4.6 Мэйсон и Франческо

Я подхожу к книжной полке, беру томик особенно любимой во времена жизни в Америке Цветаевой. Открываю и достаю листок бумаги. На нем цифры телефона и имя. Адриано. Я смотрю на номер, на свое зареванное отражение в зеркале и все еще колеблюсь. Но потом утираю слезы, перевожу дыхание и решительно набираю номер.

Все началось с того, что Мэйсон позвонил мне, чтобы отменить наши прекрасные планы на выходные: поход на новую выставку в Dallas Museum of Art, джаз-фестиваль, теннис и эфиопский ресторан.

Вместо этого он выбрал горы и позвонил мне, чтобы сообщить, что друзья организовались в небольшой отпуск.

– А как же я? Почему ты меня не позвал?

– А что ты? У тебя в пятницу экзамен, а в воскресенье служба.

– Ну, мы могли бы полететь после экзамена, а на воскресенье я бы отпросилась.

– Тогда мы потеряем целый день катания!

– Я могла бы прилететь после, – отвечаю я с еще большей обидой. Чувствую, что я уже на грани истерики.

– Так какой смысл лететь туда на полтора дня?

– Знаешь, Мэйсон, мне некомфортно, что мой парень летит кататься на лыжах в компании девушек, в которой две к тебе точно неровно дышат, а одна вообще из твоего романтического прошлого.

– Лиза, что опять за глупый приступ ревности? Ты знаешь, что я ни с кем другим даже не флиртую!

Я хочу сказать больше. Я хочу сказать вот что: «Почему тебе интереснее провести выходной с ними, чем со мной? Почему вообще тебе пришла в голову эта бредовая идея? Мы и так видимся только по выходным. Почему для тебя такое отношение ко мне – норма?»

Но вместо этого я тихо говорю:

– Мэйсон, если ты полетишь в эти выходные в Вейл, я желаю тебе хорошо провести время, но больше мне не звони. Это уже не первый раз, когда ты заменяешь спланированное время со мной временем с другими людьми, по всей видимости, более важными для тебя, чем я. Я устала чувствовать себя второстепенным человеком в твоей жизни. Так что лети, но знай, что между нами все будет кончено.

Вот так. Шах и мат. Шах ему, мат нашим отношениям.

– Лиза, не будь ребенком, – доносится до меня его голос в трубке, но я уже отвела трубку от уха и нажимаю «выкл.».

Я долго-долго реву. Мне так больно, словно он умер. Я чувствую, что потеряла что-то очень важное в своей жизни. И я не уверена, кого в этом винить больше – его или себя.

Но неужели я недостойна того, чтобы мужчина подстроил свое расписание под меня и чтобы мы вместе полетели в Вейл через неделю, когда я сдам экзамены? Неужели недостойна того, чтобы он ставил наши отношения выше, чем свои спонтанные желания? Чтобы был более чуток ко мне?

Нет, я не согласна с таким положением вещей. Я знаю, мне будет плохо еще очень долго. Ведь это не первый раз, когда я порываю с Мэйсоном. Он уже неоднократно доводил меня до разрыва, который только лишь превращался в длительную паузу.

После двух часов рыданий я поняла, что облегчения нет и что действовать нужно иначе. Возможно лучшее, что я могу сделать, – вышибить эти чувства клин клином. И вот я открываю томик Цветаевой и достаю спрятанный в нем маленький кусок оторванной бумажки с именем Адреано и номером телефона.

Тремя месяцами ранее я встречала маму в аэропорту. И, пока ожидала ее у выхода, со мной заговорил высокий смуглый шатен с искрящимися глазами и доброй улыбкой. Он спросил меня:

– Ждете кого-то важного?

Он говорил с акцентом, но я не опознала с каким.

– Да, – ответила я, – маму.

– А я друга. Он прилетает из Франции.

– А вы тоже из Франции? – поинтересовалась я.

– Нет, я итальянец, но вырос в Швейцарии.

– А что здесь делаете?

– Учусь летать. Неподалеку от Форт-Уорта есть авиашкола, где я набираю летные часы, чтобы сдать экзамен на лицензию пилота.

В ожидании прибывающих мы разговорились.

– Я хотел бы прокатить тебя в самолете, – в какой-то момент сказал мне новый знакомый.

– О, спасибо, Адриано. Но ты знаешь, мой бойфренд, наверное, будет против, если я с тобой полечу.

– Ах, бойфренд.

В этот момент вышла моя мама, и все мое внимание переключилось на нее. Я расцеловала ее, подарила букет нежных белых роз и начала прощаться с Адриано.

Но он жестом просит меня подождать, так как в этот момент выходит его друг. Если Адриано был хорош собой, то его друг оказался просто магнетически красивым. Крупное, но не перекормленное телосложение, выразительные черты смуглого лица, пронзительные глаза и открытая улыбка.

Адриано представляет меня Франческо, а я им – свою маму. Но нам надо идти, и мы сразу прощаемся. Я прижимаю маму к себе одной рукой, беру тележку с чемоданами второй и направляюсь к выходу, бросая последний взгляд на двух красавцев. Мне страшно жаль терять эту новую ниточку судьбы, ставить «the end» только начавшейся пьесе. Ребята классные, но увы. Мы с мамой подходим к выходу. И тут меня догоняет Адриано, за ним быстро идет Франческо. Адриано предлагает помочь с чемоданами и проводить до машины. Они оба хватаются за чемоданы, загружают их в багажник, и впопыхах Адриано сует в мою руку бумажку, на которой написан номер телефона.

– Если что-то пойдет не так с бойфрендом, звони, – говорит итальянец, – полетаем.

И вот эта бумажка, которую сунул мне Адриано, лежит передо мной. Я сохранила ее, наверное потому, что в душе знала, что рано или поздно столкнусь с такой ситуацией. Мэйсон не давал мне постоянства и защищенности – чувств, которых я так сильно хотела в Америке, и я подозревала, что когда-то я захочу встречаться с другими мужчинами.

Из воспоминаний о встрече в аэропорту я возвращаюсь в свою комнату и думаю, правильно ли им звонить. Потом оправдываю себя: человек, которого я считаю главным в этой пока еще чужой для меня стране, едет в аэропорт с подружками. Почему же меня должно что-то останавливать?

Ах да, я же с ним порвала. Поэтому ничего страшного. Совершенно ничего страшного. И мне точно нужна помощь. Я уже тянусь за трубкой телефона, как слышу шаги по лестнице, ведущей к нашей квартире.

«Он не поехал, – радостно восклицает мое сердце. – Он приехал ко мне, поменяв свое решение!»

И счастье, и облегчение охватывает меня. Но ненадолго. Я слышу, как дверь открывается ключом, кто-то стремительно врывается в дверь.

Моя подруга-соседка со слезами на глазах падает на мою кровать.

– Что случилось? – говорю я. – Ты же должна быть в Сан-Антонио!

– Козел, – рыдает она. – Все кончено.

Потом долго рассказывает о том, что заставило ее порвать с бойфрендом посреди их загородного путешествия. И спрашивает:

– А ты чего такая зареванная?

– А я только что порвала с Мэйсоном, – признаюсь я ей.

– Да ты что? Но вы уже долго вместе. Ладно я, всего два месяца встречаюсь с этим козлом. Тогда хорошо, что я вернулась. У нас одно несчастье на двоих.

В моих руках все та же бумажка, я показываю ее подруге, прикладываю указательный палец к губам и набираю номер телефона, записанный в спешке. Надеясь, что правильно разобрала цифры. Три гудка, и я слышу французское «Але».

– Привет, можно ли говорить с Адриано?

– А его нет. Кто его спрашивает?

– Мы познакомились в аэропорту три месяца назад. И он дал мне номер телефона, чтобы пригласить меня полетать.

– А. Я вас помню. Элизабет, верно?

– Хммм. Да. А это кто?

– А это его друг Франческо.

У меня замирает сердце. Франческо! Франческо, тот загадочный персонаж, гибрид молодого Адриано Челентано и Джорджа Клуни, ooo-la-la!

– Элизабет, – возвращает Челеклуни меня из фантазий, – дело в том, что Адриано две недели как сдал все экзамены и улетел в Европу.

– Понятно, – медленно говорю. – Понимаю, что полет наш накрылся. Но Франческо продолжает:

– Я так рад, что ты позвонила. Я так хотел тебя найти, но не знал как! Мне показалось, что ты прекрасная и особенная.

Я, конечно, польщена. Когда было последний раз, когда я слышала от своего бойфренда, что я особенная? Да никогда такого не было.

– Мы обещали тебе полет. Ты хочешь?

– Очень! Но одной мне страшновато. Могу я взять с собой подругу?

– Ого! Тогда и я возьму с собой друга. Элизабет, завтра в 18:00 мы заберем вас. Где вы живете?

Подруга в этот момент сидит и смотрит на меня грустными глазами, в которых через слезы пробивается интерес. Все-таки нам по 21 году, и мы хотим принцев на белых конях или хотя бы на самолетах, а не взрослых мужчин, не относящихся к нам серьезно.

– Все, вытирай слезы. У нас с тобой double date[18] с двумя пилотами, – говорю я подруге, и мы наконец-то улыбаемся.

Сердце мое все еще болит, но на фоне этого появляется легкое предвкушение новой встречи.

– Наш выходной будет не хуже, чем у Мэйсона, и какой мог бы быть у вас в Сан-Антонио. Давай оторвемся.

Вместо подготовки к экзамену мы с подружкой едем в магазин, покупаем бутылку рислинга, большую пачку мороженого и арендуем несколько комедийных фильмов.

Да, все по классике. Вино, мороженое, комедии. Никаких других инструментов зализать раны тогда мы не знали.

На следующий день я взяла подругу и привезла нас обеих, все еще восстанавливающихся после похмелья, в назначенное место. Аэропорт городка Арлингтона походил на что-то из древнего кинофильма. Нет, здесь не было роскошных частных боингов, которые я представляла себе. Здесь обитали дешевого вида мини-самолетики, которые обычно показывают по телевизору в драматических фильмах. Обычно такие самолеты падают где-то высоко в горах.

– Что-то я сомневаюсь, что мы приняли правильное решение, – шепнула я Марине.

Она смотрит на меня с выражением шока на лице и кивает. Ведь этих «не-до-пилотов» мы практически не знаем. Что может произойти? Да все что угодно.

Но мы набираемся решимости и выходим из машины. Ребята галантно встречают нас и усаживают в четырехместный самолет. Франческо уверенно поднимает нас в небо, и мы летим из невзрачного городишка Арлингтона в Даллас. Даллас полон высотных зданий, подсвеченных мощными фонарями, и это зрелище бесподобно. Мы заворожены и буквально пищим от радости. Франческо делает большой крюк вокруг даунтауна Далласа, и мы рассматриваем самую красивую далласкую башню, в которой на верхнем этаже расположен вращающийся ресторан. Вот уже два года я прошу Мэйсона пригласить меня туда. Мои мысли на секунду возвращаются к нему, но я отмахиваюсь от них и всматриваюсь в блестящие огни города, и перевожу взгляд на темное звездное небо. Вдруг я вижу, как падает звезда. Загадываю желание.

Мы с подругой в восторге и от полета, и от общения и приглашаем их в гости на русский ужин в качестве благодарности за полет. Но они не могут – завтра у них экзаменационный полет с инструктором.

– То есть сегодня вы на нас тренировались? – смеемся мы с подружкой.

– Что-то типа того, – отвечают парни.

Нам жаль, но приходится прощаться. Франческо берет меня за руку, целует ее и произносит:

– Как ты смотришь на то, чтобы я прилетел к тебе завтра к обеду? Я сдам тест, сделаю все свои дела, и потом мы можем погулять.

«Даккор!» – вспоминаю я одно из немногих французских слов, которые я помню после двух семестров французского в колледже. Мы прощаемся до завтра.

На следующий день я приезжаю на тот же аэродром. И если вчера он казался мне удручающим, то сегодня – это самое романтичное место в нашем городишке. Франческо встречает меня поцелуем в щеку, деловито забирает ключи от машины, пересаживает меня на пассажирское сиденье, а сам садится за руль.

– Я все спланировал, – говорит он. – Сначала мы пообедаем, потом погуляем, а вечером полетим ко мне и я покажу, где живу.

Он оказался теплым, глубоким, интересным парнем. А главное, он подарил мне столько искреннего внимания, сколько я не получала со своим бойфрендом, с того Дня благодарения, когда мы познакомились. Бывшим бойфрендом, напоминаю я себе.

После прогулки мы полетели к Франческо, и я подумала, что романтическая ночь с этим незнакомцем навсегда разорвет связь с Мэйсоном. Ночь с мужчиной на второй день знакомства случалась в моей жизни впервые. Что подумает мама? Единственное, что меня оправдывает, – это то, что до секса дело не дошло.

Когда я проснулась, его рядом не было. В недоумении я села на кровать, распутала волосы и оценила ситуацию. Я была в часе езды от своего дома, без машины. Сотового телефона тогда у меня еще не было. На прикроватном столике я увидела записку: «Оставайся здесь, никуда не уходи, я скоро буду!»

«Куда же я уйду», – пожала я плечами и принялась разглядывать книги, которые валялись на полу его холостяцкой квартиры.

Через 15 минут он прибыл – свежий и румяный, с двумя чашками кофе и чем-то теплым в коричневом бумажном пакете.

– Я раздобыл нам лучший завтрак, – произнес он воодушевленно.

– «Крусоонтс»! – торжественно произнес он на французском и открыл пакет, из которого пошел божественный запах свежей выпечки.

– Элиза, – так он почему-то решил меня называть, – я не собираюсь ходить вокруг да около. Tы мне очень понравилась. Еще тогда в аэропорту. Я сказал Адриано, что если ты выйдешь с нами на связь, то ты – моя.

– И что сказал твой друг?

– Он не был против.

– Какая легкая добыча, – прокомментировала я.

– Нет, не легкая, просто братская дружба. Я через пару дней улетаю, но вернусь через месяц.

– Франческо, – сказала я тихо, подсчитывая даты, – но через месяц, когда ты вернешься, я улечу в Россию.

– Что-нибудь придумаем, – оптимистично продекларировал француз.

– Франческо, есть кое-что, что мне нужно тебе сказать.

Я сомневалась, нужно ли быть с ним абсолютно открытой, но потом решилась:

– Я только что порвала со своим парнем, и будет нечестно, если я буду встречаться, притворяясь, что у меня нет свежей раны.

– Я понял, – сказал он, и впервые за это утро его лицо потускнело. – Ты все еще любишь его?

– Я думаю, что да, но я больше не хочу его любить.

* * *

В понедельник, когда Мэйсон вернулся из Вейла, он мне позвонил. Но у меня были планы на вечер с Франческо. Мы решили провести вместе все последние часы, которые были нам доступны. Между моей и его учебой и работой мы выкраивали время друг для друга. Мэйсон звонил мне каждый день, через день оставлял сообщения.

Я стирала их, даже не слушая. Пока Франческо был рядом, я пыталась разорвать эту нездоровую связь. Но как только мой пилот улетел, я снова столкнулась один на один со своей болезненной любовью. На пятую бессонную ночь второй недели, как мы порвали, я поняла, что сильно соскучилась по Мэйсону. Такую острую боль и привязанность я чувствовала впервые в моей жизни, и я пыталась понять: может быть, это сигнал, что я совершила ошибку?

В один вечер он позвонил мне, и я наконец-то взяла трубку.

– Ты дома? Умоляю, подожди, я перезвоню через 10 минут.

И отключился.

«И для этого он мне позвонил», – возмутилась я.

Но уже через несколько минут я услышала стук в дверь. Передо мной стоял Мэйсон с огромным букетом цветов. Первый букет, который он мне преподнес за все время отношений. Он внимательно посмотрел на меня и произнес:

– Я сделаю для тебя что-то, чтобы ты забыла о Вейле.

– Что, например?

– Во-первых, мы полетим туда, куда ты захочешь.

– Я хочу в Сан-Франциско.

– Хорошо. Во-вторых, я лечу на конференцию в Финляндию этим летом и подумал, как было бы хорошо прилететь оттуда в Питер и провести там с тобой неделю. Ты ведь говорила, что будешь в Питере этим летом?

Я вспомнила про Франческо и про то, что он пригласил меня в гости на юг Франции пожить на вилле его бабушки и дедушки.

– После экзаменов у меня планы, – сухо ответила я, но поняла, что поспешила.

Франческо, с его романтическими полетами, с его итальяно-французской харизмой был мне интересен, но с Мэйсоном была такая прочная связь, что моя решимость выкинуть его из своей жизни сдулась в этот же самый момент.