Личностная детерминация развития и преодоления психологического стресса В. А. Бодров

В статье приводятся материалы экспериментально-теоретического изучения закономерностей взаимосвязи, взаимообусловленности личностных свойств человека и особенностей зарождения, развития и преодоления психологического стресса. Приводятся и анализируются результаты определения основных черт и типов личности, участвующих в психической регуляции стресса, влияния ряда экстремальных факторов и ситуаций на личностный статус человека, значения личностных свойств в адаптационных процессах, роли личностных ресурсов в процессах преодоления (совладания) стресса, взаимосвязи личностных и других индивидуальных ресурсов человека (профессиональных, когнитивных, поведенческих и др.), проявления устойчивости к стрессу как личностного свойства и т. д. Отмечается необходимость изучения роли личности в оценке объективных и субъективных параметров стресса при выборе стратегии его преодоления.

Ключевые слова: черты и типы личности, психологический стресс, индивидуальный ресурс, психическая регуляция, экстерналы, интерналы.

Проблема личностной детерминации процесса зарождения, развития, проявления и преодоления психологического стресса является предметом многих исследований. Их результаты позволяют считать, что реакции человека на экстремальное воздействие, его восприятие и оценка как неблагоприятного (вредного, опасного) фактора, стратегии и стили преодоления стресса обусловливаются совокупностью свойств и качеств индивида, от которых зависит тип индивидуально-психологической реакции человека, характер доминирующей поведенческой (рабочей) активности в этих условиях (Бодров, 2000, 2006; Китаев-Смык, 1983; Леонова, 2000; Пономаренко, Лапа, 1985; Rice, 1992; Wong, 1992 и др.).

Изучение проблемы психической регуляции поведения личности в экстремальных условиях деятельности проводится в нескольких направлениях. В общей форме они сводятся к определению основных черт и типов личности, характеризующих поведение в этих условиях, влияния особенностей экстремальных ситуаций на личностный статус, значения тех или иных личностных свойств в адаптационных процессах, роли личности в преодолении экстремальных воздействий, взаимосвязи различных личностных характеристик субъекта в процессах регуляции поведения и т. д.

Взаимосвязь особенностей личности и характеристик стресса

Известно, что реакция человека на экстремальные воздействия, восприятие и оценка этого воздействия как вредного, нежелательного фактора обусловливается не столько врожденными, биологически закрепленными механизмами, сколько всем комплексом свойств личности, сформировавшихся в процессе ее развития и деятельности. От этих свойств зависит тип индивидуально-психологической реактивности данного человека в той или иной ситуации, характер доминирующих поведенческих реакций в условиях психологического стресса.

Накоплено немало ценных наблюдений о роли человеческой индивидуальности в решении разных задач в стресс-ситуациях (Марищук и др., 1969; Пономаренко, Завалова, 1992; Судаков, 1976; Jung, 1992; и др.). Установлено, что на одно и то же стресс-воздействие разные индивиды реагируют не одинаково по степени подверженности воздействию и по типу наблюдаемого эффекта. Тип реагирования и направленность поведения в этих условиях существенно зависят от индивидуальных особенностей личности.

Для человека большое значение имеет возможность активного психического регулирования своей деятельности. Однако это не исключает роли природных факторов, влияющих на характер поведения и результативность деятельности. Особенно существенна роль природной основы личности в психологических реакциях индивида на экстремальное воздействие. В. Д. Небылицын (1976) характеризует эти качества как индивидуальные пределы допустимых интенсивностей биологических процессов, в рамках которых еще возможно приспособление и адекватное осуществление психических функций. Известно, что лица эмоционально реактивные показывают статистически значимое ухудшение тестовых показателей тогда, когда условия деятельности приближаются к экстремальным (Наенко, 1976).

Одним из способов адекватной адаптации к стресс-ситуации может быть обучение новому навыку, устраняющему конфликт, «рассогласование» между степенью воздействия стресс-фактора и реакцией организма и психики. Другой формой реакции может быть активное, волевое подавление воспринятой информации, «неприятие» ее в личностном плане (т. е. «психологическая защита личности»). Адаптация к психологическому стрессу, ее продолжительность определяются фактором психологической выносливости (устойчивости) личности. Формой психологической защиты, а следовательно и формой ответного поведенческого реагирования, может быть полное или частичное отключение от реальной обстановки с психологической ареактивностью или «смещением активности».

Формы ответного реагирования вырабатываются личностью через процессы оценки, предвидения, решения, приспособления. Они различаются по скорости и продолжительности развития и находятся в зависимости от индивидуальных психологических и нейрофизиологических характеристик личности. Всем этим и определяется индивидуальный характер психологического реагирования разных индивидов в стандартных эмоционально-стрессовых ситуациях.

С позиции оценки оперативной реакции человека в эмоционально-дезорганизующей ситуации (т. е. в условиях «острого» психологического стресса) огромное значение имеет способность данного человека осуществлять сложные, специализированные виды деятельности вопреки таким эмоциогенным помехам. Это определяется типологической характеристикой личности, способностью ее к эмоциональной изоляции от всего «внеконтекстуального», к подавлению возникающих психологических помех, к устойчивости по отношению к различным ситуационным изменениям. По существу, это уже является проявлением психологической адаптации к эмоционально-стрессорному воздействию. Но продолжительность данной фазы может значительно различаться в зависимости от личностной, психологической ориентации, функциональных особенностей нервной системы индивидов, характера самого воздействия. Поэтому между первым и вторым этапами развития стрессовой реакции в ее психологическом содержании нет четкой грани, а состояние психической дезадаптации, т. е. третий этап эмоционально-стрессовой реакции, может при определенных условиях развиваться непосредственно за стресс-воздействием как следствие острого психологического стресса. В этом и состоит отличие эмоции от эмоционального (психологического) стресса.

Таким образом, особенности проявления психологического стресса определяются экстремальностью воздействия. Но само понятие экстремальности должно определяться не в физических параметрах внешнего стимула, а в психологических, пока еще не поддающихся квантификации категориях предела личностной психической адаптации к этому воздействию.

Можно предположить, что психофизиологические механизмы возникновения и развития психологического стресса определяются индивидуальными особенностями организации нейродинамических систем мозга, личностными психофизиологическими категориями и уровнем неспецифических адаптационных элементов самой мозговой ткани. Все стадии напряжения и прорыва барьера психической адаптации, как справедливо отмечает Ю. А. Александровский (1976), сопровождаются общими и неспецифическими биологическими изменениями, известными как стресс.

При изучении влияния тех или иных черт личности на развитие стресса особое внимание было уделено тревожности (Spielberger, 1986).

Концепция ситуационно-личностной тревожности важна для исследований стресса, так как доказывает, что стрессовые реакции и их последствия, особенно при хроническом стрессе, могут быть связаны с личностными особенностями. Личностная тревожность часто выступает одной из причин возникновения таких болезненных проявлений, как инфаркт миокарда, а ситуационная тревожность, например, отражает готовность человека допустить мысль, что он серьезно болен (Byrne, Whyte, 1983–1984).

Т. Милон (Millon, 1982), специалист в области изучения личности, в частности, воздействия на нее стресса, отмечает, что личность объединяет индивидуальные стили защиты от тревоги, разрешения психологических конфликтов и в этом заключается ее предназначение – защита индивида от социальных и биологических потрясений, сохранение его индивидуальности. Он считает, что одна из основных особенностей личности состоит в использовании индивидом механизмов преодоления стрессовых воздействий и проявлений.

Влияние личностных особенностей на развитие психологического стресса

Основанием для изучения личностной детерминации психологического стресса послужили данные о личностной дифференциации в зависимости от степени выраженности и особенно устойчивости уровня психофизиологической активации или психической напряженности в условиях сложной деятельности.

Многие исследователи отмечают, что специфичность реагирования в стрессе обусловливается не только характером внешней стимуляции, но и психологическими особенностями субъекта. Х. Базовиц писал: «…В будущих исследованиях… не следует рассматривать стресс в качестве фактора, навязанного организму, – его следует рассматривать как реакцию организма на внутренние и внешние процессы, которые достигают тех пороговых уровней, на которых его физиологические и психологические интегративные особенности напряжены до предела или более того» (Basowitz et al., 1955, p. 288–289). То же самое, по существу, подчеркивает и Р. Лазарус: вследствие «индивидуальных различий в психологической конституции отдельных личностей любая попытка объяснить характер стрессовой реакции, основываясь только на анализе угрожающего стимула, была бы тщетной» (Лазарус, 1970, с. 205). Он также отметил, что определение неблагоприятности стимула, условий, событий требует, чтобы это воздействие соотносилось со структурой и функцией того объекта (ткань, орган, индивид, личность), на который оно направлено. Применительно к психологическому стрессу степень вредности или неблагоприятности стимула также зависит от характера психологической структуры личности.

Вредность стимула, вызывающего психологическую стрессовую реакцию, воспринимается в виде совокупности представлений о событии с неблагоприятным исходом, последствиями. Иногда они формируются в психический образ будущего события с нежелательным исходом, и в этом случае вредность стимула как бы предвидится.

Если сущностью психологического стресса является эмоциональное состояние, развивающееся в ответ на негативно оцениваемую ситуацию (воздействие), то анализ причинных факторов, порождающих стресс, возможен только с учетом личностных установок данного субъекта.

Известно, что один и тот же стрессогенный стимул либо вызывает развитие стрессовой реакции либо не вызывает его в зависимости от ориентации человека по отношению к этому психологическому стимулу. Не само по себе воздействие как таковое является причиной последующей реакции организма, а отношение к этому воздействию, его оценка, причем оценка негативная, основанная на неприятии стимула с биологической, психологической, социальной и прочих точек зрения данного индивида. Объективно вредоносный стимул, если он не признается за таковой данной личностью, не является стрессором. Физиологические проявления стрессора у данного конкретного индивида не могут быть непосредственно соотнесены с характером стресс-воздействия. Не внешние, а внутренние психологические условия и процессы являются определяющими для характера ответного реагирования организма. Типы и формы этих реакций имеют индивидуальные, личностные черты.

Несколько теоретических моделей психологического стресса включают показатели индивидуальных различий в качестве регуляторов развития этого состояния и прогностических признаков его последствий (Caplan, 1987; Murphy, 1974). Одна из этих моделей («мичиганская») представляет процессы, с помощью которых объективные стрессоры приводят к краткосрочным (эмоциональные, физиологические, когнитивные и поведенческие реакции) и к долгосрочным последствиям для здоровья. Эта модель включает прямые воздействия и опосредующие процессы, в которых причинное влияние передается через одну или несколько косвенных переменных индивида. Как представлено в модели, объективные характеристики работы влияют на субъективное восприятие профессионального стресса. Это восприятие вызывает физиологические и психологические реакции и постоянно повторяясь во времени краткосрочные реакции вызывают ухудшение здоровья. Однако стрессовые процессы не являются инвариантными; как факторы среды, так и индивидуальные особенности субъекта влияют на причинно-следственные связи.

Основные категории показателей индивидуальных особенностей субъекта (индивидуальных различий), влияющих на реакции на стрессогенные воздействия, включают демографические факторы, личностные характеристики, стратегии и способы преодоления стресса, профессиональные ожидания, предпочтения и удовлетворенность, факторы здоровья (физический статус, упражнения, вредные привычки и т. д.), способности, профессиональную подготовленность, навыки социального взаимодействия и организационного поведения. Как представлено в мичиганской модели, влияние индивидуальных различий может происходить на нескольких этапах стрессового процесса. Так, например, особенности личности могут определять выбор профессии и, следовательно, влиять на готовность индивида к встрече с определенными объективными стрессорами, обусловливать характер восприятия работы, влиять на реакции при воздействии стрессоров.

Обращается внимание на две разные формы связи при рассмотрении совместного влияния личности и профессиональных стрессоров на развитие стресса и его преодоление (Porkes, 1994). Речь идет об аддитивной форме воздействия, когда два или более фактора прямо, одновременно и независимо связаны с последствиями их влияния, а также об интерактивном взаимодействии, когда влияние, величина или направление одного фактора на другой зависят от уровня третьего фактора, который выступает в качестве модератора (опосредующей переменной).

Специфика состояний психической напряженности человека зависит от личностного смысла, целей его деятельности, доминирующих мотивов оценки ситуации, эмоционального фона. Разделение состояний психической напряженности на операционную и эмоциональную как раз и содержит в своей основе различие эмоционально-оценочных характеристик деятельности (Милерян, 1974; Наенко, 1976). Весьма интенсивная, высокоответственная деятельность, требующая принятия разных решений в условиях необходимости переработки больших массивов информации при определенном дефиците времени, т. е. объективно стрессовая ситуация (типичная для психологического стресса), не приведет к развитию последствий, характерных для стресса, если данная личность находится в зоне эмоционального комфорта, если объективное содержание деятельности совпадает с ее субъективным содержанием. Однако любая конфликтная ситуация, несоответствие целей и мотивов, субъективное рассогласование, порождающее эмоциональный дискомфорт, вносят в психическую напряженность тот элемент, который и порождает состояние психологического стресса со всеми его последствиями.

Таким образом, психологический стресс представляет собой реакцию субъекта на угрозу воздействия или реальное воздействие экстремального сигнала или ситуации, которая воспринимается и оценивается, таким образом, с помощью механизмов психического отражения и сугубо индивидуально. Следует отметить, что в качестве «угрожающей» может восприниматься не только реально стрессовая обстановка, но и ее символы или воображаемая ситуация, а также осознание отсутствия готовых программ деятельности в данной ситуации.

При рассмотрении проблемы личностной (психической) регуляции поведения в экстремальных условиях обращает на себя внимание использование нескольких направлений ее изучения. В общей форме они сводятся к определению основных черт или типов личности, характеризующих поведение в этих условиях, влияние особенностей экстремальных ситуаций на личностный статус, значение тех или иных личностных свойств в адаптационных процессах при длительном нахождении в этих условиях, роль личности в преодолении экстремальных воздействий, взаимосвязь личностных особенностей субъекта с другими его свойствами (когнитивными, эмоциональными, темпераментальными) в процессах регуляции поведения и т. д.

Как известно, личностные характеристики, имеющие свои содержательные и динамические стороны в соответствии с системным подходом в психологии, могут быть отнесены к наиболее общим психологическим категориями регулятивных, когнитивных и коммуникативных функций (Ломов, 1984).

Изучение роли личностных факторов в экстремальных условиях деятельности и при развитии стрессового состояния обычно проводят с точки зрения особенностей осуществления их регулятивных функций. Наибольший интерес проявляется к вопросам личностной детерминации эмоциональной устойчивости, а также развития психологического стресса. Основное внимание уделяется исследованиям психологических особенностей лиц с поведением типа «А» (расположенных к развитию стресса по коронарному типу), характера проявления тревожности и соотношения личностной и ситуативной тревожности в различных условиях деятельности, зависимости психических состояний от уровня интро-экстравертированности личности, ее когнитивного стиля, локуса контроля и ряда других (Бодров, Лукьянова, 1981; Никифоров, 2002; Писаренко, 1986; Langer, 1989; Parker, 1984; и др.).

В исследованиях особенностей взаимосвязи характеристик личности и стресса уделено большое внимание изучению роли некоторых психологических свойств в регуляции стрессовых процессов. Остановимся на обсуждении трех характеристик: локус контроля, психологическая выносливость (устойчивость) и самооценка.

Как известно, концепт локуса контроля определяет, насколько эффективно может человек контролировать окружающую обстановку или владеть ею.

Экстерналы воспринимают большинство событий как результат случайностей, контролируемых силами, неподвластными человеку. Интернал, наоборот, чувствует, что только некоторые события находятся вне сферы человеческого влияния. Даже катастрофические события могут быть предотвращены хорошо продуманными действиями человека. Внутренний контроль основан на восприятии позитивных или негативных событий как последствий личных действий и, таким образом, потенциально находящихся под личным контролем. Интерналы тратят существенную часть своей умственной энергии на получение информации, что позволяет им влиять на значимые для них события. Они также имеют выраженную тенденцию разрабатывать специфические и конкретные планы действий в тех или иных ситуациях. Таким образом, чувство владения собой они могут развивать настолько, что это позволяет им более успешно справляться со стрессовыми ситуациями.

Есть люди, которые выглядят особенно жизнерадостными и невозмутимыми, – стресс почти не влияет на их действия или чувства. С. Кобаза (Kobasa, 1979) нашла доказательства того, что особенности личности играют значительную роль в сопротивлении болезням, связанным со стрессом. Она отмечает, что жизнерадостные люди – психологически выносливы, устойчивы. По ее мнению, три основные характеристики составляют выносливость: контроль, самооценка и критичность. Контроль определяется и измеряется как локус контроля. Самооценка – это чувство собственного предназначения и своих возможностей. Критичность отражает степень важности для человека безопасности, стабильности и предсказуемости событий.

Ф. Родеуолт и Дж. Зун (Rhodewalt, Zone, 1989) провели одно из наиболее интересных исследований выносливых и невыносливых людей. Их результаты подтверждают гипотезу о том, что недостаточная психологическая выносливость может быть более значима для человека, чем наличие выносливости. С этой точки зрения, невыносливые люди склонны расценивать большинство событий как негативные и нежелательные и считают, что они требуют подчас непосильной для них приспособляемости. Таким образом, для этой категории лиц экстремальные воздействия в сочетании с большими трудностями в их купировании могут стать основой тяжелого стресса, много большего, чем для выносливого человека.

Понятие самооценки часто используется, чтобы объяснить чувство позитивного анализа и самоконтроля. Самооценка состоит из трех социально-психологических факторов – самоуважения, социальной доверительности и способности к обучению – и двух физических факторов – внешнего вида и физических особенностей (Flemihg, Courtney, 1984).

Многие исследователи изучают различные проявления самооценки, в частности, ее связи с успехом или неудачей преодоления стресса. Связь самооценки с преодолением стресса комплексна, она включает обратную связь от многих предыдущих успешных или неуспешных попыток купирования воздействий. Если люди оценивают себя достаточно высоко, маловероятно, что они будут реагировать на многие события как эмоционально тяжелые или стрессовые. Кроме того, если стресс возникает, они справляются с ним лучше, чем лица с низкой самооценкой. Это дает человеку дополнительную информацию о своих возможностях и способствует повышению уровня самооценки. Трудности с преодолением стресса у людей с низкой самооценкой исходят из двух видов негативного самовосприятия. Они, во-первых, имеют более высокий уровень страха или тревожности под действием угрозы, чем люди с положительной самооценкой, во-вторых, воспринимают себя как имеющих неадекватные способности для того, чтобы противостоять угрозе, и, в-третьих, менее энергичны в принятии превентивных мер и, вероятно, имеют более фатальные убеждения, что ничего не смогут сделать для предотвращения неблагоприятных последствий. Они пытаются избежать трудностей, так как уверены, что не справятся с ними.

Устойчивость к стрессу как личностное свойство

Устойчивое поведение человека в условиях стресса («стрессоустойчивость») является одним из важных психологических факторов обеспечения успешного преодоления стресса. Исследование природы стрессоустойчивости, путей и средств ее формирования и поддержания имеет важное значение для целого ряда жизненных и профессиональных событий, которые протекают в экстремальных условиях.

В настоящее время, несмотря на достаточное количество работ по данной проблеме, нет ясности в понимании сущности стрессоустойчивости, роли психики в ее обеспечении, особенностей проявления в различных ситуациях. Однако эти вопросы нашли отражение применительно к понятию «эмоциональная устойчивость», которое можно считать с определенным допущением синонимом понятия «стрессоустойчивость» (Аболин, 1987; Дьяченко и др., 1985; Марищук, 1982; Наенко, 1978; и др.).

Ряд авторов свойство эмоциональной устойчивости связывают с характеристиками темперамента, которые оказывают определенное влияние в основном на реактивность и силу эмоциональных переживаний и проявлений, а не на их содержание (Зильберман, 1974; Рейковский, 1979). Другие исследователи считают эмоциональную устойчивость проявлением волевых характеристик личности и определяют ее как способность управлять возникающими эмоциями при выполнении деятельности (Марищук, 1982; Милерян, 1974). В исследованиях М. И. Дьяченко с соавт. (1985) и К. Изарда (1980) обосновывается положение о том, что эмоциональная устойчивость в значительной мере детерминируется динамическими (интенсивность, гибкость, лабильность) и содержательными (виды эмоций и чувств, их уровень) характеристиками эмоционального процесса. Важный фактор эмоциональной устойчивости – содержание и уровень эмоций, чувств, переживаний в экстремальной обстановке.

Таким образом, многие авторы отмечают, что эмоциональная устойчивость как свойство психики отражает способность человека успешно осуществлять необходимую деятельность (жизнедеятельность) в сложных условиях. М. И. Дьяченко и В. А. Пономаренко (1989), развивая это положение, считают, что очень важно определить в этом свойстве психики место и роль собственно эмоционального компонента. В противном случае трудно избежать отождествления эмоциональной устойчивости с волевой и психической устойчивостью, которые также могут рассматриваться как интегральные свойства личности. Другими словами, соотнося результаты деятельности с эмоциональной устойчивостью, нельзя не учитывать, что успех выполнения необходимых действий в сложной обстановке обеспечивается не только ею, но и многими личностными качествами и опытом человека. По мнению авторов, собственно эмоциональными детерминантами стрессоустойчивого поведения являются эмоциональная оценка ситуации, эмоциональное предвосхищение хода и результатов деятельности, испытываемые в данной ситуации эмоции и чувства, эмоциональный опыт личности (эмоциональные установки, образы, прошлые переживания). Результаты их исследований показывают, что эмоциональная устойчивость как качество личности является единством мотивационного, эмоционального, волевого и интеллектуального компонентов.

Попытки установить универсальный принцип разделения людей на устойчивых и неустойчивых к воздействию стресса, предпринимались рядом исследователей. Так, активное и пассивное поведение при стрессе Г. Селье (1979) связывал с индивидуальными гормональными различиями. По мнению В. А. Файвишевского (1978), наличие неосознаваемых влечений к получению как положительных, так и отрицательных эмоций, разница в восприятии одной и той же стрессогенной ситуации разными людьми обусловлены различным балансом возбудимости систем положительной и отрицательной мотивации. Дж. Роттор (Rotter, 1966) отмечал различия в характере реагирования на стресс у лиц с внешним («экстерналы») и внутренним («интерналы») локус-контролем.

Итак, устойчивость человека к стрессу является одной из характеристик этого психического состояния и важным психологическим фактором обеспечения жизни и деятельности в трудных ситуациях. Исследование природы стрессоустойчивости, механизмов ее развития и проявления, зависимости от внешних условий и влияния на процессы преодоления стресса позволяет не только понять сущность этого феномена, но и обосновать пути и методы его оценки, формирования и поддержания.

Исходным в изучении стрессоустойчивости должно быть определение этого понятия, ряд авторов сводят его лишь к эмоциональной устойчивости, хотя эти понятия не тождественны. Под «стрессоустойчивостью» мы понимаем интегративное свойство человека, которое, во-первых, характеризует степень его адаптации к воздействию экстремальных факторов внешней (гигиенические условия, социальное окружение и т. п.) и внутренней (личной) среды и деятельности. Во-вторых, оно определяется уровнем функциональной надежности субъекта деятельности и развития психических, физиологических и социальных механизмов регуляции текущего функционального состояния и поведения в этих условиях. И в-третьих, это свойство проявляется в активации функциональных ресурсов (и оперативных резервов) организма и психики, а также в изменении работоспособности и поведения человека, направленных на предупреждение функциональных расстройств, негативных эмоциональных переживаний и нарушений эффективности и надежности деятельности.

Из этого определения следует, что механизмы регуляции и особенности проявления стрессоустойчивости человека обусловливаются характеристиками его (а) мотивации и целенаправленного поведения, (б) функциональных ресурсов и уровня их активации, (в) личностных черт и когнитивных возможностей, (г) эмоционально-волевой реактивности, (д) профессиональной подготовленности и работоспособности. Свойство стрессоустойчивости на всех уровнях его регуляции и проявления означает стабильность функций организма и психики при воздействии стресс-факторов, их резистентность (сопротивляемость) и толерантность (выносливость) к экстремальным воздействиям, функциональную приспособляемость (адаптированность) человека к жизни и деятельности в конкретных экстремальных условиях и, наконец, способность компенсировать чрезмерные функциональные сдвиги (нарушения) при воздействии стрессоров.

Как известно, стрессовая реакция имеет целостный характер и затрагивает все уровни жизнедеятельности человека. Выделяют две наиболее общие формы поведенческой активности при кратковременных, но достаточно интенсивных воздействиях: активно-эмоциональную и пассивно-эмоциональную (Китаев-Смык, 1983). Эти формы поведенческих реакций проявляются у человека в экстремальных условиях. Установлено, что при воздействии стресс-факторов первая форма поведения выражается в импульсивных, несвоевременных действиях, в утрате и разрушении ранее выработанных навыков, в неиспользовании прошлого опыта, в повторении неадекватных двигательных реакций. Вторая форма поведения характеризуется, как правило, замедленностью действий вплоть до развития ступо-розного состояния (Береговой и др., 1978). Обе указанные формы поведения можно рассматривать как проявления неустойчивости человека к воздействию стрессоров, обусловливающей снижение надежности его деятельности в экстремальных условиях.

Не менее важен и другой аспект данной проблемы, связанный с изучением собственно стрессоустойчивости человека, т. е. его возможностей сохранять в стрессогенной обстановке не только целостность организма и личности, но и требуемый уровень качества решаемых задач. Было бы неверно сводить поведенческие проявления в стрессогенной обстановке лишь к активно– и пассивно-эмоциональной форме. Для подготовленных специалистов наиболее характерно целесообразно-активное поведение, т. е. активная реализация осмысленных действий, направленных на решение стоящих перед ними задач при сохранении своего здоровья и целостности управляемого объекта. Подтверждением этого служат результаты экспериментальных исследований, проводившихся в реальных условиях операторской деятельности (Апчел, Цыган, 1999; Пономаренко, Завалова, 1992).

Влияние личностных особенностей на преодоление психологического стресса

Особенности реализации стратегий и стилей преодоления стресса в значительной мере определяются личностными характеристиками субъекта. Проведенные исследования показывают, что специфика решения проблемных задач, соприкосновения с трудными житейскими и профессиональными ситуациями, а также использование тех или иных стратегий и стилей преодоления трудностей зависят от типа и индивидуальных особенностей личности.

В результате проведения ряда экспериментальных исследований выявлены значимые связи между личностными показателями и процессами преодоления стресса (Анцыферова, 1994; Бодров, 2006; Brenner, 1979; Endler, Parker, 1990 и др.). Например, интернальный локус контроля ассоциируется с большим использованием активных, направленных на работу стратегий. Экстраверсия и нейротизм также связаны с конкретными моделями преодоления: высокая экстраверсия и низкий нейротизм предопределяют использование стратегий, которые считаются более эффективными. Индивиды с поведением типа «А» имеют тенденцию сообщать о более частом использовании активного преодоления стресса, планирования и подавления других видов активности, чем те, кто относится к типу «В» (Carver et al., 1989).

Преодоление стресса – это многомерный конструкт, включающий широкий круг поведенческих и когнитивных стратегий, которые могут быть направлены на изменение, переоценку или избегание стрессовых обстоятельств или смягчение их негативных воздействий. Основываясь на этих различиях, A. Стептоу (Steptoe, 1991) идентифицировал множество разных стратегий в концептуальных рамках, основанных, в противоположность поведенческим, на когнитивных стратегиях и ориентации на проблему в отличие от ориентации на эмоции.

Существующее несоответствие между оценками преодоления, с точки зрения характера стратегии поведения и ситуации, выявляет внутреннюю ограниченность концептуализации преодоления как стабильной характеристики. Эта ограниченность подчеркивалась Р. Лазарусом и его коллегами, которые доказывают, что поведение по преодолению зависит от последовательных процессов когнитивной оценки и переоценки ситуации, от сопутствующих эмоциональных состояний, на которые совместно влияют факторы личности и среды. К тому же по мере развития стрессового эпизода во времени имеется постоянное взаимовлияние между оценкой, преодолением и эмоциями, они колеблются и развиваются с развертыванием взаимодействия. С этой точки зрения рассматривать поведение по преодолению как постоянный стиль реакции на стресс, который можно применять независимо от ситуационного контекста, значит не всегда учитывать сложность вовлеченности процессов: взаимодействие предполагает, что преодоление следует изучать с внутрииндивидуальной точки зрения, т. е. оценивая преодоление и личностные особенности одного и того же человека или группы для определения индивидуальных моделей преодоления во времени и в отношении разных типов стрессовых эпизодов. Стрессоры, с которыми люди встречаются в повседневной жизни, и их сила существенно различаются, и способность гибко и своевременно реагировать на предъявляемые ими требования является центральной в сохранении хорошего самочувствия. Факторы, потенциально релевантные для эффективного преодоления, включают определенное число доступных индивиду стратегий, способность выборочно использовать стратегии в соответствии с требованиями ситуации и навыки применения разных стратегий в надлежащее время на разных этапах эпизода.

Преодоление будет более успешным, если реакции индивида соответствуют требованиям ситуации. Одним из важных параметров потенциального соответствия между преодолением и ситуационными оценками является воспринимаемый контроль за ситуацией. В ситуациях, не поддающихся воспринимаемому контролю, могут быть использованы адаптивные стратегии избегания или концентрации на эмоциях, но если возможно в какой-то степени проконтролировать ситуацию, стратегии концентрации на проблеме, как представляется, играют главную роль в эффективном преодолении (Vitaliano et al., 1990). К тому же индивидуальные различия по степени уверенности в результатах контроля могут влиять на уровень соответствия поведения по преодолению и концентрации на проблеме воспринимаемой подконтрольности ситуации.

Поведение по преодолению различается в разных ситуациях и на разных этапах эпизода. Способность реагировать надлежащим образом на множество разных стрессоров может быть так же важна, как постоянное преодоление в ответ на подобные ситуации. В частности, способность использовать как активные, так и пассивные формы преодоления может привести к меньшей усталости и другим реакциям на преодоление, включая психологические последствия, чем использование только одного способа или стиля преодоления. Таким образом, вопрос о внутрииндивидуальной изменчивости является важным аспектом исследований в области преодоления и заслуживает большего внимания, чем ему уделялось до сих пор в психологической литературе.

Л. И. Анцыферова отмечает возможность выделения по крайней мере двух типов личности, отличающихся друг от друга специфическим отношением к миру, убеждениями, самооценкой, когнитивными стилями, историей успехов и неудач. «Исследования показывают, что люди, предпочитающие конструктивно преобразующие стратегии, оказываются личностями с оптимистическим мировоззрением, устойчивой положительной самооценкой, реалистическим подходом к жизни и сильно выраженной мотивацией достижения. Люди же, уходящие от трудных ситуаций, прибегающие к механизмам психологической защиты, склонные к „идущему вниз социальному сравнению“, воспринимают мир как источник опасностей, у них невысокая самооценка, а мировоззрение окрашено пессимизмом» (Анцыферова, 1994, с. 12).

Одним из ведущих личностных образований, предопределяющих степень успешности преодоления стресса, является «интернальность – экстернальность» личности, которая отражает характер убеждений в своей способности контролировать и изменять окружающий мир, влиять на происходящие события и справляться с трудными ситуациями жизни.

Интерналы (конструктивно преобразующие, активные типы личности) воспринимают трудную проблему в совокупности ее положительных и отрицательных сторон, в ее связях с другими событиями. Неопределенность условий побуждает их к поиску новой информации. Они обладают повышенной чувствительностью к незаметным особенностям ситуаций, к отдаленным ассоциациям, помогающим справиться с трудностями. Е. Г. Ксенофонтова (1988) установила, что интерналы характеризуются высоким уровнем саморегуляции, позволяющим контролировать негативные эмоции, импульсивные действия и блокировать дезинтегрирующее влияние на сознание психотравмирующих воздействий. Уверенные в своих возможностях контролировать негативные события, они воспринимают мир как источник «вызовов», как возможность испытать свои силы. Неудачи не обескураживают интерналов, не снижают их самооценки, а используются в качестве полезной информации, свидетельствующей о необходимости изменить направление поисков решения. Стрессоустойчивость позволяет им сохранять здоровье даже в очень суровых условиях.

Тип личности, избегающей практически преобразовывать опасную ситуацию, выглядит иначе. Люди этого типа («экстерналы») не считают себя ответственными даже за свои действия, которые интерпретируют как навязанные извне, они не уверены в своей дееспособности. У них плохо развито самосознание, низкий уровень саморегуляции, когнитивного оценивания и контроля окружающего мира. Они предпочитают уходить от тяжелых ситуаций или покорно их переносить, не пытаясь изменить. Для них характерна низкая мотивация достижений, которую они подчас интерпретируют как отсутствие способностей. По их мнению, негативные события происходят по злой воле других либо являются предначертанием судьбы. К этому типу «нестойких», «слабых» людей относятся, несомненно, люди с приобретенной беспомощностью (Анцыферова, 1994).

Ф. Ротбаум с соавт. (Rothbaum et al., 1982) считают, что личности, относящиеся к «пассивному» типу, пытаются своеобразно контролировать свои взаимоотношения с миром: в случае «предиктивного» (предвидимого) контроля, предвосхищая наступление негативных событий, они спешат заранее уйти, замкнуться, предохранить себя от новых разочарований. В случае «викарного» (иллюзорного) контроля человек старается подчиниться более могущественным людям, чтобы пользоваться плодами их усилий. Формой контроля выступает и интерпретация ситуации. Но независимо от приписываемых личностью значений ситуации она принимает ее, не пытаясь изменить. Жизненный мир индивида со столь своеобразным контролем является источником неверных мнений и нерациональных убеждений. Как отмечает Л. И. Анцыферова, именно такие нерациональные люди стали пациентами рационально-эмоциональной терапии.

Выявление типов личности, предпочитающих при определенных условиях конкретные стратегии поведения, отнюдь не означает, что именно человек определяет свое поведение в той или иной ситуации. В соответствии с принципом трансакции свойства индивида и особенности ситуации взаимно преломляются. «В определенных ситуациях стрессоустойчивость, стойкость, реалистический подход и хорошо развитый механизм когнитивного оценивания позволяют гибко выбирать разные стратегии в меняющихся обстоятельствах. В тех же обстоятельствах у личности другого типа мгновенно возникает страх, предчувствие неудачи, сильно снижается мотив достижения; иными словами, человек не может стать буфером или модератором на пути стрессовой ситуации. Оценка ситуации как драматической, очень трудной вызовет не преобразующую стратегию, а уход, акцептацию (принятия, соглашение. – В. Б.) события и коррекцию ожиданий» (Анцыферова, 1994).

Реализация тех или иных стратегий преодоления стресса зависит не только от типологических особенностей «интернальности – экстернальности» человека, но также от таких характеристик, как уровень тревожности, эмоциональной лабильности, импульсивности, ригидности, интровертированности – экстравертированности, мотивации достижения – избегания и др.

Психологическое своеобразие личности обусловливает неоднозначное влияние трудных ситуаций, но ее типологические характеристики создают предпосылки для предсказания поведения и переживаний в условиях стресса и напряжения.

Многие люди сталкиваются со стрессом в нормальных деловых условиях, поскольку у них отсутствует способность проявления твердости характера. Какая-либо несправедливость в поведении, в высказываниях других людей остается без должного ответа, но заставляет человека внутренне переживать, терзаться и направлять свой гнев на родных или посторонних людей. У него может ухудшиться самочувствие, снизиться самоуважение. Проявление соответствующей твердости характера, оперативность и адекватность ответной реакции может помочь устранить этот источник дистресса.

Некоторые исследователи изучали гибкость, приспособляемость как черту личности, отражающую общую адаптационную способность, без учета различий ситуационных воздействий. Другие изучали преодоление стресса в связи с ситуационными факторами, но не рассматривали внутрииндивидуальную изменчивость в разных ситуациях. В некоторых исследованиях также рассматривалось отношение «постоянство – гибкость» в моделях оценки и преодоления (Compas et al., 1988 и др.), но в них имеются расхождения в методах оценки постоянства поведения. Различия в используемых индексах, число рассматриваемых ситуаций, типы и классификации включенных событий, видимо, привели к значительным расхождениям в полученных результатах. Ясно, что эта область исследований нуждается в методологическом и психометрическом развитии, но полученные результаты дают достаточно доказательств того, что отношение к преодолению как к стабильной личностной характеристике сильно упрощает сложные и взаимодействующие факторы, которые определяют стратегии, используемые индивидами для борьбы со стрессовыми событиями.

Несколько обзорных работ по индивидуальным различиям в связи с психологическим стрессом освещают эту проблему, в том числе и дискуссии по модераторным воздействиям (Cox, Ferguson, 1991; Steptoe, 1991).

Хотя эмпирические данные показывают, что личность и преодоление выступают как модераторы отношений «стрессор – последствия» психологического стресса, изучение характера и степени воздействия индивидуальных особенностей человека на развитие этого состояния нуждается в продолжении. Проведенные исследования в основном посвящены анализу модераторных показателей, мало обосновывая выбор измерений, используемых в конкретных ситуациях. Нужны более специфические модели модераторных воздействий. Так, необходимо определить, какие показатели личности и поведения по преодолению выступают как модераторы конкретных типов психологических стрессов и их последствий. Более широкий диапазон измерений последствий также расширит исследования в этой области. Например, личностные факторы, определяющие эмоциональные последствия, могут отличаться от тех, которые сказываются на успешности выполнения работы.

В проводимых исследованиях показатели опосредующих воздействий (модераторы) обычно рассматриваются раздельно. Так, интерактивные воздействия проверяются в форме двусторонних взаимодействий между стрессором и личностью или показателями преодоления стресса. Однако двустороннее взаимодействие может само быть опосредовано другим фактором – более сложная связь такого рода могла бы объяснить неудачные попытки определить значимые двусторонние интерактивные воздействия. Например, демографические факторы и профессиональная подготовленность могут влиять на характер и величину взаимодействий «личность– стрессор» в предсказании последствий стресса для здоровья.

Взаимодействия «личность – стрессор» могут быть также опосредованы другими психосоциальными факторами. Например, рабочая нагрузка может взаимодействовать с поведением типа «А» в предсказании эмоционального дистресса только при низком уровне социальной поддержки. В дискуссии о социальной поддержке и личностных модераторах жизненных стрессов Р. Смит с соавт. (Smith et al., 1990) разграничивают конъюнктивные модераторные эффекты, в которых соответствующий модераторный показатель должен встречаться в определенной комбинации, чтобы произвести максимальный эффект (при этом критический уровень значения каждого модератора необходим, но не достаточен) и дизъюнктивные модераторные эффекты, в которых критический уровень любого модератора необходим и достаточен для максимального проявления связей стресс-последствия. Эти вопросы принципиально важны для понимания воздействий психологического стресса.

Причинно-следственные отношения в процессе, в котором личность и ее поведение по преодолению воздействия стрессов оказывают влияние на развитие псхиологического стресса, еще недостаточно четко определены, в частности, опосредующие воздействие факторы могут влиять как на одну, так и на обе части причинной последовательности, посредством которой объективные стрессоры определяют особенности восприятия психологического стресса. Поскольку по объективным измерениям психологического стресса литературы существенно меньше, чем по субъективным измерениям, информации о факторах, которые модерируют связи между объективными и воспринимаемыми стрессорами, явно недостаточно. В будущих исследованиях измерение как объективных, так и воспринимаемых стрессоров, а также проявлений последствий их воздействий облегчило бы более точную идентификацию роли индивидуальных особенностей (различий) в процессах психологического стресса.

Литература

Аболин Л. М. Психологические механизмы эмоциональной устойчивости человека. Казань: Изд-во КГУ, 1987.

Александровский Ю. А. Состояние психической дезадаптации и их компенсации. М.: Наука, 1976.

Анцыферова Л. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысливание, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. 1994. № 1. С. 3–18.

Апчел В. Я., Цыган В. Н. Стрессоустойчивость человека. СПб.: ВМедА, 1999.

Береговой Г. Т., Завалова Н. Д., Ломов Б. Ф., Пономаренко В. А. Экспериментально-психологические исследования в авиации и космонавтике. М.: Наука, 1978.

Бодров В. А. Информационный стресс. М.: ПЕР СЭ, 2000.

Бодров В. А. Психологический стресс: к проблеме его преодоления // Проблемы психологии и эргономики. Тверь, 2001. № 4. С. 28–33.

Бодров В. А. О психологических механизмах регуляции процесса преодоления стресса // Психология субъекта профессиональной деятельности:

Сб. научн. трудов / Под ред. В. А. Барабанщикова и А. В. Карпова. М.; Ярославль: Аверс-Пресс, 2002. Вып. 2. С. 98–117.

Бодров В. А. Психологический стресс: развитие и преодоление. М.: ПЕР СЭ, 2006.

Бодров В. А., Лукьянова Н. Ф. Личностные особенности пилотов и профессиональная эффективность // Психологический журнал. 1981. № 2. С. 51–65.

Дьяченко М. И., Кандыбович Л. А., Пономаренко В. А. Готовность к деятельности в напряженных ситуациях. Психологический аспект. М.: Изд-во Московского университета, 1985.

Дьяченко М. И., Пономаренко В. А. О подходах к изучению эмоциональной устойчивости // Военно-медицинский журнал. 1989. № 5. С. 106–112.

Зильберман П. Б. Эмоциональная устойчивость оператора // Очерки психологии труда / Под ред. Е. А. Милеряна. М.: Наука, 1974. С. 138–172.

Изард К. Эмоции человека. М.: Изд-во Московского университета, 1980.

Китаев-Смык Л. А. Психология стресса. М.: Наука, 1983.

Ксенофонтова Е. Г. Уровень развития саморегуляции личности: критерии ее определения: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 1988.

Лазарус Р. С. Теория стресса и психофизиологические исследования // Эмоциональный стресс / Под ред. Л. Леви. Л.: Медицина, 1970. С. 178–208.

Леонова А. Б. Основные подходы к изучению профессионального стресса // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. 2000. № 3. С. 4–21.

Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1984.

Марищук В. Л. Психологические основы формирования профессионально значимых качеств: Автореф. дис. … докт. психол. наук. Л., 1982.

Марищук В. Л., Платонов К. К., Плетницкий Е. А. Напряженность в полете. М.: Воениздат, 1969.

Милерян Е. А. Эмоционально-волевые компоненты надежности оператора // Очерки психологии труда операторов. М.: Наука, 1974. С. 5–82.

Наенко Н. И. Психическая напряженность. М.: Изд-во Московского университета, 1976.

Небылицын В. Д. Надежность работы оператора в сложной системе управления // Инженерная психология / Под ред. А. Н. Леонтьева, В. П. Зинченко, Д. Ю. Панова. М.: Московского университета, 1964, С. 358–367.

Немчин Т. А. Адаптация человека к экстремальным условиям и нервно-психическое напряжение // Вестник ЛГУ. Л., 1977. № 11. С. 11–18.

Писаренко В. М. Роль психики в обеспечении эмоциональной устойчивости человека // Психологический журнал. 1986. № 1. С. 62–72.

Пономаренко В. А., Лапа В. В. Профессия – летчик. М.: Воениздат, 1985.

Пономаренко В. А., Завалова Н. Д. Авиационная психология. М.: Изд-во НИИИ АиКМ, 1992.

Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979.

Селье Г. Стресс без дистресса. М.: Прогресс, 1979.

Судаков К. В. Эмоциональный стресс и артериальная гипертензия (обзор экспериментальных данных) // Обзорная информация ВНИИМИ. Серия «Терапия». М., 1976.

Файвишевский В. А. О существовании неосознаваемых негативных мотиваций и их проявлений в поведении человека // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1978. С. 443–445.

Basowitz H., Persky H., Korchin Sh., Grinker R. Anxiety and stress: An interdisciplinary study of a life situation. New York: McGrow-Hill, 1955.

Brenner M. H. Influence of the social environment on psychopathology: The historic perspective // Stress and mental disorder / Ed. by J. E. Barrett. New York: Raven Press, 1979. P. 161–200.

Byrne D. C., Whyte Y. M. State and trait anxiety correlates of illness behavior in survivors of myocardial infect ion // Inter national J. of Psychiatry in Medicine. 1983–1984. Vol. 13. P. 1–9.

Caplan R. D. Person-environment fit theory and organizations: commersurate dimensions, time perspectives and mechanisms // J. of Vocational Behavior. 1987. Vol. 31. P. 248–267.

Carver C. S., Schneier M. F., Veintraub J. K. Assessing coping strategies: A theoretically based approach // J. of Personality and Social Psychology. 1989. Vol. 56. P. 267–283.

Compas B. E., Forsythe C. J., Wagner B. M. Consistency and variability in casual attributions and coping with stress // Cognitive Therapy and Research. 1988. Vol. 12. P. 305–320.

Cox T., Ferguson E. Individual differences, stress and coping // Personality and stress: Individual differences in the stress process / Ed. by C. L. Cooper, R. Payne. Wiley: Chishester, 1991. P. 7–30.

Fleming J. S., Courtney B. E. The dimensionality of self-esteem: II. Hierarchical facet model for revised measurement scales // J. of Personality and Social Psychology. 1984. Vol. 46. P. 404–421.

Jung C. D. Personality and stress: Traits, type and biotyper // Stress and health / Ed. by P. L. Rice. Brooks: Cole Publishing Company, Pacific Grove, California, 1992. P. 125–179.

Kobasa S. Stressful life events, personality and health: An inquiry into hardiness // J. of Personality and Social Psychology. 1979. Vol. 37. P. 1–11.

Langer E. J. Mindfulness. New York: Addison-Wesley, 1989.

Millon T. On the nature of clinical health psychology // Handbook of clinical health psychology / Ed. by T. Millon, C. Green, R. Meagher. New York: Plenum, 1982. P. 1–28.

Murphy L. Coping, vulnerability, and resilience in childhood // Coping and adaptation / Ed. by G. V. Coelho, D. A. Hamburg, J. E. Adams. New York: Basic Books, 1974. P. 69–100.

Parkes K. R. Persona lit y and coping as moderators of work stress processes: Models, methods and measures // Work and Stress. 1994. Vol. 8. N 2. P. 110–129.

Rhodewalt F., Zone J. B. Appraisal of life-change, depression and illness in hardy and non-hardy women // J. of Personality and Social Psychology. 1989. Vol. 56. P. 81–88.

Rice P. L. Stress and health: Principles and practice for coping and wellness. Monterey: Brooks/Cole, 1987.

Rothbaum F., Weisz J. R., Snyder S. S. Changing the self: a two-process model of perceived control // J. of Personality and Social Psychologist. 1982. Vol. 42. N 1. P. 33–42.

Rotter J. B. Generalized expectancies for internal versus external control of reinforcement // Psychological Monographs. 1966. Vol. 80. P. 1–28.

Smith R. E., Smoll F. L., Ptacek J. T. Conjunctive moderator variables in vulnerability and resiliency research: life stress, social support and coping skills, and adolescent sports injuries // J. of Personality and Social Psychology. 1990. Vol. 58. P. 360–369.

Spielberger C. D. Theory and research on anxiety // Anxiety and behavior / Ed. by C. D. Speilberger. New York: Academic Press, 1986. P. 3–20.

Steptoe A. Psychological coping, individual differences and physiological stress responses // Personality and stress: Individual differences in the stress process / Ed. by C. L. Cooper, R. Payne. Wiley: Chichester, 1991. P. 205–233.

Vitaliano P. O., DeWolfe D. J., Maiuro R. D., Russo J., Katon W. Appraisal changeability of a stressor as a modifier of the relationship between coping and depression: A test of the hypothesis of fit // J. of Personality and Social Psychology. 1990. Vol. 59. P. 582–592.

Wong P. T. The psychology of control (Special issue) // Canadian J. of Behavior Science. 1992. Vol. 24 (2). P. 93–96.