Ко мне приехал Розенбаум!

«Что будет стоить тысяча слов, когда важна будет крепость руки?»

Виктор Цой

Курс лекций по ораторскому искусству был окончен, а впереди маячили еще два с половиной месяца ударной работы над книгой. Материал постепенно накапливался, но не хватало историй из жизни Балашова, чтобы его образ постепенно становился в глазах читателей все более реальным и понятными.

«Спроси, как он в 90-х с рэкетом справлялся, — посоветовали мне друзья. — Ведь когда Балашов «поднялся», бандитизм цвел буйным цветом. Он наверняка с ним сталкивался и, может, даже «ходил под кем-то» в свое время». Представляю себе: скандалист и авантюрист Балашов в малиновом пиджаке — вылитый новый русский, «трет» с бритыми черепушками в спортивках и кожаных куртках. Интересная зарисовка получится… Шеф согласился рассказать о своем прошлом:

— Сталкивался ли я с рэкетом? Конечно, да. Но киношные истории о войнах и баталиях 90-х сильно преувеличены. Был один случай, мне помог рэкет…

***

Шли веселые 90-е. В городе, конечно, существовал рэкет, и разговоры о нем усиливались день ото дня то предпринимателями, то прессой, где иногда сообщалось, что кого-то из бизнесменов обложили данью. Крупных рэкетиров и бандитов обыватели знали по газетным заметкам и сюжетам новостей либо по кличкам, либо по фамилиям. Это были пацаны, еще вчера игравшие с нами в футбол на общих школьных дворах. Просто одни из нас пошли в бизнес, другие — в крышевание, третьи — в охранники, а некоторые на госслужбу. Время такое было…

Открыв универмаг в переходе, я начал задумываться о личной безопасности. С рэкетом пока не сталкивался, но все эти слухи, разговоры о криминале заставляли делать определенные шаги. Так у меня появился собственный начальник безопасности предприятия — из отсидевших милиционеров, только что освободившийся. Он принимал на работу дневных и ночных охранников, а через некоторое время я попросил его найти мне личного телохранителя.

Он-то и выбрал мне очень крепкого вида мужчину, который в свободное от работы время усиленно занимался боевыми искусствами. С телохранителем я проходил месяца четыре в полной уверенности, что он в любую минуту заслонит меня от нападения, спасет мой бизнес, а если потребуется, то и мою жизнь. Беспрестанное присутствие накачанного, хмурого человека за моей спиной придавало мне уверенности.

И вот однажды, сидя в своем новом офисе возле универмага «Москва» часов в 7 вечера, мы с моим заместителем отмечали за бутылкой коньяка какую-то очередную сделку. Телохранитель был на улице, общался с охраной городка. И тут раздается звонок. Директор моего коммерческого магазина, который находился в центре города, дрожащим голосом и со слезами сообщила мне, что на них наехали…

Бросив трубку, мы с замом выскочили на улицу, я позвал телохранителя, и мы втроем как можно быстрее прибыли к месту событий. Наша машина подкатила прямо ко входу в магазин. Две мрачные, черные машины с тонированными стеклами, не предвещая ничего хорошего, стояли тут же, на обочине. Оставляя и зама и телохранителя позади себя, я влетел в магазин и во втором зале увидел четверых крепких ребят в спортивной одежде, которые держали в руках наш товар. Главный из них что-то напряженно говорил директору, лицо которой было покрыто красными пятнами, какие бывают от сильного скандала или нервного перенапряжения.

Прислонившись спиной к косяку двери, я достаточно громко спросил: «Что вы делаете на моем объекте?» Заметив меня, вся компания переглянулась. За моей спиной уже появился телохранитель. Я уверенно повторил: «Что вы делаете на моем объекте?» Главный сказал, что у них возникло недоразумение с директором. «Мы хотели выбрать товар, а она сказала, что магазин закрывается, и начала нас выгонять».

В третий раз почти бессмысленно повторил: «Что вы делаете на моем объекте?» Судя по всему, выражение моего лица не предвещало ничего хорошего. Вся компания рэкетиров как-то стушевалась, никакого оживленного спора и тем более разборок не последовало. Главный еще раз попытался объяснить, что это не наезд, что директор магазина просто не умеет держать себя в руках. Из его рассказа следовало, что не они, а скорее она на них наехала, пытаясь выгнать из магазина, в результате чего и возник конфликт. От нервов и страха соображалось туго, и я опять задал все тот же вопрос: «Что вы делаете на моем объекте?» Мой телохранитель стоял сзади, внушая мне уверенность, и не выказывал никаких переживаний.

В конце концов, немного успокоившись, я понял, что хотел мне объяснить главный рэкетир, и сказал, что они могут мерить товар, сколько им будет угодно, но пусть не забывают, что магазин нужно закрывать на ночь и сдавать под охрану. Уладив мнимый конфликт, все вместе мы вышли на темный проспект к нашим машинам.

Главный доверительно наклонился ко мне и, указывая глазами на телохранителя, спросил: «А этот что у тебя делает?» Я гордо ответил, что это мой личный бодигард. Он взял меня под руку и отвел в сторону: «Вообще-то он сумасшедший. Его все наши знают, он свихнулся на карате и абсолютно недееспособен». Я сделал вид, что благодарен ему за совет, но в не поверил в то, что он сказал. Мы пожали друг другу руки и мирно разъехались в разные стороны.

Чуть позже я начал замечать за своим телохранителем странности. Однажды без уведомления он не вышел на работу, а когда появился, объяснил отсутствие тем, что к нему приехал Розенбаум. На мой вопрос, что же они делали вместе с Розенбаумом, бодигард ответил, что они всю ночь пели песни… Не вышел он на работу и на следующий день, сказав, что Розенбаум неожиданно к нему вернулся.

Я вызвал начальника охраны: «Можно как-то проверить, был у него Розенбаум или нет?» По справкам, которые тот навел, информация не подтвердилась. Телохранитель оказался действительно помешанным, живущим в мире своих фантазий. С тех пор я телохранителей на работу не беру. Я сделал простой вывод: лучший охранник — ты сам и твои мозги.

Интуитивно я поступил правильно, потому что в дальнейшем многие предприниматели пострадали не от рэкета, а от собственной охраны — милиции, с которой дружили, чиновников, которым носили взятки, или от своего неправильного образа жизни. По сути бандиты появляются тогда, когда предприниматель, чувствуя себя уязвимым, сам идет к преступникам, чтобы расправиться со своим конкурентом, наехать на партнера… Вот тогда он и превращается в чей-то корм.

***

— Веселая история, Геннадий Викторович. Но если серьезно, были ли у вас настоящие стычки с «братвой»?

— Всякое бывало в то сумасшедшее время. Самыми главными бандитами Днепропетровска в то время были высокопоставленные милиционеры и Лазаренко. Возможно, мне просто повезло не иметь серьезных проблем с бандитами, возможно, мой бизнес был по каким-то причинам им не настолько интересен, чтобы всеми возможными средствами его отнимать… Но факт остается фактом: сегодня у меня офис в центре страны и я ни от кого финансово не завишу… А почему ты спросила меня про рэкет, Полина?

Настороженная мысль пронеслась в голове: «Вопрос с подвохом?»

— Потому что, честно говоря, ни мне, ни моим знакомым не верится, что в 90-е вас никто не крышевал. Тогда же все схвачено было…

— Да, так же считали и многие мои знакомые, которые даже не пытались подсуетиться, чтобы обеспечить своим детям будущее. Понимаешь, всесильные бандиты, вездесущий рэкет, злобная милиция, решение вопросов через постель, сильное мужское плечо рядом, блат, кумовство, наследство — это все мифы, придуманные людьми, чтобы ничего не делать. Какая великолепная отговорка — «все схвачено»! А если все схвачено, то нет смысла шевелиться и напрягаться, верно? Закончил свою речь он уже на патетике:

— Я не говорю про веру в себя. Себе-то как раз нужно верить меньше всего, потому что голос разума часто заглушается плохими советчиками: жалостью к себе, гордыней, завистью… Я верю в возможность добиться успеха во что бы то ни стало, если идти к своей цели с твердым намерением ее достичь.