Страх и покупки

Я был в торговом центре и плакал.

Мне было двадцать четыре, меня окружали толпы людей, куча магазинов и светящихся вывесок, и я не мог с этим справиться.

– Нет, – прошептал я, когда мое дыхание сбилось. – Я не могу.

– Мэтт?

Это была проверка.

Поехать с Андреа, которая тогда была моей девушкой, в этот город недалеко от дома ее родителей – Ньюкасл, на севере Англии, и пойти по магазинам. Я понятия не имел, что именно мы покупали. Главное для меня было просто сделать это без панической атаки.

Быть как любой другой нормальный человек.

– Прости, я просто не могу, я…

Вот он я. Жалкий молодой человек. В мире, который трубил во все трубы – от телешоу до школьной спортивной площадки, – что быть мужчиной значит быть сильным, жестким и молчаливым перед лицом боли; в мире, который показывал нам, что быть молодым – значит развлекаться и быть свободным в ярком, сияющем мире молодежи. И вот я, якобы мужчина в расцвете сил, стою посреди торгового центра и плачу безо всякой причины. Ну нет, не без причины. От боли. И страха. Боль и страх, до тех пор мне не известные. Когда я работал в Испании, у меня случилась паническая атака. Она началась и все не заканчивалась, а затем смешалась с кошмарным, неописуемым чувством ужаса, болезни и безнадежности, глубоко просочившимися в мою плоть и кровь.

Отчаяние было настолько сильным, что почти убило меня. Казалось, выхода нет. И какой бы страшной ни была смерть, этот живой ужас казался еще страшнее. У каждого есть предел – точка, когда ты уже не можешь терпеть, – и, почти безо всякой на то причины, я тогда достиг своего.

– Все в порядке, – говорила Андреа, держа меня за руку.

Скорее как мать или медсестра, нежели девушка.

– Нет, не в порядке. Прости. Прости.

– Ты принимал диазепам утром?

– Да, но он не помогает.

– Все будет хорошо. Это просто паника.

Просто паника.

От ее обеспокоенного взгляда становилось еще хуже. Я уже заставил ее пережить так много. Нужно было просто идти. Идти и дышать, как нормальный человек. Это не высшая математика. Но тогда мне казалось, что именно так и есть.

– Я не могу.

Лицо Андреа стало жестче. Она стиснула зубы и поджала губы. У нее был свой предел. Она злилась на меня и из-за меня.

– Ты можешь.

– Нет, Анди, я не могу, черт подери. Ты не понимаешь.

Люди шли, нагруженные сумками, и бросали на нас косые взгляды.

– Просто дыши. Просто медленно дыши.

Я попытался глубоко вздохнуть, но воздух застрял в горле.

– Я… я… я… Мне нечем дышать.

Мне никогда еще не было так плохо. Просто ужасное невыразимое отчаяние. В автобусе по дороге сюда страх окутывал меня, словно колючее одеяло.

А теперь все мое тело переполнял ужас.

Я застыл прямо там, перед магазином Vision Express, вокруг кипела жизнь, но в то же время я был одинок. Я начал глотать. Чтобы попытаться взять себя в руки. Навязчивое глотание было одним из немногих появившихся у меня легких симптомов ОКР. На этот раз я действительно хотел, чтобы он отвлек меня от худшего. Но это не сработало.

Надежды не было. Выхода не было. Жизнь была уготована другим.

Я сдерживал мир, и теперь он рухнул.

Голос Андреа – моя последняя надежда – звучал где-то вдалеке, пытаясь достучаться до человека, которым я больше не был.