Ранние годы

«Я хотела имя, которое растянулось бы на весь экран», – рассказала мать Тарантино Конни Макхью, медсестра-стажер из Кливленда, Огайо. Она сделала все, что могла, чтобы отделиться от своей семьи реднеков. У ее отца был автосервис, и он был жестоким человеком; ее мать была алкоголичкой. При первой же возможности она убежала в Калифорнию к своей тете. Ей было всего 14, когда она встретила Тони, отца Тарантино, транжиру, который возомнил себя актером и очень гордился тем, что посещал классы в Пасадене Плэйхаус и занимался конным спортом в Бербанке. Не бывав в отношениях с мальчиками, она вышла за него только для того, чтобы уйти из дома, но отношения продлились всего четыре месяца. Она не говорила ему, что ей 14. Он ушел, когда она поняла, что беременна.

«Его отец даже не знал о том, что Квентин родился», – рассказала Конни, которая назвала своего ребенка в честь двоих любимых вымышленных персонажей: первый – Квинт Апер из «Дымка из ствола», которого сыграл Берт Рейнольдс, второй – Квентин Компсон из «Шума и ярости» Уильяма Фолкнера. Нобелевский лауреат и звезда «Полицейского и бандита». С самого начала он смешивал каноны.

Это звучит как фильм Тарантино – от брака поневоле между Фолкнером и Рейнольдсом до образа невесты-подростка, оставленной у алтаря и воспитывающей своего ребенка в тайне. Это звучит как «Убить Билла: фильм первый», если быть точным, в котором невеста Умы Турман, оставленная умирать на своей собственной свадьбе и кричащая, что ее нерожденный ребенок тоже уже мертв, вступает на путь кровавой мести, которая в конце концов приводит ее к дверям ее бывшего любовника, притворившегося отцом невесты, Билла.

«Я из смешанной семьи: моя мать – это арт-хаус, а мой отец – жанр малобюджетного кино. Они чужды друг другу, и всю свою карьеру я пытаюсь совместить их в той или иной степени».

Но это метод Тарантино: вложение личного в какое-то клише, как ряд матрешек. «Мои фильмы болезненно личные, но я никогда не пытался дать вам понять, насколько они важны для меня, – сказал он. – Моя работа заключается в том, чтобы сделать их личными, но также, чтобы замаскировать все так, чтобы только я и люди, которые знают меня, понимали, насколько все это лично. «Убить Билла» – очень субъективное кино. Никого это не касается. Моя работа заключается в том, чтобы тратиться на это и прятать это личное под жанром. Возможно, это метафоры, скрывающие вещи, которые происходят в моей жизни, а может быть, все просто так, как оно и есть. Это закопано в жанре, так что это не что-то типа: «как я рос, чтобы написать этот сценарий». Все, что происходит со мной во время написания, ищет свое воплощение в сценарии. Если этого не происходит, то, черт возьми, чем я вообще занимаюсь?»

За несколько недель до начала съемок «Бешеных псов», Тарантино пригласили в мастерскую творческой лаборатории фестиваля Сандэнс, он туда поехал со Стивом Бушеми, чтобы поработать над парой сцен из фильма перед публикой, состоящей из профессионалов, включавшей Терри Гиллиама, Стэнли Донена и Фолькера Шлёндорфа. «Вы поработали над подтекстом?» – спросил его один из режиссеров.

«Нет, а что это?» – ответил 28-летний Тарантино.

«Видите ли, вам кажется, что, так как вы это написали, вы все знаете. Но вы знаете не все. Вы сделали работу писателя. Но вы не сделали работу режиссера. Вам нужно поработать над подтекстом».

Он сел и написал: «Чего больше всего на свете от своей сцены хочет мистер Белый? И что я как режиссер больше всего на свете хочу, чтобы зрители вынесли из этой сцены?»

Внезапно Тарантино понял, «чем больше я пишу, тем больше я осознаю, что этот фильм – это история отношений отца и сына. И мистер Белый ведет себя как отец мистера Оранжевого в тот момент. А мистер Оранжевый ведет себя как сын. Но он сын, который предал своего отца. Его отец не знает о предательстве. И он старается скрыть это от них настолько долго, насколько может, потому что вина начинает реально давить на него. Впрочем, мистер Белый доверяет Джо Кэбботу, который является его метафорическим отцом в этой ситуации. И что он говорит? «Не волнуйся. Подожди, пока сюда приедет Джо. Когда приедет Джо, все будет хорошо. Все будет хорошо». И что происходит, когда приезжает Джо? Он убивает мистера Оранжевого. И после мистеру Белому приходится выбирать между своим метафорическим отцом и своим метафорическим сыном. И, естественно, он выбирает своего метафорического сына, и он ошибается. Но он ошибается по правильным причинам. Это было довольно тяжело сделать».

Во многих его фильмах повторяется мотив мести и тема отцовства, и даже те, в которых этого не было, переполнены самоуверенностью подростка, которого спустили с поводка и у которого нет отца, который обучил бы его азам и научил бы жить. Он нашел все это в кино. Его собственные фильмы наполнены особенной, гипержестокой, почти мультяшной формой мужественности, наполненной диким бахвальством, претенциозными угрозами и мнимыми принципами – принципами, которыми он потом будет наслаждаться в неполных диалогах, посвященных беспощадным оскорблениям и унижениям.

«Странным образом, так как я рос без отца, я постоянно искал его в других местах, – сказал Тарантино. – Меня разрывало в разные стороны. Когда я был ребенком, мне не нравилась полностью ни одна из принятых в отношении правильного и неправильного вещей. Я хотел найти правильное и неправильное внутри моего собственного сердца. И так как у меня не было никого, кто показал бы мне путь, мне приходилось искать его самому, и в некотором отношении, мне кажется, я нашел его в фильмах Говарда Хоукса. Я наблюдал за этикой, которую он предлагал в своих фильмах, этику, касающуюся мужчин и их отношений между друг другом и с женщинами… Девушка, с которой я это обсуждал, сказала мне, что я выбрал правильного парня. Он сделал для меня больше, чем половина отцов для других детей. Я бы не хотел вдалбливать это в свои фильмы, но, мне кажется, все кончится тем, что это вылезет на поверхность».

На несколько лет Конни попросила свою мать посмотреть за ребенком, пока посещала школу медсестер. В 19 лет она получила работу в кабинете врача в Хасиенда-Хайтс и встретила своего второго мужа, 25-летнего музыканта, которого звали Курт Заступил, после фортепианного концерта, который он давал в баре в Монровии. Он был парнем парнем с козлиной бородкой в неряшливо надетой футболке и жилетке, он водил классный Volkswagen Karmann Ghia. Они поженились, переехали на Манхэттен-Бич в пригород для среднего класса немного южнее аэропорта и послали за Квентином. Смышленый, гиперактивный, не по годам развитый ребенок, который предпочитал общество взрослых детскому, Квентин пытался прочесть каждый билборд и рекламный баннер в течение трехдневной поездки из Ноксвилла в Лос-Анджелес. Он обожал своего нового отчима, настаивал на том, чтобы взять его фамилию, был одержим фотографиями, сделанными вместе с ним в фотобудках, и носил его грубые горные ботинки в школу.

«На самом деле мы были кучкой детей, живущих вместе», – говорила Конни, которая позже пригласила пожить с ними на некоторое время младшего брата Курта Клиффа и своего младшего брата Роджера. Вместе они создали пеструю ватагу из мальчиков, которые сидели с Квентином после того, как Конни получила работу в компании по медицинскому страхованию Cigna. «Мой брат говорил, что он как будто воспитывался в Диснейленде. Когда я была дома с Квентином, наша жизнь вращалась вокруг него. Мы устраивали соколиную охоту, мы фехтовали. Нас однажды выгнали со съемной квартиры за наши скандальные хобби – мы фехтовали на балконе. Мой муж был очень многогранным. У нас были разные друзья. Мы никогда не оставляли Квентина с няней; если мы шли смотреть на стрельбу из лука, он тоже ехал на заднем сидении машины. Мы брали его с трех лет на все фильмы, неважно, было ли это допустимо или нет». В шестилетнем возрасте он посмотрел двойную программу, состоящую из ультражестокого вестерна Сэма Пекинпы «Дикая банда» (1969) и фильма ужасов о хиллбилли «Избавление» (1972) Джона Бурмена.

«Я чуть не обосрался, – рассказал Тарантино. Понимал ли я, что Неда Битти изнасиловали? Нет. Но я понимал, что ему вообще не весело». В восемь лет его взяли посмотреть горячий фильм о борьбе полов «Познание плоти» Майка Николса (1971). Когда он увидел сцену, в которой Арт Гарфанкел уговаривает Кэндис Берген заняться с ним сексом: «Да ладно, давай это сделаем» – и тут голос с заднего ряда: «А что он хочет сделать, мама?» Это вызвало фурор.

«Моя мама и ее друзья брали меня в крутые бары и места, где играли классную живую музыку ритм-н-блюз, и я пил Ширли Темпл, по-моему, я называл их Джеймсами Бондами, потому что мне не нравилось имя Ширли Темпл. Я ел мексиканскую еду, пока Джимми Саул и какая-нибудь крутая банда играли в каком-нибудь коктейль-лаундже в стиле 70-х, – рассказывает Тарантино. – Это было по-настоящему круто. Это позволило мне вырасти очень сильно. Если я зависал с детьми, они мне казались слишком незрелыми. Я привык тусоваться с реально классными взрослыми».

Анархия кажется веселой, пока она не становится нестабильной. Потом тебе хочется узнать законы. Когда Тарантино было 9, его мать и Курт развелись, Тарантино вернулся домой из школы и увидел пустой дом. Нежданно-негаданно Курт ушел. Конни не хотела об этом разговаривать. Квентин похоронил себя в комиксах. Казалось, что это он расстался с Куртом. Он без лишнего шума вернул себе фамилию Тарантино, когда педагог актерского мастерства сказал ему, что это крутая фамилия. К тому времени он уже писал сценарии: он начал их писать с шестого класса. Первым был стилизованный под «Полицейского и бандита» сценарий с репликами Берта Рейнольдса под названием «Капитан Пичфуз и анчоусовый бандит». Он также написал другой сценарий, вдохновленный сильной влюбленностью в Татум О’Нил, скороспелую подростковую звезду, чьи изображения были развешаны по всему его шкафчику в школе.

«Он писал для меня небольшие истории на День матери, маленькие драмы, – рассказывает Конни. – Каждый год я получала историю на День матери. Но он всегда убивал меня в этих историях. А потом говорил мне, как плохо он себя чувствует по поводу моей смерти и как сильно он меня любит».

Отношения между матерью и сыном ухудшались. Они переехали в район Саус Бэй Лос-Анджелеса с унылой застройкой домов с паршивыми участками возле международного аэропорта Лос-Анджелес, который располагался между дорогими пляжами и кварталом с опасными бандитскими группировками на востоке. Она снова отдала его в другую школу, там он начал прогуливать уроки, прячась в ванной, пока мать не уйдет на работу, и проводя оставшуюся часть дня дома за чтением комиксов и просмотром телевизора. Конни приходила домой и слышала, как Квентин громко разыгрывал со своими солдатиками Джи-Ай Джо сквернословные сцены драк из фильмов про кунг-фу, которые он смотрел в кинотеатре Карсон Твин. «Это не я, мама, это Джи-Ай Джо!» – кричал он, когда она начинала ругаться по поводу его языка. «Он спал весь день, всю ночь смотрел телевизор и что-то писал, – вспоминает она. – Извините, если я не сразу поняла, что он гений. Я думала, он избегает ответственности и живет в мире фантазий. Для него не было ничего важнее кино, Голливуда… Это сводило меня с ума».

Ему перестала нравиться школа спустя некоторое время после детского сада, он не мог сосредоточиться и скучал на всех уроках, за исключением истории, которая напоминала ему о кино. В девятом классе он ушел из школы. «Они позвонили моей маме, и, когда она меня спросила, я сказал: «Да, я ушел из школы», – вспоминает он. – Спустя пару дней, она сказала: «Я разрешу тебе уйти из школы, но тебе нужно найти работу».

В 15 лет Тарантино не знал, чем заниматься, у него начались проблемы, он допоздна не появлялся дома, пил и даже украл роман Элмора Леонарда из магазина Kmart. После того, как его поймала полиция, Конни поместила его под домашний арест на все лето. Он провел это лето, читая книги в своей комнате и, в конце концов, попросил отдать его на курсы актерского мастерства Джеймса Беста в Толука Лейк, названные в честь актера «Придурков из Хаззарда», сыгравшего шерифа Роско П. Колтрейна. Одетый как член банды, в кожаной куртке, бандане и с одной сережкой в ухе, Тарантино вступал в долгие споры со своим учителем Джеком Лукарелли, пытаясь убедить его в достоинствах Сильвестра Сталлоне. Его товарищ по курсам Рич Тернер подвозил его домой после занятий, но он выбрасывал его на выезде с загруженного хайвэя Интерстейт 405, а не у его дома. «Он просто исчезал на автостраде, – вспоминает Тернер. – Я ни разу не видел его дом».

«Мои фильмы болезненно личные, но я никогда не пытался дать вам понять, насколько они важны для меня. Моя работа заключается в том, чтобы сделать их личными, но также, чтобы замаскировать все так, чтобы только я и люди, которые знают меня, понимали, насколько все это лично».

«Мои родители говорили: «О, когда-нибудь он станет режиссером», – а я не знал, что это значит. Я хотел быть актером, потому что, когда ты ребенок, ты хочешь быть внутри фильма».

Соврав о своем возрасте, Тарантино получил работу билетера в одном из порнокинотеатров в Южной Калифорнии. «Для меня это была максимально ироничная ситуация, – вспоминает он. – Я наконец получил работу в кинотеатре, но это было место, в котором я не хотел смотреть фильмы». Он также проводил маркетинговые исследования в молле около его дома в Торрансе и получил работу рекрутера в компании с клиентами в индустрии воздушного и космического пространства, прежде чем нашел свой путь к видеоархиву на Манхэттен Бич.

Расположенный в шестикорпусном мини торговом центре недалеко от оживленного перекрестка на Сепульведа Бульвар видеоархив был крошечным, покупателям едва хватало места, чтобы протиснуться через проходы между полками. Фильмы крутили на мониторах днями напролет. Сотрудники смотрели, что хотели: если им хотелось посмотреть Пьера Паоло Пазолини, его и включали. «Я думал, что это самое классное место, которое я видел в своей жизни, – сказал Тарантино. – Все аргументы сводились к тому, что это реально было потрясающе. На три года я потерял все свои амбиции».

Когда один из продавцов уволился в 1985 году, Роджер Эвери уговорил владельца магазина взять на работу 21-летнего Тарантино. Спустя недолгое время он организовал мини кинофестиваль для посетителей, используя две полки в качестве вращающейся выставки некоторых его любимых поджанров: «Два парня и девушка» («Жюль и Джим», «Посторонние» и «Девушка в каждом порту» Говарда Хоукса), «Кучка парней на задании» («Там, где гнездятся орлы» и «Пушки острова Наварон»), жанр «Учитель, которого я никогда не забуду» («Учителю, с любовью» и «Общество мертвых поэтов»), фильмы «Мать природа слетает с катушек» («Лягушки», «Уиллард» и «Ночь зайца»).

«Когда я делаю фильм, я надеюсь, что я немного переосмысливаю жанр. Я просто делаю это по-своему. Я делаю свою собственную версию этого. Я считаю, что я студент кино. Это как будто я хожу за своей ученой степенью в кино, и день, когда я умру, будет днем окончания моей учебы. Это обучения длиною в жизнь».

«Каждую неделю я менял фильмы – неделя Дэвида Кэррадайнае или Николаса Рэя, или приключенческие фильмы, – говорит Тарантино. – По большей части я старался подобрать их для покупателей. Скажем, приходит домохозяйка, и она там что-то хочет. Мне 24, а ей 54, и я не стану пробовать всучить ей «Головоластика» или «Запретную зону», или какой-нибудь фильм про кунг-фу. Если она любит Тома Хэнкса я не буду подталкивать ее к просмотру «Мальчишника», но я точно предложу ей посмотреть «Ничего общего». «Вы смотрели «Ничего общего» с Томом Хэнксом и Джеки Глисоном?»

Видеоархив был больше, чем просто работа. «Магазин был моим Village Voice, а я был Эндрю Саррисом», – сказал Тарантино, имея в виду, что магазин был местом, в котором он отточил свой вкус и оформил свой собственный стиль. Но он имел даже большее значение. Однажды он станет знаменитым благодаря точности своего слуха по отношению к повседневным разговорам и, в частности, к разговорам людей, вовлеченных в пародийно-педантичные споры о нюансах поп-культуры. Видеоархив был местом, где он высказал большую часть своих рассуждений, где этот поклонник хэнгаут-муви больше всего отвисал, развивая свой слух и оттачивая свои риторические стратегии. «Это было «Кто знает больше?» – рассказывает Эвери. – И он выигрывал. Квентин – это база данных. Я давным-давно решил сдаться».

Когда люди спрашивают меня, ходил ли я в киношколу, я отвечаю: «Нет, я ходил в кино».

После трех лет такой работы, Тарантино перестал получать отдачу и начал задумываться, а не тратит ли он свою жизнь на разговоры о фильмах, вместо того, чтобы их делать самому. У него снова появились амбиции, и в какой-то момент он собрал всех сотрудников и начал говорить с ними о покупке магазина. «Идите к своим родителям и одолжите у них 6000 долларов, ты, ты, и ты. Это все в рамках закона». Никто не заинтересовался. Я любил это место. Я очень-очень много вложил в него. Правда в том, что, если бы мы сделали это, я бы не снял «Бешеных псов». Я бы продолжал работать и владеть видеоархивом».

Как сказал Эвери: «Для Квентина был либо большой успех, либо работа продавцом в магазине. Между этими двумя точками не было ничего». Настало время для этого бродяги начать скитаться».