Глава девятая Интриги и офисная политика. Up or out

Глава девятая Интриги и офисная политика. Up or out

[18]

Отдел стоит на ушах. На нас неожиданно свалился проект, где не нужно ничего анализировать и считать, а нужно «просто» провести серию тренингов по всему миру для крупного клиента. Причем места выбраны такие, что за них убить можно, – Сингапур, Коста-Рика, Токио, Мехико, Йоханнесбург. Конечно, клиенту нужны тренинги и в Европе, например в Лондоне, Брюсселе и Копенгагене, но эти направления никому не интересны. Они достанутся самым неактивным, невлиятельным и нерасторопным консультантам. Для всех и каждого в отделе возможность провести тренинг – это не работа, это шанс на халяву прокатиться, развеяться и посмотреть мир.

Для меня особенно важны такие командировки, где:

а) можно решить серьезную проблему на глазах у начальства;

б) можно приятно провести время после работы;

в) я там еще не была;

г) ждут приятные встречи или интересный шопинг.

Коллеги ведут себя необычно: собираются в кучки по нескольку человек и разговаривают шепотом, потом расходятся, неодобрительно покачивая головами, провожают подозрительными взглядами тех, кто входит или выходит из кабинета начальника, и резко переключают что-то на мониторе компьютера, когда подходишь ближе к их рабочему месту. Дело не только в том, куда тебя лично пошлют или не пошлют, но и в том, чтобы другим досталось похуже. Если перефразировать: нужно получить все, на что я имею право, плюс забрать все, что плохо лежит. Это и понятно. Любая работа через год неотвратимо превращается в рутину. За неимением реальных возможностей быстро продвигаться по карьерной лестнице такие командировки становятся одним из способов поощрения.

С одной стороны, нас призывают быть амбициозными, упорными и не останавливаться на достигнутом. С другой – просторная карьерная лестница, на которой после университета могли прекрасно разместиться сотни выпускников, уже через несколько этажей стремительно сужается. Продвигаться дальше становится сложнее и сложнее, и, чтобы сделать каждый следующий шаг, приходится долго ждать, пока твой предшественник поднимется на новый уровень, устроится там поудобнее и только потом освободит тебе место. Некоторые начальники, опасаясь конкуренции, расставляют на пути ловушки, чтобы усложнить тебе восхождение. Словом, добраться до самого верха удается единицам.

В самом низу этой карьерной лестницы на одного начальника приходится по четыре-пять подчиненных. На моем уровне расклад совсем другой: начальник руководит группой из двадцати пяти человек, каждый из которых все еще хочет профессионально расти, но сомневается, получится ли. Даже если начальник куда-то уйдет, твой шанс на продвижение всего один из двадцати пяти, а то и меньше, так как почти наверняка вообще никого не повысят, а возьмут человека со стороны. Чтобы было куда стремиться, в коридорах офисной политики появляются новые, ранее неведомые карьерные ориентиры: честь быть приглашенным на важное совещание или день рождения босса, парковка поближе к лифту, хорошие отношения с секретаршей босса. Или вот как сейчас – распределение командировок.

Луис, разумеется, поедет проводить тренинги в Латинскую Америку. С этим сложно поспорить – он говорит на испанском, знает местные законы и местные налоги. Если не он, то кто же? Правда, в такие поездки обычно ездят парами. Луис попросил меня поехать с ним. Он сам вызвался уладить это с Клаусом. Во-первых, тот, кто поедет в Южную Америку, одновременно поедет и в Северную, просто из соображений логистики, а я – единственный в отделе лицензированный американский СРА . Во-вторых, основная финансовая аудитория в Латинской Америке – женщины, поэтому Луису нужна партнерша, причем легкая в общении, чтобы завоевать расположение клиентов и завести новые контакты.

С утра пораньше в моем кабинете нарисовался Андреас. Ему недавно исполнилось сорок два года, и в домашней жизни у него, как говорят, главную роль играют то ли рыбки, то ли попугайчики. Мрачноватый долговязый тип в клетчатой рубашке, с тяжелой раскачивающейся походкой. Анна, которая делит с ним кабинет, считает что Андреас скрипит зубами от злости и тихо сходит с ума от зависти и собственного бессилия. Ему сложно соперничать с безукоризненно дисциплинированной, всегда мотивированной и безупречно ответственной Региной, к тому же мимо него все время продвигают наверх молодых амбициозных иностранцев. Андреас далеко не дурак. Его специализация – бухгалтерские программы и их взаимная адаптация при слияниях и поглощениях. Его карьерные методы – кляузы и еще раз кляузы, а если ничего не выходит, то самоустраниться на пару недель в командировку и отключить телефон.

– Привет. Я слышал, план тренингов уже утвердили. Ты что-нибудь знаешь?

– Ни сном ни духом. (Так я тебе и сказала, даже если бы знала.)

– А я бы хотел поехать в Сингапур.

– Ничего не могу сказать.

– Ну, я люблю путешествовать и хочу съездить в Азию, раз уж представляется такая возможность.

– Могу тебя понять. (Тоже мне нашел аргумент!) Еще через день. Он же:

– Я слышал, что ты собираешься проводить тренинги в Америке.

– Да, я тоже слышала. Но возможно, это только слухи.

– Я хотел бы помочь, ведь у тебя семья, тебе тяжело путешествовать так далеко, тебе визы нужны. Можно я вместо тебя поеду в Америку?

– Андреас, если я нужна в Америке, значит, надо ехать. Это моя работа. И потом, я не хочу чтобы спустя какое-то время, откажись я сейчас, кто-нибудь использовал этот факт против меня. Когда возникнет серьезный проект в Штатах, все начнут говорить, раз я даже на тренинги не выбралась, серьезную проблему точно не потяну. Мне это не нужно.

– Ну тогда я пойду к Бин, попрошусь поехать с ней в Азию.

– Good luck! [19]

(Боже, и угораздило же меня оказаться на его пути!)

– Луис, Андреас хочет с тобой в Америку, а потом с Бин в Азию.

– Он что, бисексуал?

– Нет, он думает, что никому не нужен, а еще убежден, что проводить тренинги – это разновидность награды. Полагает, раз давно тут работает и знает свое дело, заслужил право прокатиться по миру с ветерком.

– Честно говоря, я вообще не понимаю нашего партнера по планированию тренингов. Уже месяц как он распределяет и перераспределяет, кто с кем поедет и кого звать на торжественные ужины, тогда как тексты презентаций даже близко не готовы. А начало через две недели. Я вообще отказываюсь понимать эту логику. Ну как можно целый месяц решать, кому куда ехать, причем держать это все в тайне до последнего дня?!

– Луис, ну ты же не вчера родился, прекрасно все понимаешь. Они оценивают, насколько велик риск, что проигравший пойдет жаловаться. А материалы мы будем сами доводить до ума в самолете.

– Ты уже знаешь наверняка, куда едешь? Могу я на тебя рассчитывать?

– Только приблизительно. Знаю, что в Коламбус и в Майами точно. Клаус намекал на Латинскую Америку, но как-то туманно. А окончательный список, как говорят у нас в России, – это все тайны мадридского двора. Если они это обнародуют сейчас, начнется третья мировая война. Все пойдут жаловаться, почему он, почему не я.

– Если они опять пошлют в Латинскую Америку кого-нибудь читать презентацию по бумажке, я больше там никогда не смогу показаться без стыда. Ты уже летишь в Штаты, перелет через Атлантику – основная часть расходов, поэтому с точки зрения экономии логично тебе остаться и на Латинскую Америку. Обещаю не приставать, но возьми какое-нибудь сексуальное нижнее белье, на всякий случай.

– Но ведь наша экономия на расходах не подразумевает, что мы должны жить в одной комнате?

– Только если ты будешь настаивать.

– Кстати, а Сан-Хосе – это в Калифорнии?

– Нет, в Коста-Рике. Там как раз будет сезон ураганов. Впрочем, как и во Флориде. Так что вдвоем летим в Майами, потом в Огайо, потом в Сан-Хосе. После Коста-Рики – Мексика и Перу, и возвращаемся к концу месяца. В Огайо может быть торнадо.

– А там хоть где-нибудь безопасно?

– Я-то думал, ты русская!

Надо бы узнать, что собой представляет деловая одежда в Латинской Америке? Там ведь не нужны колготки? Какие на фиг материалы для тренинга, когда надеть нечего!

Вернулся Андреас.

– Я слышал, что ты теперь летишь и в Латинскую Америку.

– Меня еще не одобрили официально.

– А про Азию ты ничего не знаешь?

– Андреас, я тебе не соперник, ни в Азии, нигде. И вообще ты теряешь со мной время. Вот вакансия руководителя проекта в соседнем отделе свободна, это прямое продолжение твоих нынешних обязанностей, иди проситься.

– Они меня не возьмут.

– Ну так иди хоть попробуй. Что ты теряешь?

– Если я им нужен, они сами предложат. Не хочу просить того, что заведомо отдадут кому-нибудь из иностранцев.

– Так иди и продемонстрируй, что ты дипломатичный и умеешь общаться с людьми.

– Все знают, что я не дипломат. Я говорю все как есть. Мне нравится Азия, я бы с удовольствием еще раз там побывал.

– Андреас, это не дипломатия, а профессионализм. Хочешь в Азию, докажи, что им нужны именно твои знания, предложи помогать Бин, изучи их типовые ошибки, предложи взять на себя новые обязанности. И будет тебе Азия.

– Профессионализм тут ни при чем. Просто меня не любят.

(Ну и дурак!) Вдруг подумалось вот о чем. Моим немецким коллегам около сорока, и почти все они из маленьких городков Западной Германии, закончили местные высшие школы в каком-нибудь Зигбурге или Ахене. Классический средний класс, оплот здоровой экономики. В других странах есть так называемые престижные университеты, куда сложно попасть и откуда выходят настоящими звездами, если не все, то через одного. В Германии почти все университеты считаются хорошими. На самом деле многие из них просто средние. Возможно, инженеров или учителей учат в Германии лучше, но финансисты из немецких университетов выходят просто никакие. Они без запинки назовут вам все функции денег [20] , но понятия не будут иметь, как отражать в учете cash in transit [21] .

Еще пять лет назад мои немецкие коллеги почти не путешествовали по миру и не говорили по-английски. Они хорошо выполняли свою работу и аккуратно платили по счетам, экономили каждую копейку и опасались заводить детей. Их более удачливые и амбициозные одноклассники или соседи тем временем съездили на стажировку в Англию или закончили МВА в Америке, устроились работать в инвестиционные банки, а то и вовсе остались в США.

Тем временем в Германию понаехали всякие гастарбайтеры. Луис, например, закончил университет в Буэнос-Айресе, работал на бразильскую кофейную компанию, и получив MBA в IE , стал финансовым директором иберийского филиала. Камилла в двадцать пять лет уже руководила в Таллине отделением международной финансовой корпорации. Тамаре еще нет тридцати, а у нее три диплома и почти десятилетний опыт работы.

Или посмотрите на мою подругу Катерину: она блестяще закончила школу и университет в России, уже почти три года как работает в Германии, учится в экономической аспирантуре Университета Франкфурта, недавно вышла замуж. И ей всего 21 год! Вообразите, как у меня отвисла челюсть, когда я об этом узнала. Ладно, моя-то челюсть всякое в жизни повидала, а представьте себе немецкие челюсти! На такое и я не отказалась бы взглянуть.

Главная черта Катерины – умение предельно ясно излагать свои мысли; более здравомыслящего человека я пока еще не встречала. Мы обе терпеть не можем чиновников (это часто взаимно) и слово «нельзя» (наверное, здесь есть взаимосвязь). Встретившись впервые у Кельнского собора, мы выяснили, что обе любим красно-фиолетово-сиреневую гамму. Причем, любовь к красному у Катерины прекрасно сочетается с имиджем аудитора.

На самом деле все просто. Катерина хорошо и легко училась, поэтому закончила российскую школу на пару лет раньше графика, поступила в университет в Саратове в пятнадцать лет и на третьем курсе приехала в Германию по студенческому обмену. Ей тогда было семнадцать. Учила языки, работала на разных практиках, экстерном сдавала экзамены в Саратове, закончила университет в девятнадцать лет, поступила в аспирантуру. Потом нашла постоянную работу в одной из Big 4 [22] . Ничего сказочного.

Мне понравилась история поступления Катерины в аспирантуру. Ее будущий профессор все время путешествовал и никак не мог сосредоточиться на заявке, чтобы дать окончательное согласие на прием. В очередном имейле он попросил Катерину рассказать о себе и прислать фотографию. Тогда моя решительная и бескомпромиссная подруга отправила пляжные снимки с Кубы. Решение о приеме было принято в тот же день! Я восхищаюсь Катериной, потому что в ней совершенно нет ложной скромности. Если можно использовать фото в бикини для поступления в аспирантуру – почему бы и нет.

Так уж получается, что лучшие из лучших немецких специалистов к сорока годам уже начинают править миром. А те, кто не начал, как Андреас или Кристофер, – просто средние. Наверное, в любой стране так: если вовремя не успеть на поезд, то после сорока лет он стремительно уходит вдаль без тебя.

Консалтинг – это спринтерские забеги по диким джунглям. Тут редко получается мирно дождаться пенсии в тишине и покое. Разве что в отделе кадров. Консалтинг – это постоянное соревнование, у кого больше chargeable hours [23] , у кого выгоднее проекты, к кому чаще возвращаются заказчики. Начинающие консультанты боятся, что их выгонят за медлительность и нерасторопность, поэтому в еженедельном timesheet [24] частенько пишут, что справились с заданием за пару часов, а на самом деле сидели всю ночь. Зато, если проект по каким-то причинам выходит из бюджета, менеджер проекта напрямую запрещает ассистентам и консультантам включать отработанные часы в официальную статистику, чтобы не создавать впечатления, что работа была плохо спланирована и безобразно организована. Людей не хватает хронически. Норма жизни – когда на тебя сваливается срочный проект и помощи ждать неоткуда, потому что всех ассистентов уже разобрали. Новоиспеченному менеджеру очень важно подружиться с толковыми ассистентами, чтобы убедить их в нужное время работать именно на тебя, а не на соседа. Учитывая, что новый менеджер – это вчерашний ассистент, которого повысили, обойдя при этом вниманием оставшихся, можно себе представить, с какой радостью и пониманием тебе помогут.

Философию продвижения в консалтинге Виктор Суворов прекрасно описал в «Аквариуме» на примере шпионов и летчиков-истребителей. Мне кажется, это очень правильная теория, подходящая на сто процентов ко всем большим корпорациям. Шпионы из ГРУ делятся на «борзых» и «варягов». «Борзые» – это ассистенты, офисный планктон, угнетенное большинство. Их используют для обеспечения чужих подвигов. «Борзые» бегают по чужим поручениям, возятся с документацией, организуют транспорт. Им никто не говорит спасибо. Это тяжелая, изнурительная и неблагодарная работа. «Варяги» работают независимо, вербуют людей и встречаются с начальством. Они – лидеры проектов, Gruppenf?hrer [25] , как ни иронично это звучит в данном контексте. Их замечают, продвигают и дают ордена.

Во время войны в авиации тоже существовало две категории летчиков: единицы героев с десятками сбитых самолетов и эскадрильи обычных лейтенантов. Первые редко бывали ранены, вторые – разбивались сотнями. Суворов пишет, что в среднем летчик-истребитель погибал на пятом вылете, а у героев насчитывались сотни боев и тысячи часов в воздухе. Как это может быть?

Разделение на суперменов и пушечное мясо происходило сразу после училища, в первом-втором бою, когда одни набирались смелости и вырывались вперед, не боялись пойти в лобовую атаку и покрасоваться, а другие ждали конкретного приказа или просто уходили в облака. Командиры это немедленно замечали и приказывали пассивным летчикам прикрывать героев-смельчаков. Чем смелее был ас, тем больше его берегли. Известного летчика-истребителя Покрышкина в бою по личному приказу Сталина охраняли две эскадрильи.

Вот и корпоративная жизнь такова: либо тебя в самом начале запишут в избранные и будут продвигать и поручать интересные проекты, либо посадят в неблагодарное обеспечение. Если просидеть в обеспечении пару лет, не проявляя инициативы и ожидая команды сверху, тебе перестанут повышать зарплату, посылать на тренинги и приглашать на важные встречи. Это верный знак, что пора уходить. Встречаются, конечно, редкие случаи сорокалетних и даже пятидесятилетних ассистентов, но на них смотрят с сожалением, как на недоразумение. Сорокалетние уже никогда не изобретут пороха и не перевернут мир, от них не ждут никаких сюрпризов. Идеальный ассистент для консалтинговой компании – это двадцатипятилетний новобранец, готовый сидеть ночами и землю рыть, лишь бы его заметили и продвинули.

Если верить статистическим опросам и моим личным наблюдениям, для подавляющего большинства немцев идеальной является позиция государственного служащего: хорошо оплачиваемая, строго регламентированная, с хорошей пенсией и медицинской страховкой, а главное – без сюрпризов. Им не очень нужна нервная работа консультантов. Компании, наоборот, ищут людей отчаянных и неприхотливых. Хорошо, если они толком не знают немецких законов, – не подадут на работодателя в суд. Вот и набирают иностранцев, с багажом из нескольких стран и специализаций. Они практичнее и деятельнее, уже успели обзавестись опытом принятия нестандартных решений. А еще – практически беспомощны перед лицом чиновника, дающего разрешение на работу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.