Глава 8: Слова и фразы

Бренди? Соизволь снизойти с дивана! КЛЮКВА! КЛЮКВА!

Художественная литература – это прежде всего язык, а язык – это слова. Чтобы донести свои мысли до читателей, у автора в арсенале есть множество слов, проверенных временем. Однако это работает только в том случае, если стороны на берегу договорились об их значении. Стоит пренебречь таким простым, но важным условием, и все пойдет прахом.

РЫБА ФУГУ

КОГДА АВТОР ЩЕГОЛЯЕТ СВОИМ СЛОВАРНЫМ ЗАПАСОМ

Отец и мать нарекли его именем основателя рода Рэя О’Ккумула («Как аккумулятор», – пояснял он со взглядом, на корню пресекающим любые насмешки). Однако в исправительном учреждении за свои эротические пристрастия в умывальной он стяжал себе прозвище «Дядюшка Милт»[12].

Он был амнистирован и в поисках квинтэссенции жизни странствовал на Севере, в вечной мерзлоте, что вполне отражало вечную мерзлоту, аккумулированную в его сердце. Перипетии завели его в непритязательный караван-сарай. Жизнь в тех местах мнилась весьма анахоретской. Но когда бармен посмотрел на него, отвлекаясь от омовения запачканной стойки, глаза его засияли, и он изверг из себя возглас: «Милт!»

Начинающие писатели часто уверены, что гении используют лишь малоупотребительные слова из недр словаря, не способные выжить в естественной среде.

Простите, но это не писательство. Это выпендреж. А выпендрежников никто не любит.

Безусловно, в книгах встречаются слова, которые мы не употребляем в повседневной жизни («сказал я, завороженный»). Но лексические единицы, привлекающие внимание своей редкостью, на самом деле отвлекают внимание от сюжета. Забрасывая читателя малоупотребительными словами, автор словно играет с ним в пинг-понг: отобьет – не отобьет, поймет – не поймет. И если очередное слово будет значить для читателя не больше, чем какой-нибудь «сртарййаодёр», он озадачится и потеряет нить повествования.

Это вовсе не значит, что вам нужно самому себе заткнуть рот и ориентироваться на словарный запас пятиклассника. Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени обогащать читательский лексикон. Однако это допустимо лишь в том случае, когда выбранное вами слово наиболее полно выражает вашу мысль. Обычно использование таких слов, как «сооружение» вместо «здание», ничего не сообщает читателю, кроме того факта, что вам известно слово «сооружение».

СУМЕРЕЧНЫЙ РИДИКЮЛЬ

КОГДА У АВТОРА ПРОБЛЕМЫ СО СЛОВАРНЫМ ЗАПАСОМ

Хендерсон вертел в руках купальный лонгслив Мелинды. В голове у него проносились реминисценции придуманного им плана. «Так быстро уснула?» – ошеломился он. Впрочем, Хендерсон знал, что сон вызван действием опасливого наркотика, который он примешал к ее напитку. Подвывая себе под нос, он внимательно осмотрел бикини Мелинды на полу и погрузился в ее внушительный бюст.

Сколько раз он отправлялся в отпуск с наивными и не очень далекими девушками! Вот и эта не заметила ни единого намека на «мичиганский треугольник». «За тебя дадут кругленькую сумму», – высказался он, похлопывая ее искусные бедрышки.

Употреблять слова, которые не знает читатель, – плохая идея. Но это можно хоть как-то объяснить. А вот употреблению слов, которых не знаете вы сами, никаких оправданий нет. Люди, далекие от мира литературы, недоумевают, как такое вообще возможно, и, честно говоря, порой мы сами задаемся тем же вопросом. Но такое действительно происходит с завидным постоянством.

Если какое-то слово встречалось вам лишь однажды и вы не удосужились посмотреть его в словаре, шансы на ошибку довольно велики.

Почти верное употребление слова или употребление другого слова почти как правильного равносильно почти владению языком. Может показаться, что случайная оговорка не столь важна, но язык вашего произведения – платье, в которое одета ваша книга, поэтому говорить «игристый», когда вы имеете в виду «игривый», равносильно тому, что вы пришли на прием, надев нижнее белье вместо костюма.

К сожалению, мы не в курсе, какими именно словами вы собираетесь злоупотреблять, поэтому не можем предоставить полный список. Но у нас есть тест, который вы сможете применять к любому слову, когда сомневаетесь в его значении.

ТЕСТ. ЗНАЮ ЛИ Я ЭТО СЛОВО?

Спросите себя: «Знаю ли я точное значение этого слова?»

Если ответ «нет», значит, слова вы не знаете.

Самое верное решение – использовать только те слова, в значении которых вы уверены. То есть те, которые вы свободно употребляли бы в разговоре с очень образованным саркастичным другом, и он не постеснялся бы посмеяться над вами, если бы вы сказали что-то не то.

Если вам кажется, что подобное ограничение словарного запаса недопустимо на пути к великой писательской цели, мы вам сочувствуем. Единственное, что можно посоветовать в таком случае – больше читать. Самых разных книг. Можно хранить верность любимому автору или читать романы только определенного жанра. Однако, расширяя свои литературные вкусы, вы узнаете много новых слов, и ваш словарный запас будет неизбежно (хоть и медленно) пополняться.

РАСКРЫВАЮЩИЙСЯ ЗОНД

КОГДА АВТОР – ЖЕРТВА СВОЕГО ОСТРОУМИЯ

Прекратив наматывать круги вокруг поляны, возбужденный супружеский дуэт обосновался посреди рододендронов.

– Весна священная, – процитировал первый Homo sapiens, вспомнив о том, что виду, к которому он себя причислял, все-таки присущ интеллект. – Совсем как у Стравинского.

– Ах, как чудесно! – возликовала его человекообразная компаньонша, напевая знакомый мотив.

Ее половозрелый партнер теперь прислушался к своему чутью, которое было направлено на ее хотя и не налитые, но вполне сформированные молочные железы. Вот уж действительно, порой Homo sapiens ведут себя точно как собаки.

Некоторые писатели чувствуют необходимость не только в употреблении экзотических слов, но и в игре с ними. Для таких авторов не существует перегруженных конструкций и вычурных каламбуров.

Найджел Туфнел в фильме «Это позвоночник» заметил, что есть четкая граница между остроумием и глупостью. Чем сильнее вы хотите казаться остроумным, тем чаще будете к этой границе подходить и тем больше у вас шансов не заметить, когда вы пересечете ее.

Самые искусные писатели порой прибегают к игре слов для достижения нужного эффекта, но даже среди успешных авторов большинство избегает витиеватости. Писательство – это не фигурное катание, где, чтобы победить, нужно обязательно исполнить сложные элементы. Витиеватость прозы – скорее особенность отдельных авторов, а не то, к чему нужно стремиться всем.

ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Авторы часто говорят, что их романы для них словно дети. И, конечно, каждому хочется, чтобы его книга отражала все заслуги родителя. Когда произведение выходит в мир, писатель хочет гордиться им. Но, как и родителям, авторам нужно понять, что у романа есть собственные потребности и произведение – не одно целое с автором.

Да, приятно, когда трепетное отношение вашего сына к женщинам вытекает из его любви к матери. Однако если у подружки вашего сына ощущение, что даже в постели вас трое: она, он и вы собственной персоной, – что-то здесь определенно не так.

Юмористический или чересчур яркий отрывок, уводящий читателя от сюжета, чтобы показать самобытность автора, – это скорее баг, чем фича. Если вы сами в восторге от своего остроумия, стоит остановиться и подумать: оно нужно вашему роману или только вам.

Все, что привлекает внимание к автору в ущерб произведению, – признак плохого родителя.

ХОТЬ ГОРШКОМ НАРЕКИ

КОГДА АВТОР ПЕРЕВИРАЕТ ИДИОМЫ

Херберт Хуивер был знаком с самыми пенками журналистского общества. Он шесть лет проработал иностранным корреспондентом, затачивая свое перо, и с ним шутки были плохи. Он был недоверчив, ни к кому не прислонялся спиной и всегда смотрел во все глаза, прежде чем положить слова на веру. Но вот он встретил свою половинку в небесном платье от модного дизайнера Веры Вонг.

Она была так же хороша, как он себе представлял. Истинный свет его ночей. Херберт, или просто Херб, старался держаться, но перед ней невозможно было устоять.

Она буквально сшибла его с ног, когда на втором свидании распахнула перед ним душу.

– У тебя или у меня? – уточнила она.

– Туши свет! – уклончиво парировал он.

Носителей языка всегда отличает уверенное использование фразеологизмов. Ошибки в употреблении идиом сразу укажут читателю на то, что вы с ним из разных стран, а может, и с разных планет. Неправильно употребляя отдельные слова, вы можете прослыть безграмотным, но, путаясь во фразеологизмах, вы выглядите как человек, не владеющий языком вообще.

Хорошая новость: вы живете в век, когда под рукой всегда есть Google, даже если нет словаря. Сомневаетесь по поводу устойчивых выражений – посмотрите в интернете, как правильно их употреблять. Если выражение, которое вы забиваете в поиске, не ведет вас к тысячам ссылок, возможно, оно вовсе и не устойчивое и вы что-то перепутали.

Скажете, невозможно абсолютно все проверить таким образом? Значит, фразеологизмов у вас в романе слишком много.

ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ КАКТУСОВОДА

КОГДА АВТОР СЛИШКОМ ПОЛАГАЕТСЯ НА КЛИШЕ

Влюбленные слились в страстном поцелуе, и она упала в его объятия, отдавшись на волю чувств. В ее голове вихрем проносились сотни мыслей. Красавец-мужчина с волевым подбородком жарко прошептал ей: «Дорогая, я никогда тебя не отпущу».

Ее ноги стали ватными. Этот горячий испанец был воплощением ее мечты.

Звуки стрельбы нарушили молчание. Еще вчера ее бы это напугало до смерти, но теперь она знала, что в этой банановой республике жизнь не стоила ни гроша. Где-то в глубине души Мелинда понимала, что никогда не будет чувствовать здесь себя как дома, но все же решила остаться с любвеобильным латиноамериканцем, укравшим ее сердце.

Клише стали таковыми неслучайно. Когда-то каждое из них было свежей и меткой фразой, которая описывала что-либо так емко и убедительно, что закрепилась в языке именно в этом виде. Порой стандартная формулировка и вправду идеально подходит для выражения мыслей. Сказать, что кто-то выглядит сногсшибательно, бывает очень кстати, чтобы не отвлекать внимание от повествования.

Но есть критическая масса клише, превысив которую вы рискуете убить свой роман. Штампованные слова давно затерлись, утратили свое истинное значение. Фраза «красива, как картинка» не вызывает у нас никаких образов и в лучшем случае означает просто «красива», а в худшем вовсе ничего не означает.

Клише и штампы таят в себе еще одну потенциальную опасность. Обладая переносным значением, в прямом смысле они могут невольно оказаться близки к тому, что описывают. Это может на какое-то время сбить читателя с толку. Если ваша героиня буравит кого-то взглядом, не советуем поить ее коктейлем «буравчик».

Всех, кто решает разводить кактусы в домашних условиях, ожидает тернистый путь.

В день марафона Джо проснулся и пустился с места в карьер.

Клише получили такое широкое распространение, потому что обозначают наиболее общие понятия и очень поверхностны. По этой же причине они совсем не подходят для передачи нюансов, индивидуальных особенностей. Избегайте банальностей при описании ключевых моментов романа. Клише – большие мазки на вашем полотне, и годятся они для чего-то знакомого, хорошо известного. Но не позволяйте им проникать в описание кульминационных моментов или сокровенных чувств ваших героев.

ПРАВДА!! ЭТО ВАЖНО!!

КОГДА АВТОР ПОГОРЯЧИЛСЯ С ПУНКТУАЦИЕЙ

С мужчинами ужасно трудно! Сначала Джек ей очень нравился, но теперь Мелинда не знала, что и думать! Он казался таким холодным, когда на днях она подбежала к нему в парке! А коллеги, которые были с ним, все сплошь грубияны!!!

Возможно, она делала что-то не так, думала Мелинда, отправляясь на свидание с Джеком на заброшенный причал. Откуда ей было знать, что он не выкинет что-нибудь… Что-нибудь ГРУБОЕ?! Уже темнело, и в дверных проемах повсюду появлялись проститутки, ярко накрашенные, пахнущие дешевыми духами. Она НЕНАВИДЕЛА таких женщин, тех, кто продавал самое святое свое сокровище, которое должно было предназначаться для их мужей!

И вдруг! Она заметила Джека, и сердце ее растаяло, как будто было все это время сковано льдами, а теперь помещено в тепло. «ДЖЕК! Это Я! Я так рада тебя видеть!» – сказала она и бросилась к нему, Забыв Все Сомнения.

Из всех знаков препинания восклицательным знаком злоупотребляют чаще всего. В то время как запятые в рукописях появляются случайным образом, а длинные тире – совершенно без надобности, основной удар принимает на себя именно восклицательный знак.

Мы понимаем: вы в восторге от того, что стали писателем. Но случаев, где на самом деле уместен восклицательный знак, не так уж много; обычно это реплики диалогов. Впрочем, даже в разговорах нужно соблюдать сдержанность и употреблять восклицания, если только герой действительно кричит. Вот пример оправданного использования восклицательного знака.

Двери лифта открылись, и прямо на Джона прыгнул рычащий тигр. «Ааааа!»

Чрезмерное использование восклицательных знаков обесценивает их эмоциональность, опускает до статуса точки – всего лишь графического символа, означающего конец предложения. Куда более сильны они, когда их немного. Тогда читатель реагирует на каждый из них, увлеченно кивая, чувствуя напряжение и в итоге проникаясь важностью происходящего. В череде обыденных действий восклицания выглядят неуместно – все равно что подчеркнутые предлоги. Если же происходящее имеет первостепенное значение, восклицательные знаки – своего рода лежачие полицейские на дороге. Они заставляют притормозить и привлекают внимание.

В любой ситуации, не связанной с сиюминутной физической опасностью или величайшим удивлением, подумайте дважды, прежде чем ставить восклицательный знак. Если вы подумали дважды и все же решили его поставить, подумайте трижды – и еще столько раз, сколько вам понадобится, чтобы его наконец удалить.

Все остальные типографские обозначения, служащие для выделения (курсив, капслок, полужирный шрифт) должны применяться лишь изредка, ОЧЕНЬ РЕДКО или никогда.

Похожим образом некоторые писатели используют заглавные буквы. С прописной они Пишут Все Важные Существительные или Все Что Угодно, Что Кажется Важным. (Это не относится к тем, кто следует последней моде на Самоиронию. Тут мы говорим об авторах, которые уверены, что Любовь и Честь заслуживают быть написанными с заглавных букв, потому что эти понятия Невероятно Значимы.)

В современном языке есть четкие правила, определяющие употребление прописных букв. К счастью, они объясняются в большинстве учебников.