжку. Ольга родилась в 1983 году в городе Туле, замужем не была, детей не имела. В ее трудовой книжке значились: НИИ среднего машиностроения, Тула, младший инженер; дизайн-бюро «Ритм Лайн», Москва, дизайнер; проектное бюро «Юзабилити Лабс», Москва, дизайнер интерфейсов. Во всех прочих документах и источниках, включая резюме, онлайн-портфолио на freelance.ru и все социальные сети, она проходила как «Гретта И», достаточно быстро приучив всех именно так себя называть.
Страсти вокруг Гретты были совершенно не связаны с ее внешностью. Она была непримечательной тихой девушкой с плоской грудью, маленьким ртом, который совсем пропадал с ее бледного лица, когда она задумчиво поджимала губы. Гретта пришла по объявлению, которое Санчес готовил долго и старательно, с целью привлечь лучшие творческие умы:
Хороший дизайн творит чудеса, плохой – сводит на нет все научные достижения. Современные информационные технологии находятся на стыке науки и искусства, их прогресс невозможен без качественного визуального отображения. Больше мы и сами пока не знаем. Но ищем того, кто способен эту загадку разгадать.
Если ты на это способен – присылай портфолио на sanches@lab34.ru. Ненормированный рабочий день, низкую базовую зарплату и огромное чувство удовлетворения от сотворенной революции обещаем!
Димыч с сомнением читал текст объявления.
– Ты хочешь собрать анархистский кружок и закидать конкурентов бомбами из просроченных красок? Там во дворе таджик забор красит – хочешь, я попрошу его зайти? У него очень аккуратно получается…
– Критикуешь – предлагай! Хочешь, напишем, мол, маленькая бедная контора из нескольких студентов-неудачников в комнатке НИИ ищет крутого дизайнера?
Обращений было больше, чем кто-либо ожидал. В первый же вечер пришло около двадцати запросов от соискателей. В большинстве случаев это были скупые ссылки на посредственные или откровенно бездарные портфолио без каких-либо сопроводительных комментариев. Их Санчес отметал сразу. Те немногие, кто остался после предварительного просмотра работ, в большинстве своем рассчитывали на запредельно высокую зарплату и ставили дополнительные условия, которые стартап не мог им обеспечить.
И тут появилась Гретта. Ее работы были просто потрясающими – и Санчес тут же дозвонился до нее, пригласив на собеседование. Они встретились в переговорной TS Computers – в комнату 555 Санчес ее не пригласил. Побоялся, что сбежит.
– Добрый день! Садитесь, пожалуйста. Чай? Кофе?
– Нет, спасибо. Сюда сесть?
– Конечно. Извини, можно я сразу на «ты»? Не привык я к формальностям…
– Да, без проблем, как в… тебе будет удобно.
– Можешь рассказать о себе чуть более подробно? Так будет наиболее продуктивно. А потом я расскажу про нашу компанию – чем мы занимаемся и куда хотим развиваться. Идет?
– У вас здесь интересный вид из окна. Видишь, как тень от здания делит улицу пополам. Получается сторона добра и сторона зла. Интересно наблюдать, как пешеходы бессознательно выбирают ту или иную половину. Девушка с коляской специально перешла на другую сторону, чтобы оказаться на светлой половине, хотя ей эта часть дороги явно не по пути… А вон того человека притягивает темная сторона – его фигура как будто изогнулась под гравитационным воздействием тени.
– Забавно, что ты на это обратила внимание. Я тысячу раз смотрел из этого окна, но никогда ничего подобного не замечал. Хотя в комнатушке, откуда выросла наша компания, острая тень, как часовая стрелка, делила комнату на две половины – молодых и стариков, как бы отмеряя время – молодым встать на ноги и покинуть гнездо, а старикам – дать больше жизненного пространства молодым.
– Про стариков и молодых я не очень поняла, но описание наглядное. Так что бы ты хотел узнать про меня?
– Собственно… все, что хотел, я уже узнал.
Несмотря на молодость, Гретта производила впечатление состоявшегося успешного дизайнера – как в портфолио, так и в манере поведения. В финансовом плане она чувствовала себя уверенно на текущем месте работы, однако находилась в состоянии постоянного бегства от рутины и упорно пыталась расшифровать свое жизненное предназначение. В его наличии девушка ни минуты не сомневалась. Ей очень хотелось сделать что-то значимое и революционное в своем мире, и поэтому объявление Санчеса ее сильно зацепило. Когда же он начал с жаром рассказывать про свои научные интересы и возможность для нее, Гретты, «научить человека и компьютер общаться на естественном языке», то сумел завладеть ее вниманием безраздельно.
Санчес тоже был заинтригован. Конечно, не ее небогатым послужным списком, а удивительным художественным вкусом и чувством стиля. На собеседовании Гретта показала несколько своих работ в области новых интерфейсов.
– Только заказчики этого не понимают, – со вздохом прокомментировала она.
«Вот так должно выглядеть будущее», – с замиранием сердца думал Санчес, разглядывая цветные иллюстрации на экране ноутбука. Он сухо похвалил ее работы и сказал, что готов предложить работу, даже не посоветовавшись с партнерами. Неожиданно твердо и безапелляционно он вдруг решил для себя, что возьмет ее на должность дизайнера во что бы то ни стало.
По уровню запрашиваемой зарплаты Гретта была компании совсем не по зубам. Ее текущий уровень дохода составлял сто тысяч рублей в месяц с бонусами. Она готова была на какое-то время опуститься до семидесяти тысяч, учитывая те безграничные перспективы, которые рисовал перед ней Санчес. Оговоренный с Димычем бюджет составлял «две штуки баксов максимум». Гриша тоже был в недоумении.
– Мы же не дизайн-студия, – сказал он, когда Санчес поднял этот вопрос на собрании партнеров, – зачем нам вообще нужен дизайнер?! На такие деньги, если они у нас когда-нибудь появятся, мы лучше возьмем еще двух программистов.
Санчес не мог толком отстоять свою позицию, но чувствовал, что хороший дизайнер вроде Гретты поднимет компанию на другой качественный уровень. Его представление об успешном бизнесе и мировой гармонии в целом было неполным без качественной визуализации того, что роилось и бурлило в его голове, но никак не могло воплотиться в четкие зрительные образы. Когда логические аргументы закончились, он просто уперся лбом в стену и отказывался от любых компромиссов. Роби, к которому пришли, как к мудрому визирю, разрешить спор, только пожал плечами: «Это ваши деньги, решайте сами».
В конце концов Димыч с Гришей решили, что проще уступить, чем продолжать спорить. Такого упорного натиска со стороны Санчеса Димыч никогда еще не испытывал и был в полном недоумении.
– Влюбился он в нее, что ли? – отшутился Гриша, когда они остались вдвоем с Димычем. Внешне Гретта была столь бесцветной и невзрачной, что Димыч только замахал руками.
Мало того что Гретта стоила компании больших денег, так в первый же день работы она потребовала оборудовать свое рабочее место новым Маком, профессиональным сканером, принтером и набором программного обеспечения, общая стоимость которого превышала все инвестиции, сделанные в компанию до этого времени… Димыч был в бешенстве, Гриша затравленно поглядывал на сцепившихся партнеров, но Санчес упорствовал: все, что потребуется Гретте для работы, должно быть ей предоставлено. Он двигался вперед уже по инерции, без оглядки, не имея ни малейшего представления о том, окупятся ли когда-нибудь столь огромные инвестиции в эту хрупкую девушку…
Роби долго рассматривал принесенный ему список оборудования, переводя укоризненный взгляд с бумажки на Санчеса и обратно. При этом лицо Санчеса было непроницаемым, он был зол и на себя – за то, что так малодушно наобещал все это Гретте, и на своих партнеров, таких скупердяев. В конце концов, на что еще нужно тратить обещанные Роби инвестиции, как не на лучших специалистов и первоклассное оборудование?!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.