Вся моя жизнь – подарок на день рождения

Вся моя жизнь – подарок на день рождения

Шаши Мартынова

Интервью с Мариной Москвиной для журнала «ИНЭЙТ»

Москвина – это «человек без берегов», и даже не просто человек, а настоящий феномен российской современности. Марина – звезда, но не та, что холодно сияет отраженным светом где-то там, невесть где, а горящая, лучистая сущность, которая светит любому, кто с ней соприкасается.

Это профессиональный искатель приключений, легкий на подъем, что является причиной ее полетов на аэростате «колбаса» в желтой корзине с красной полосой, сплетенной из ивовых прутьев.

На маленьком паруснике Noorderliht она бороздила просторы Ледовитого океана, спускалась в глубокие пещеры со спелеологами и бродила там в полной темноте среди летучих мышей. С друзьями-гляциологами изучала на Эльбрусе снежные лавины, откапывала скелет мамонта, показывала дрессированных зверей в Уголке Дурова, поднималась на гору Фудзи, путешествовала в высоких Гималаях…

Марина добралась до горы Аннапурны в Непале, четвертой по высоте после Джомолунгмы. Добралась – и не заважничала, не стала смотреть свысока, хотя были еще и Индия, Лаос, Тайвань и Вьетнам, буддийские монастыри в Японии, а также родное Царицыно со всевозможными йогами, самураями, конкистадорами и святыми.

Каждый шаг становится путешествием, когда ты с Мариной, говорят ее ученики. Обычный каштан, поднятый из вороха листьев, на ее ладони превратится в красавца. Незаметное – в сияющее на всю катушку. Ведь это и есть талант – влюбляться во все и во всех: в цветущую яблоню, в небо, в боярышник, в первого встречного. Марина – большой специалист по влюбленности в жизнь. Кое-кто поговаривает, Москвина, мол, просветленная… А может, это просто сплетни?

– Марина, скажите нам правду: вы – просветленная?

Да, что-то там пылает в самом центре помрачений! – я в это сильно верю, патриархи не могли меня обмануть. Гул полыхания порой доносится и до моих окраин. Так что – еще пару кальп, и… Может быть…

– Бытует мнение, что жизнь – это бои без правил, чреватые увечьями. А по-вашему?

Есть такой анекдот: правительство Германии получает соболезнование от одного африканского государства в связи с тем, что германского посла съело в джунглях племя каннибалов. Заканчивается это послание официальным разрешением взамен съесть африканского посла.

Так что жизнь – это абсолютная, упоительная гармония, если мы к ней чувствительны и внимательны. И если не забываешь, что пришел в этот мир как гость.

– Вы вообще умеете огорчаться? Печалиться?

У высоко почитаемого мною писателя Юрия Коваля в повести «Пять похищенных монахов» действует герой, который на протяжении повести буквально на все вопросы отвечает только одной репликой: «ЕЩЕ БЫ!»

– Однако все ваши книги – сплошные радости и озарения. Вы это специально делаете, чтобы порадовать и взбодрить читателя?

Когда я написала роман «Гений безответной любви», вложив туда все горести-печали своей жизни, и отдала его на прочтение в одно издательство, редактор ответил, что они не могут напечатать мою вещь, поскольку у них «нет для меня юмористической серии».

– Так давайте я лягу в основу! – воскликнула я.

– Ляжете, ляжете, – мне ответили.

Но больше не позвонили.

«Что истинно, то улыбается, – говорили древние. – И на этом все».

– В каких отношениях вы с вашими книгами? Они вам друзья, дети, дальние родственники, попутчики или случайные знакомые?

Они мне – песенки.

Помните, кто-то рассказывал Заратустре: мол, вот тут недавно громадному чудищу отрубили голову. Такое было!.. Мор, глад, наводнение, тучи саранчи…

– А вы уже сделали из этого уличную песенку? – спросил Заратустра.

– Мы вас узнали с истории про летающего крокодила. У всех крокодилов родились крокодилы, а у одного, чокнутого, появился птенец. И они потом оба навсегда улетели из этого болота. Кто не читал, тот наверняка видел мультфильм, который все принимали почему-то за французский…

Всех сбил с толку синхронный перевод в фильме: не сразу разберешься, что перевод не с французского, а с крокодильского. Это моя первая сказка. Несколько лет я проучилась в интернате. И вышла оттуда очень непохожей на обычных детей. Вылитый вот этот самый крокодил, у которого «всё не как у людей», все представления о мире перевернуты с ног на голову. Но я вам так скажу: этот аномальный крокодил стал и моим собственным нравственным ориентиром. Этакой Чайкой Джонатаном Ливингстоном. Он как-то храбро повел меня дальше по Небу и по Земле, всюду обнаруживая родственные души, которые, чуть что, подставят тебе свое крокодильское или уж какое у кого, но обязательно верное и надежное плечо.

– Если бы я не читала и даже не издавала вашу повесть «Не наступите на жука», где сюжет очень достоверно разворачивается в стенах интерната, я бы не поверила, что с вами это реально было. Вы производите впечатление человека, который безостановочно счастлив с первых секунд появления на свет.

С интернатом получилось так.

Папе – дипломату, ученому, историку – предложили работать в Париже представителем Советского Союза в ЮНЕСКО. Туда ему обязательно нужно было ехать с мамой. И бабушка не захотела оставаться с двумя детьми – со мной и старшим братом Юриком. Вот меня родители чисто по-человечески попросили пожить в интернате – очень хорошем, «английском», грех жаловаться. И все равно это было серьезным испытанием: третий класс, домашний ребенок…

Меня спустили с небес на землю (до этого я семь лет прогуляла на крыше первой в Москве высотки в Большом Гнездниковском переулке!) и повели «в люди». Ничего, я с жизнерадостной улыбкой двинула в этот интернат, где один на один повстречалась с человечеством. А выросла – и благодарна за такой мощный опыт. Об этом я написала не только книжку «Не наступите на жука», но и взрослую повесть «Между нами только ночь». Думаю, дело в моей готовности, что мне навстречу повсюду выйдут нормальные люди, хотя бы более или менее…

– Какими качествами должны обладать произведения для детей, чтобы понравиться вам?

Яков Аким на самом первом нашем семинаре говорил: «Рассказывать ребятам можно обо всем, даже о самом грустном, лишь бы это не было скучно и уныло. Это должно быть как письмо человеку, которого вы любите и чье мнение дорого для вас. Надо “поймать” тот голос, которым вы разговариваете с собой, тогда веришь, что человек не врет». Тут присутствует особое вещество – как полезные фитонциды в лесу после дождя.

Детская литература не рождается за год или три, это трепетный процесс накопления. Он охватывает все времена и всю землю. Хороший детский писатель – сокровище человечества, таких людей накопилось не так много, мы должны их помнить, а то, что они сочинили, преподносить своим детям как дар небес.

Я люблю все такое, от чего можно подрасти, стать добрее, сильнее, радостнее. Что поможет тебе подняться, когда ты упал, простить, если разозлился, понять, что ты не один тут такой – пуп земли. Как жить в гармонии с этим огромным скрежещущим миром, оберегая деревья, зверей и людей. Как быть живым каждую минуту. О настоящих и важных вещах должна идти речь! Причем без пафоса, а по возможности с юмором, с улыбкой. К тому же не забывайте, что детский писатель обязан быть страшно интересным – ему на деликатность читателя рассчитывать не приходится!

– А какими – ни в коем случае не должны?

Что тут рассусоливать: не должно быть тупости, жестокости, фальши, всякой там идеологии… Понимаете, детский писатель – это человек, у которого есть доступ к роднику. Кстати, довольно редкий тип. Вот и все.

– Но как отличить неподготовленному читателю, хорошая это вещь или никудышная?

Хотя бы по интуиции! Берем навскидку два стихотворения:

Ешь горчицу, кетчуп, хрен —

Будешь как Софи Лорен.

И второе:

Маленький мальчик зашел в туалет

И просидел там до старости лет.

Невооруженным глазом видно, что первое – бессовестная халтура, неважно чья. А второе – высокая поэзия чудесной Ренаты Мухи, где есть и судьба, и вся наша тертая, как калач, жизнь.

– В книге «Учись видеть» вами выдан целый литературный хит-лист – «не сметь не читать!». А если коротко – назовите пять книг, которые потрясли Марину Москвину.

Я люблю «Школу для дураков» Саши Соколова, «Крестовый поход детей» Курта Воннегута, «Теофила Норта» Торнтона Уайлдера, «Блистающий мир» Грина, «Планету людей» Экзюпери, все – Чехова, а из поэтов не раздумывая – Джалал ад-Дина Руми и Юрия Левитанского.

– В своих книгах вы часто описываете близких вам людей, а ведь самые родные существа – очень сложные герои. Сын Серёня и муж Лёня – кочующие персонажи ваших рассказов, повестей и романов. Как они реагируют?

Серёне посвящена книжка «Моя собака любит джаз». Каждый рассказ, где я живописала очередное приключение нашей авантюрной семейки, он внимательно выслушивал – со всеми своими реальными репликами, радостями, горестями – и делал заключение:

– Не знаю, не знаю, – вздыхал он. – Во многом – мало что понятно. А если уж я не понял, вряд ли кто-нибудь поймет…

Лёня – это вообще уникум. В нем живет штук пятнадцать буйнопомешанных художников и неисчислимое множество разных чудаков. Причем какую ипостась ни возьми – готовый герой для романа.

Терпение моей семьи безгранично. Только однажды вспыхнул бунт, когда я воспела всю нашу компанию в, казалось бы, фантасмагорическом «Романе с Луной». Каждый читал и смеялся над остальными, пока речь не заходила о нем самом. Короче, они собрались, позвонили в Дом творчества «Малеевка» (я там сочиняла новый роман) и задали мне трепку. Хоть весь тираж изымай из продажи!

– И Лёня?

И Лёня масла в огонь подливал, я слышала его голос: «А помнишь, ты даже сантехника обидела! Он к нам пришел, починил унитаз, а ты ему сказала: “Какой вы замечательный мастер!..” И добавила: “…своего дела…”»

– Леонид Тишков – знаменитый на весь мир художник. Вы помогаете ему мастерить его фантастических Существ, объекты для инсталляций и спектаклей. Он иллюстрирует ваши книжки. У вас гармония в творчестве?

Я его долго ждала как иллюстратора. Неторопливо создавал он иллюстрации к «Войне с саламандрами» Чапека, «Охоте на Снарка» Льюиса Кэрролла, к Козьме Пруткову, Замятину, Булгакову, Хлебникову, Хармсу, к «Двенадцати стульям» и «Золотому теленку»… Еле-еле – по блату и за выслугу лет – обратил он на меня свое внимание и стал иллюстрировать мои книги. Больше того, когда у меня вдруг застопорится повесть или роман, он даже садится за компьютер и пишет продолжение. Во всех моих вещах есть достойнейшие эпизоды, написанные Тишковым, – кстати, в «Романе с Луной» очень много таких эпизодов!.. А я – не без его влияния – увлеклась живописью.

– Книга «Моя собака любит джаз» получила Международный диплом Андерсена. И вы полетели за ним в Индию. Почему вручение диплома проходило в такой экзотической стране?

Наверное, потому, что мне пришла пора там оказаться. Железная логика! Я всю жизнь мечтала увидеть Индию – жаркий материк в виде сердца, где буквально каждый камень пронизан лучами космоса. Хотела добраться до Гималаев. Поэтому сразу после вручения диплома мы с Лёней отправились в горы.

Но пока мы к ним продвигались, кочевали с места на место, вершины все время были закрыты облаками. Нам уже пришла пора возвращаться. Я наклонилась завязать шнурок. И вдруг – между коленками – увидела снежные вершины…

Был закат солнца. Индийцы всегда любуются своими закатами и восходами, это для них непревзойденный театр, поэтому они с восходом встают и ложатся на закате. Небо стало окрашиваться рериховскими красками: лиловое, фиолетовое, сиреневое, оранжевое, пурпурное. Льды вершин отразили и в сто раз усилили эти пламенеющие цвета. Мы как сумасшедшие кинулись к ним. А ведь это предгорья Гималаев! Понятно, что до Гор не добраться одним пыхом, но мы шли, шли, шли, и было такое впечатление, что горы наплывают на нас, тоже движутся нам навстречу.

Однажды наугад я открыла книжку Лао-цзы «Путь без пути» и прочитала, что достигать внутренних своих вершин человек должен у себя во дворе, а не где-то вдали от дома. Куда бы ты ни поехал, будешь там напрягаться, пытаться многое увидеть и наверняка останешься туристом. А дома все привычно, ты можешь по-настоящему обратить свой взор внутрь, как учат древние мудрецы. Но все равно путешествие оказалось грандиозным.

– Многие мистики пишут, что для женщины дорога к просветлению короче, чем для мужчины. Согласитесь или поспорите?

Я ничего не понимаю в женщинах, эта область бытия для меня осталась тайной за семью печатями, могу только вторить, как эхо, Ахмадулиной: «…Я перед женщиной навытяжку стою».

Мужчина мне и ближе, и родней по духу.

Возможно, когда-то женщина была в большей степени «долиной» и воспринимающей сущностью, сейчас уж слишком возрос ее общественный статус, эго, самосознание. Но – да поможет нам Будда не утратить космическую объективность. Вспомним, как Он созерцал в лесу и к нему подошел человек. «Вы случайно не видели женщину? – тот спросил. – Мы с женой разминулись. Ну, она такая высокая, стройная шатенка, в красивом голубом сари с цветком в волосах?..» – «Да, я видел, – ответил приветливо Совершенный, – пробегал какой-то скелет, а кто это был – мужчина или женщина…»

– Человеку вашего уровня светимости не пристало «держать светильник в яме», не так ли? Продолжаете ли вы семинарские занятия, подобные тем, что вы вели в Институте современных искусств?

На Новый год мне кто-то позвонил, уже подвыпивший, давай поздравлять, а голос грустный. Я спрашиваю:

– Что ты поделываешь?

– Да вот, – он отвечает, – сижу дома один…

– Чего так? – говорю.

– Да потому что я никому не нужен.

– Ты с ума сошел! – говорю.

– Ну, а кому? КОМУ??? – он спрашивает.

– …Мне… – отвечаю.

А сама мучительно думаю: кто это такой?

Всем этим я хочу сказать, что человек, который хотел бы со мной повидаться, имеет такую возможность. Например, я иногда выступаю – это происходит в Москве и в разных других городах, и если кому-то наше свидание поможет стать писателем или отправиться на встречу с самим собой, что в идеале (осторожно, иллюзия!) – одно и то же, меня несложно найти.

Иногда ко мне подходят даже в метро. Так просто, посидеть, помолчать. А я тем временем тихо вяжу свитера – с изображениями гор и озер, восходами над Гималаями, мерцающими рыбами в океане и лимонными лунами.

– А вязание для вас – это медитация?

Это мое объяснение в любви. Время от времени я вдруг встречаю человека, которому мне хочется связать свитер или по меньшей мере шапку или варежки. Как правило, это символизирует мое изумление, благоговение или великую благодарность. Притом что редкая птица сможет надеть мою вещь и храбро выйти из дома, поскольку на спине у этого человека будут сиять огромные белые тысячеглазые крылья, по животу поплывут настоящие рыбы, на груди парусные корабли в океане станут сражаться с яростными шквалами, по плечам разлетятся чайки и в лунной звездной ночи зависнет на рукаве инопланетный корабль с горящими иллюминаторами, из которых будут с огромным интересом выглядывать наши братья по разуму.

Есть такие материи на Земле – они живые. Например, глина. Я где-то читала, что ученые в глине обнаружили органические клетки. В результате они пришли к выводу, что библейская версия сотворения человека из глины – вполне вероятная вещь.

Я же со своей стороны обнаружила, что и шерсть – не менее живая, чем глина, а может быть, даже еще живее. Она и дышит, и аккумулирует энергию, вбирает, сохраняет, отдает, оберегает. По ее нитям проходят явственные токи. Она пульсирует, мерцает, это мистическая, неведомая нам субстанция.

Недаром бродячие дервиши, которые понимали толк в жизни, мечтавшие только об одном – чтобы в ликующем экстазе соединиться с самим Источником Существования, ходили в одеждах из грубой шерсти, по-арабски – «суф», так их и прозвали – суфии, что значит «шерстюки». Это их парень Джалал ад-Дин Руми сказал:

Существуют собаки любви,

чьи имена никому не известны.

Отдай свою жизнь,

чтобы стать одной из них.

И что с того, что он жил в Малой Азии в XIII веке. Всякий раз, когда я берусь вязать свитер поразившему мое сердце человеку, я вяжу этот свитер ЕМУ – наставнику с сияющим сердцем, ведущему караван любви и опьянения.

Эти свитера – мои письма, и я знаю, они приходят по назначению.

– А что вы больше всего цените в этом мире?

Секс, лыжи, ролики и рок-н-ролл.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.