Не надо быть милым

Не надо быть милым

Как говорят плохие парни, в Италии за 30 лет правления семейства Борджиа были войны, террор, убийства и кровопролитие, но зато были и Микеланджело, Леонардо да Винчи и Возрождение. В Швейцарии 500 лет царили братская любовь, демократия и мир — и что это дало? Часы с кукушкой.

Гарри Лайм в фильме «Третий человек»

В своем бестселлере «Как работать по четыре часа в неделю и при этом…» Тим Феррисс[8]рассказывает о том, как он, любитель, смог выиграть Национальный чемпионат по китайскому кикбоксингу (саньшу). Он принял участие в нем на спор, имея на подготовку всего три недели. Он мог бы заниматься дни и ночи напролет, попытаться найти новый хитрый удар рукой или ногой, который прибавил бы ему очков. Но он пошел другим путем — решил мыслить небанально. Поняв, что обречен на проигрыш в любом матче, если будет драться традиционно, он взялся за изучение правил. И нашел в них два интересных пункта. Во-первых, согласно этим правилам, взвешивание спортсменов проводилось за день до начала матчей. Во-вторых, если боец вылетал с ринга три раза за матч, ему засчитывалось техническое поражение. Так что же сделал Тим Феррисс? Используя техники обезвоживания, он сбросил значительный вес перед взвешиванием, а весь следующий день снова гидрировал организм. Так он добился существенного преимущества в массе, что позволило ему воспользоваться одной новаторской техникой. В матчах по кикбоксингу он применил приемы борцов сумо, вышибая оппонентов за пределы ринга, пока ему не засчитали все победы. Несмотря на то что судьи были рассержены и, можно сказать, испытывали брезгливость к такой нечистой игре, Тим выиграл чемпионат, используя одну-единственную технику — упорное выталкивание. Неспортивно? Да, думаю, можно сказать и так. Эффективно? Да, черт подери. Оригинально? Весьма. Ведь эффективная оригинальность не обязательно должна быть красивой.

Как я писал чуть раньше, креативность стала знакомой, безопасной, похожей на красивого плюшевого мишку, который всем нравится. Никого еще не увольняли за выбор «креативности» в качестве темы ежегодного собрания компании, и мы все знаем, что произнесение слов о необходимости внедрения инноваций — самый верный способ заставить всех кивать и соглашаться. Многие люди считают, что такой подход очень хорош. Увы, все это не так. Это самое ужасное, что может случиться с развитием креативности. Превращение ее во что-то подконтрольное, отполированное и прирученное — это самый верный способ ее стерилизовать, лишить почти всего, что делает ее движущей силой перемен. Сегодня креативность стала похожа на фоновую музыку в лифтах, пустое повторение слов, которые никого не обидят и ничто не поставят под сомнение. Креативность не должна становиться такой!

Непристойный рок-н-ролл

Я все еще люблю музыку Sex Pistols. Возможно, такое признание и отбрасывает меня в Средневековье, но есть что-то в их альбоме Never Mind the Bollocks, Here’s the Sex Pistols, что заставляет слушать его снова и снова. Это крайне грубая музыка, и она по-прежнему звучит агрессивно и протестно. Когда Джонни Роттен воет: «Не знаю, что хочу, но / Знаю, как это получить / Я хочу избить прохожего / Потому что я хочу — Анархию!» — вы понимаете, что ему плевать, нравится нам это или нет. Можно даже предположить, что он предпочел бы, чтобы нам не понравилось. Sex Pistols олицетворяли в своей эпохе многое, но уж точно не милое обращение.

По сути они были осознанно сконструированным продуктом, разработанным для того, чтобы злить и бесить людей, и вся история группы — это история попыток выглядеть наименее привлекательными. В большой степени таким имиджем группа обязана влиянию ее менеджера Малкольма Макларена (кажется, он был очень неприятным человеком, а значит, одним из моих кумиров), который понял, что встраивание в существующие рамки — не самая удачная долгосрочная цель. Он стал пионером маркетинговой стратегии, основанной на испытании на прочность всего, что только можно, обнаружении точек самого активного сопротивления и их последующем уничтожении. А если при этом можно еще и плюнуть кому-то в лицо — тем лучше.

Учитывая все вышесказанное, задайте себе вопрос: являются ли приятные чувства, связанные с современным дискурсом на тему креативности, таким уж положительным явлением? Почему мы так стремимся к ним и что это стремление делает с самим понятием креативности? Почему мы так редко ставим под сомнение дружелюбную креативность, дезинфицированную для потребления?

В настоящий момент, когда вы читаете эту книгу, по всему миру проходят сотни семинаров по нестандартному мышлению (преимущественно в западной части, главным образом, в Европе и США).

Большинство таких мероприятий (если не все) роднит атмосфера комфортного единения, а самые неудачные отличаются скорее скукой, а не тем, что оскорбляют чьи-то чувства. Как и церковные мессы, семинары по креативности стали местом, где можно послушать возвышенные послания и испытать приятные эмоции.

Да, ощущение того, что все могут быть креативными и что креативность весела и забавна, очень приятно. Да, внутри у вас появляется что-то теплое и мягкое, когда вас кормят с ложечки любопытными идеями и учат небольшим креативным уловкам. Но является ли такое чувство продуктивным? Действительно ли настоящая творческая работа так гармонична, так мила? Ответ: нет. Кому-нибудь помогает такой подход? Может быть, на психологическом уровне, но не настолько, как принято считать. Риск, настоящий риск заключается в том, что за этой милой болтовней скрывается весьма непродуктивная привычка. Подобный вид креативности стал способом избегания дискуссий по вопросам, не столь приятным, как обезличенные, запаянные в вакуумную упаковку веселые таблетки под названием «креативность».

Давайте не будем об этом говорить

Креативность должна помогать людям сполна реализовать свой потенциал. Но этого не достичь, если смотреть лишь на то, что кажется нам милым, забавным или приличным. Нет, креативность по сути своей — преодоление границ, движение за пределы. Нельзя стать лучшим атлетом (или даже просто привести себя в форму), если делать упражнения лишь тогда, когда вам приятно их делать, — точно так же нельзя полностью осознать свой творческий потенциал, если придерживаться того, что кажется простым и приятным.

Поэтому наша первая атака против внутренней «тайной коробки» мозга будет направлена на столкновение с неприятным — и серьезное его восприятие. Вместо того чтобы спросить, какие новые идеи можно породить в самом идеальном мире, мы перевернем вопрос с ног на голову. О чем мы отказываемся даже думать, какие пункты мы не хотим вносить в повестку заседания, о чем мы не хотим говорить при обсуждении темы «Как нам в компании Х стать более креативными?»

Интересно… Каковы же творческие возможности, забытые и заброшенные нами лишь из-за того, что они, черт подери, не столь милы?

Преступление и наказание

Например, мы можем поговорить о преступной изобретательности — ведь такая вещь, вне всякого сомнения, существует. Вы же это знаете, правда? Думаю, вы ответите: «Конечно!», ведь вы видели фильмы «Одиннадцать друзей Оушена», «Двенадцать…» и «Тринадцать…». Но понимаете ли вы их суть на самом деле? Конечно же, мы все можем говорить о том, как изобретательны могут быть грабитель, убийца или человек, уклоняющийся от уплаты налогов, но значит ли это, что мы воспринимаем такие разговоры как разговоры о креативности? Используем ли мы эти данные для того, чтобы развить нашу собственную креативность? На определенном рационально-аналитическом уровне мы считаем такой тип злоумышленной креативности реальным, но в то же время с большей готовностью обращаемся к более приятные формам, более позитивным примерам.

А почему? Мы ограничиваем рамки наших обсуждений по многим причинам. Одна из них заключается в том, что мы хотим, чтобы нас считали разумными, серьезными людьми. Мы не желаем, чтобы люди осуждали наши мотивы или наши интересы, и потому затемняем те части мышления, в отношении которых нельзя быть полностью уверенным, понравятся они другим или нет. Школа — одно из основных заведений, где убийство альтернативного мышления входит в программу. А работая в компании, мы учимся не оскорблять людей и не выглядеть легкомысленными. Через некоторое время эти ограничения становятся нашей второй натурой — мы подсознательно отсекаем мысли, которые считаем недостаточно приятными для оглашения. Настоящий враг креативности — не босс и не школьные учителя. Это мы сами.

А что случится, если мы не будем следовать общепринятым канонам, не станем ограничиваться одними лишь хорошими примерами? Можно ли, к примеру, узнать что-то о творческом мышлении, если обратиться к исследованию пыток? Уверяю вас, подобные вопросы никогда не рассматриваются на корпоративных семинарах по креативности, даже если такие семинары сами напоминают пытку. И все же, если взглянуть на самые разнообразные способы, которыми тоталитарные государства мучают инакомыслящих в тюрьмах, можно без сомнения отметить значительную степень изобретательности, так же как и в случае, когда очень умные юристы доказывают, что ЦРУ может применять пытки, в смысле, «техники жесткого допроса». Конечно, пытки — невероятное зло, мерзостное попирание человечности и прав человека, но все же…

Одно лишь число различных способов, которыми умные люди (хотя и немного социопаты) могут использовать электричество для причинения боли другим людям, попросту поражает, не говоря уж о менее технологичных методах пыток. Сегодня я прочел о восточноафриканской стране Эритрее, в которой есть такой метод наказания: человека засовывают в покрышку от грузовика, а затем бьют по ней (и человеку внутри нее) палками. Битье, неудобная поза, вибрации покрышки и замкнутость пространства приводят к невообразимой агонии.

Неприятно думать о таком? Конечно же, но зато креативно. Заметьте, я никоим образом не пытаюсь оправдать пытки. Честно говоря, само представление о творческом подходе к пыткам заставляет меня сжиматься, дрожать и испытывать отвращение. И именно эта реакция восхищает меня. Я провел долгие годы, приучая себя видеть креативность там, где другие ее не замечают, но все же для меня крайне трудно назвать новый метод пыток оригинальным — ведь есть в нем что-то нечеловеческое, что-то мерзостное, что почти физически лишает меня возможности использовать слово «креативность» для описания всего этого — а ведь я считаюсь экспертом!

Некий «выключатель» в нашем мышлении ограничивает возможность обсуждать креативность, к примеру, пыток. Может быть, это и хорошо. Но, покопавшись в своей памяти, мы не найдем правила, в котором бы говорилось, что пытки не могут быть креативными. Я читал книги о методах наказания и допроса, которые, несмотря на всю свою жестокость, удивительны в свой дьявольской изобретательности. Я не стану описывать их здесь — просто поверьте, что примеры, приведенные выше, еще не самое страшное, что мне попадалось, далеко не самое страшное. Не называя такие действия творческими, мы, возможно, соблюдаем вежливость: ведь кое о чем нельзя говорить в хорошей компании, но в то же время привычка умалчивать о том, что мы считаем неудобным, — один из наиболее эффективных способов, которыми креативность приручается и упрощается, пока не превратится в собственное жалкое подобие.

Креативный дискомфорт

Если взглянуть на обсуждение проблемы креативности в компаниях, можно провести кое-какие параллели. Мы стараемся не думать о пытках — ведь они столь позорны и неэтичны. В корпоративной жизни тоже есть множество явлений, которые мы стараемся не замечать. И хотя им далеко до гнусности пыток, в компаниях бывают вещи настолько неприятные, настолько трудные для рассмотрения, что мы просто сбрасываем их со счетов, выдавая за незначительные. Мы стараемся игнорировать тот факт, что все работники компании — белые гетеросексуальные мужчины среднего возраста, представляющие средний класс, в то время как расовые и социальные различия — удел других компаний. Мы не признаемся себе и друг другу, что конкуренты разработали бизнес-модель, которая заставляет нас усомниться в разумности нашей текущей стратегии. Мы обходим молчанием вопрос о том, как управляется наша компания и нужно ли вообще это управление.

Конечно же, эти вопросы несравнимы с тем злом, которое представляют собой пытки электричеством или избиение, но все они являются табу для организации и говорить о них не хочет никто. Давайте я приведу пример. В качестве консультанта мне как-то раз довелось работать с компанией, занимавшейся оказанием технических услуг. Темой, на которую в этой компании никто не хотел говорить — точкой ее креативного дискомфорта — был вопрос «ноу-хау».

Боль и табу

Точки дискомфорта — места, где мы обычно отступаем, перестаем «грузить» себя, так как чувствуем почти физическую боль — сигнал того, что тело (и мозг) протестуют против конкретной формы напряжения в целях самозащиты. Если вы работаете над телом, следует воспринимать такие сигналы всерьез и не пытаться напрягать мускулы сверх необходимого, поскольку излишнее усердие может привести к растяжениям и травмам. Мышление же — процесс иной. Тело может получить травму, если пытаться преодолевать его физические возможности. Мозг — штука куда более гибкая и эластичная. Мы редко капитализируем эту возможность, редко пытаемся вытолкнуть мозг из зоны комфорта и посмотреть, чего можно достичь в новом пространстве. В зоне комфорта все просто, очевидно, заранее определено, даже свято.

Вернемся к моей истории. В компании, которую я назову Sordin[9], концепт «ноу-хау» был зоной общего комфорта. Можно даже сказать, что этот концепт без преувеличения относился к их святая святых. Говоря о себе, они в первую очередь подчеркивали именно этот аспект. В каждом видении, каждой стратеги и каждом списке базовых ценностей этой компании было написано о ноу-хау. И каждый раз, когда в компании начинались внутренние (или внешние) дискуссии на тему инноваций, развития идей или стратегии, акцент на ноу-хау лишь усиливался. Этот концепт стал их религией, их мантрой.

Но я — это я, и потому именно с этого концепта я начал свой семинар для высшего руководства компании. Я попросил собравшихся управленцев разработать новую корпоративную стратегию, но добавил, что разрабатывать ее нужно для компании, не имеющей ноу-хау и вынужденной нанимать специалистов извне. И вдруг упражнение, которое должно было быть таким легким, которое они проделывали раньше много раз, стало исключительно сложным. Многие из топ-менеджеров компании беспокойно заерзали в креслах, заворчали и иным образом начали показывать, как им неприятно и некомфортно. Это продолжалось некоторое время, но тут один из них решил, что с него хватит, и разразился тирадой: «Да ведь это чушь! Какой смысл продумывать ситуацию, в которой нет нашего лучшего и единственного конкурентного преимущества?» Что, конечно же, справедливо.

А что же это значит? Коротко: если организация или отдельный человек хотят стать более креативными, нужно начать с вопроса о том, какие идеи считаются запретными, неприличными, глупыми, трудными для обсуждения. Иными словами, развитие серьезной креативности — это преодоление табу креативности. Мы начинаем дрожать, читая о творческом подходе к пыткам, — точно так же и управляющая команда SordinInc отпрянула от творческого пространства, когда ей предложили отказаться от положения лидеров на рынке ноу-хау.

Исследование «злоумышленных» выражений креативности может быть одним из способов преодоления тенденции отстраняться от того, что кажется нам неприличным или неприятным для обсуждения. Мысли о такой креативности становятся для мозга своего рода шоковой терапией, заставляющей его покинуть зону комфорта. Это всего лишь один подход (позже мы рассмотрим и другие). На первой стадии развития рискованного мышления очень важно понять, что именно тогда, когда «вечер перестает быть томным», а управленцы ерзают в креслах, и начинает проявлять себя настоящая креативность.

Радуемся дискомфорту

Осознание этого факта позволяет дискомфорту занять свое место в обсуждении. У каждой организации и каждого индивида — свои собственные точки дискомфорта и боли, и потому нужно начать с определения существующих норм, тормозящих творческое мышление. Эти нормы имеют самую разную форму и регулируют значительные зоны нашего мышления: они решают, что для нас кажется важным, приятным, красивым, эффективным и так далее, и именно они определяют наши действия и процесс принятия нами решений.

Поняв это, нужно сделать еще один шаг — агрессивно и безжалостно наброситься на эти нормы. Когда Sex Pistols серьезно подумывали о релизе своего единственного настоящего альбома, Малкольм Макларен, менеджер группы, решил воспользоваться аж серебряным юбилеем королевы Елизаветы в 1977 году, превратив песенку God Save the Queen в особо дерзкую провокацию. Группа наняла лодку, чтобы демонстративно сыграть эту рушащую все нормы музыку прямо с Темзы, перед зданием Парламента и королевской резиденцией в Вестминстере, однако музыкантов остановили полицейские и заставили их прекратить выступление. Говоря иными словами, Макларен хорошо понимал, где находятся точки дискомфорта в коллективном сознании представителей британской элиты, и использовал это понимание для того, чтобы посмотреть, как далеко можно зайти. Общество отреагировало резко — и его творческий проект немедленно снискал успех. Именно поэтому Sex Pistols до сих пор живут в нашем коллективном сознании.

Обнаружить такие точки дискомфорта, конечно же, нелегко. Нелегко организациям, где такие действия логически порождают существенное сопротивление, нелегко лично вам, если вы всерьез решили развивать собственное креативное мышление: ведь вам приходится сталкиваться лицом к лицу и узнавать о себе множество неприятных сюрпризов. Но и это испытание можно выдержать, если работать упорно.

Для начала необходимо составить список из пяти пунктов, которые, по вашему мнению, являются жизненно важными для вашей работы и вашей компании. Выделив их, необходимо попытаться сформулировать полностью противоположные им. Если корпорация считает важным более тесное сотрудничество с клиентами и концентрацию усилий на разработке технологий, по всей вероятности, более продуктивным будет решение поработать над дизайном (хотя бы в течение некоторого времени). Еще один подход — проанализировать идеи, которые первыми отвергаются при разработке стратегии развития корпорации, составить на их основе план для определения утверждений, управляющих мышлением компании, и попытаться использовать все, что получилось, в творческих целях. Каковы же идеи, настолько некомфортные, настолько дрянные, что их сразу же игнорировали? И какие нормы руководят вами, подготавливая почву для пресного, безопасного мышления?

Неприятная правда

Остановитесь на минутку. Составьте список мыслей и идей, которые вы даже без дополнительного обдумывания инстинктивно считаете нерабочими или неподходящими для вашей организации. О чем вы не хотите говорить на совещаниях, что доводит вас до белого каления? А теперь внимательно взгляните на этот перечень раздражителей. И задайте себе вопрос: «Как бы я действовал, если бы знал, что именно здесь кроется самый большой потенциал для развития и совершенствования моих способностей и потенциала моей компании?» Возможно, вам непросто было составить список — и это показывает, насколько трудно заглядывать за пределы того, что наполняет нас чувством безопасности и комфорта. Возможно, вам покажется, что такие вещи не «зажигают» вас, не наполняют энтузиазмом. Это очень важно. Мы естественным образом склонны следовать за тем, что нас вдохновляет, но у этого чувства есть и оборотная сторона. Вдохновение чем-либо — это часть процесса узнавания, чувства удовлетворения от того, что мы делаем что-то приятное, а значит, вдохновение берет истоки из когнитивной беглости. Подобный комфорт, как я уже говорил, опасен. То, что может показаться креативностью, на самом деле будет всего лишь консервативным мышлением в новом модном платьице.

Если новая стратегия очень, очень вдохновляет, скорее всего, она — дерьмо.

Для корпораций, желающих стать более креативными, эта ловушка еще опаснее. К вдохновению и страсти нас притягивает инстинктивно, мы запрограммированы любить их. Но проблема в том, что за этими приятными чувствами кое-что скрывается.

Мозг, этот хитрый орган, очень ловко умеет создавать чувство вдохновения и страстного стремления, особенно с целью заставить нас фокусировать внимание на том, что мы уже знаем, что для нас комфортно, и запретить нам заглядывать в некомфортные сферы, где можно испытать мышление на прочность. Иногда под маской вдохновения мозг прячет комфортное и давно знакомое, создает дымку, заставляющую нас считать самые консервативные формы мышления нестандартными и новаторскими, хотя они — не что иное как обычное мышление под действием дозы дофамина.

Именно по этой причине организации с таким рвением раз за разом повторяют одни и те же преобразования и даже ухитряются испытывать при этом энтузиазм. И именно поэтому мы можем раз за разом предлагать одну и ту же идею, но все равно считать ее свежей и новой. Вдохновение, страсть, удовольствие — всего лишь дымовая завеса!

Как пойти навстречу некомфортному, как распознать его? Прежде всего — преодолевая себя. Основная проблема развития творческого мышления заключается в том, что для такого развития необходимо постоянно преодолевать собственные мысленные установки, не идти к тому, что мы инстинктивно считаем правильным. Малкольм Гладуэлл в книге «Озарение»[10] популяризовал идею о том, что надо доверять своей интуиции, — такой подход отлично работает в ситуациях, когда применимы прежние методы мышления, но приводит к катастрофе, когда изученные вами понятия и ценности не могут применяться. Многие компании на своей шкуре и ценой больших потерь осознали это.

Интуиция — враг креативности! Если я скажу, что вся книга «Озарение» посвящена антикреативности — это прозвучит грубо.

Но все же, если вы заинтересованы в развитии нового мышления, а не в том, чтобы преуспеть в вопросах использования уже известного, вам нужно принять тот факт, что ваши инстинкты запрограммированы на увод вас в зону комфорта, то есть в ту зону, где креативность по большей части отсутствует.

Интуиция — враг креативности!

Смотрите-ка — креативность не обязательно весела! Наоборот, в ее якобы веселости таится риск. Конечно же, она может быть и весела, но если в процессе «творения» вы чувствуете себя комфортно — мозг обманывает вас. Снова.

Ваши первые вопросы — чушь

Некоторые могут принять это как еще одну форму утверждения: «Вам следует сомневаться во всем!» — полное энтузиазма поучение, которое можно найти в большинстве книг о креативности. Но это не так. Сомнения во всем попросту глупы, поскольку обычно они представляют всего лишь очередную версию того, что мы и так любим делать, — задавать вопросы, наиболее комфортные для нас. Это еще одно проявление ленивой привычки мозга искать наиболее комфортное положение.

Чтобы продвинуться дальше, попробуйте подвергнуть сомнению три утверждения о вашей компании: например, стратегию компании, то, как вы делаете работу, или любое утверждение, которое вам хочется оспорить. А я пока подожду. Это первый шаг — он всем известен и очень легок. Более важен следующий шаг. Что вы будете делать с этими вопросами? Похлопаете себя по плечу за то, что вы так свободомыслящи? Возможно, вам будет приятно, но это чувство не имеет никакого отношения к креативности. Важный шаг, который вам нужно сделать, чтобы порвать с традиционным мышлением, — это выворачивание вопросов наизнанку. Посмотрите на эти три вопроса. Вы ими довольны?

Задумайтесь над тем, почему именно эти вопросы пришли вам в голову. Они, по сути, являются прекрасным отражением не того, как вы умны, а того, как ограничено ваше мышление. Эти три вопроса важны, поскольку благодаря им можно лицом к лицу столкнуться с собственным консерватизмом. Почему именно эти вопросы? И почему так легко задавать их? Снова посмотрите на вопросы, но теперь как на что-то бессмысленное. Они — не что иное, как особый способ маскировки вашим мозгом привычных, консервативных предубеждений. Изучайте их вдоль и поперек, но при этом имейте в виду, что фундаментальные вопросы лежат где-то далеко в темных областях за пределами тайной коробки. Чтобы добраться до этого более глубокого уровня, нужно нечто большее, нежели простые сомнения. Нужно копать глубже, шокировать и пугать, срывать покровы.

Мы начали эту главу с рассказа о Тиме Ферриссе. Давайте снова обратимся к нему. Задавал ли он обычные вопросы о кикбоксинге? Нет. Он осознанно решил не обращать внимания на очевидное, например: «Как бить сильнее?» или «Как лучше блокировать?» Вместо этого он обратился к правилам, попытался найти те, которыми никто не пользовался и которые все принимали безоговорочно. Выталкивание противника за пределы ринга было не самым изящным решением, оно огорчило любителей чистого спорта. Но оно было эффективно! И началось это решение с того, что человек посвятил себя изучению поведения, не используемого другими игроками, — и успешно взял его на вооружение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.