19. Столкните их со скалы

Клиффхэнгер – это сюжетный ход, который оставляет персонажа или персонажей перед лицом либо опасной ситуации, либо шокирующего откровения. Поскольку любая драма – это, по сути, манипуляция (а не реальность), клиффхэнгер заставляет зрителей спрашивать: «Что же будет дальше?» – или восклицать что-то вроде «Ну ни чего себе!». На эфирном телевидении самые мощные клиффхэнгеры используют в период сезонных замеров (февраль, май, июль, ноябрь), когда рекламные агентства рассчитывают цены. Замеры проводятся с помощью рейтингов Нильсена. Чем лучше рейтинги, тем больше денег могут запросить каналы.

Так что начнем с простого вопроса: каким может быть потрясающий клиффхэнгер?

Персонаж в беде. Вспомните избитый образ: девушка привязана к рельсам, на нее несется поезд, а герой устремляется на помощь. Это классические «тикающие часы»; серия на этом заканчивается. Такой ход часто используют в концовках серий.

Возможно, величайший клиффхэнгер из всех – «Кто застрелил Джей Ара?» (из вечерней мыльной оперы «Даллас»). В последней сцене сезона 1979/1980 годов в Джей Ара Юинга (Ларри Хэгман) дважды выстрелил неизвестный. Зрителям пришлось ждать премьеры следующего сезона, чтобы узнать, выжил ли Джей Ар и кто покушался на его жизнь.

Еще один старый, но отличный пример – «Лучший из двух миров», финал третьего сезона сериала «Звездный путь: Следующее поколение», в котором Жан-Люк Пикар (Патрик Стюарт) попал в плен к боргам и был ассимилирован.

Тикающая бомба. Нет более простого и эффективного метода создать клиффхэнгер, чем показать в последней сцене бомбу с запущенным часовым механизмом.

В финале первого сезона «Родины» («Борт номер один») после того, как снайпер пытается (неудачно) застрелить вице-президента во время пресс-конференции, на сцене воцаряется хаос. Вводятся меры чрезвычайного положения. Вице-президента и других официальных лиц, в том числе «героя войны» и кандидата в Конгресс Николаса Броуди (Дэмиэн Льюис), немедленно отправляют в безопасный бункер. Они будут там сидеть до получения сигнала «Все чисто». Угроза, как считается, исходит от террориста, находящегося вне бункера. Но никто не знает, что на Броуди надет жилет со взрывчаткой. Враг среди них, и его миссия – не только убить вице-президента, но и дестабилизировать правительство США.

Сцена мучительно напряженная. Броуди пытается взорвать свой жилет, но он не срабатывает: ломается рычажок активации. Сильно потея, Броуди тайком уходит в туалет и пытается отремонтировать рычажок. В это же время бывший агент ЦРУ Кэрри Мэтисон (Клэр Дэйнс) лихорадочно пытается сообщить правительству о настоящей миссии Броуди, но ей никто не верит. В отчаянии Кэрри едет домой к Броуди и обращается к его дочери Дане (Морган Сейлор). Дана тоже не верит, но настойчивость Кэрри заставляет ее позвонить отцу и попросить его вернуться домой немедленно. В кульминационный момент Броуди разрывается между верностью джихаду и отцовским долгом. Связь Броуди с дочерью сильна, и он обещает ей вернуться домой. Когда телефонный разговор заканчивается, у него по лицу текут пот и слезы – и в этот момент в бункере раздается сигнал «Все чисто». Броуди вернется домой к жене, ставшей для него чужой, и испуганным дочери и сыну. Он выполнит обещание. А Кэрри арестуют за беспокойство, причиненное семье Броуди.

Рядом с полицейским участком униженная и страдающая от паранойи Кэрри, которую забрала под залог сестра, извиняется перед Броуди за свое поведение. Он когда-то ее любил и, возможно, любит до сих пор. Но она подобралась слишком близко к его настоящим замыслам, и это стало опасным. Настала очередь Броуди предупреждать: «Держись подальше от меня и моей семьи». После этого Кэрри решает, что у нее нет иного выбора, кроме как лечь в больницу на электрошоковую терапию.

Главный клиффхэнгер всего первого сезона случается, когда (ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕР) зрители понимают, что Кэрри была права по поводу террористической миссии Броуди, но теперь она уверена, что не права. А когда она понимает, что Броуди встречался с сыном террориста Абу Назира (Навид Негабан), ее память стирают. Она была единственной, кто мог остановить Броуди, но теперь ее нейтрализуют. Как и в случае с другими великолепными клиффхэнгерами, сезон заканчивается на самом пике конфликта. Клиффхэнгер буквально шокирует.

Любовь на кону. Как говорится, в любви и на войне все средства хороши, так что любовь – хороший источник драмы, а когда несчастные влюбленные наконец осознают свои истинные чувства, из этого получаются неплохие клиффхэнгеры.

В финале четвертого сезона «Друзей» (Эпизод со свадьбой Росса) Рейчел (Дженнифер Энистон) сознается себе в том, что влюблена в Росса (Дэвид Швиммер), и спешно летит в Лондон, чтобы признаться ему, прежде чем он женится на Эмили (Хелен Бэксендейл), но опаздывает. Свадьба идет по плану, пока Росс не произносит имя Рейчел вместо Эмили. Это оговорка по Фрейду, потому что он по-прежнему на самом деле любит Рейчел, ну а Эмили после такого просто не может не сказать «Нет».

Сюрприз/неожиданный поворот. Сюрприз или неожиданный сюжетный поворот, если их правильно подготовить, заставляют зрителей подскочить: «Я такого не предполагал!»

Дальше много спойлеров.

? В финале первого сезона «24 часов» мы видим, что Нина Майерс (Сара Кларк), сотрудница антитеррористического отдела, на самом деле «крот». Мы доверяли ей в течение всего сезона, а потом Нина убила жену Джека Бауэра, Тери (Лесли Хоуп).

? В «Аббатстве Даунтон» леди Сибил (Джессика Браун Финдлей) умирает от родов в середине третьего сезона – эта смерть застала зрителей врасплох.

? В конце первого сезона «Безумцев» Пегги Олсон (Элизабет Мосс) едет в больницу, думая, что у нее болит живот из-за плохой еды в офисе, но внезапно узнает, что беременна, и рожает здорового мальчика. Беременность оказалась сюрпризом не только для аудитории, но и для самого персонажа.

Смерть персонажа. Иногда смерть персонажа создает эмоциональный клиффхэнгер в конце серии, перемешивая метафорические фигуры на шахматной доске и изменяя взаимоотношения. Жизни оставшихся персонажей никогда не будут прежними.

? В «Полиции Нью-Йорка» детектив Бобби Симоне (Джимми Смитс) умирает после неудачной пересадки сердца, и его партнер Энди Сипович (Деннис Франц) уже не может стать прежним, а потом и сам погибает.

? В «Остаться в живых» Чарли Пэйс (Доминик Монаган) умирает, чтобы других выживших смогли спасти.

? В «Скорой помощи» доктор Марк Грин (Энтони Эдвардс), главный персонаж, умирает от рака мозга на Гавайях. Эмоциональное прощание задает тон для всего следующего сезона.

? В сериале «Во все тяжкие» Уолтер Уайт (Брайан Крэнстон) убивает Майка Эрмантраута (Джонатан Бэнкс). И дело не в том, что Майк погибает, а в неожиданных обстоятельствах смерти: после жизни, посвященной убийствам и бесчинствам, Майк умирает как Будда, сидя в камышах.

Раскрытие тайны. Персонажи с тайнами – хорошее драматическое «топливо», потому что если раскрыть секрет, то на кону окажется очень многое. Сериалы, где правильно используется этот прием, дразнят аудиторию: «Узнают они или не узнают?» Примеры – полицейские сериалы, где кто-то работает под прикрытием, либо мелодрамы с тайными связями или воздыхателями.

Хорошее неписаное правило: сильный, жизнеспособный клиффхэнгер должен вырасти из беды, риска или страха, которые переживает персонаж. Плохой клиффхэнгер – это сюжетная точка, которая появляется из ниоткуда чисто ради того, чтобы шокировать. Так что даже «неожиданный» клиффхэнгер нужно тщательно подготовить, чтобы зрители подумали, что должны были его предвидеть, но не предвидели. Или, по крайней мере, неожиданность должна случиться в пределах правил, установленных сериалом. В мыльных операх, например, клиффхэнгеры используются чуть ли не в каждой серии, причем иногда сразу несколько, что заметно подрывает доверие к повествованию.

В большинстве сезонов Декстер Морган (Майкл Холл) хранит свою жизнь серийного убийцы в тайне. Но в конце шестого сезона его сестра Дебра Морган (Дженнифер Карпентер) узнает о «темном попутчике», после чего их отношения навсегда изменяются.

В сериале «Во все тяжкие» (ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕР) момент, когда шурин Уолта Хэнк Шрейдер (Дин Норрис) понимает, что Уолт на самом деле знаменитый наркобарон Гейзенберг, перелистывая книгу с дарственной надписью, становится его открытием. Хэнк, правда, при этом не лежит в ванне, а сидит на унитазе. Нам остается лишь раздумывать – в середине сезона, – что теперь ждет Уолта, раз Хэнк знает его тайну, но сам Уолт ничего не подозревает.

В «Безумцах» Бетти Дрейпер (Дженьюэри Джонс), найдя документы в ящике стола, узнает настоящее имя мужа – Дик Уитмен. После этого их когда-то «счастливый» брак распадается.

Открытые финалы. Многие сериалы заканчиваются четкой развязкой: в финале дают ответы на все оставшиеся вопросы, что, безусловно, радует зрителей. Несчастные влюбленные обычно женятся, в общем, сериал заканчивается на мажорной ноте.

Впрочем, есть и обратный вариант, но с ним справиться намного сложнее.

Финал «Клана Сопрано» в буквальном смысле заканчивается черным экраном после того, как Мидоу Сопрано (Джейми-Линн Сиглер) входит в ресторан и Тони Сопрано (Джеймс Гандольфини) поднимает на него глаза. За несколько секунд до этого на Тони смотрел какой-то человек. У зрителей остается вопрос: какова судьба Тони? Этот человек – убийца или кто-то из знакомых? Выжил Тони или умер?

Впрочем, если клиффхэнгер кажется слишком двусмысленным или дает слишком мало информации, зрители могут отреагировать негативно: например, финал «Клана Сопрано» показался большинству слишком загадочным. Но он был, по крайней мере, непредсказуемым, и мы до сих пор его изучаем и пишем по нему работы, так что революционный сериал шоураннера Дэвида Чейза и начался, и закончился на очень противоречивой ноте. Двойная победа.

Клиффхэнгер первого сезона «Убийства» разочаровал и заставил многих верных зрителей отвернуться от сериала, потому что личность убийцы Рози не раскрыли – фанаты были раздражены черепашьей скоростью повествования. После второго сезона, когда убийцу наконец-то показали, кабельная сеть AMC «официально» закрыла сериал. К счастью, затем AMC сменил гнев на милость. Сейчас, когда книга выходит в печать, начался третий сезон с новым загадочным убийством, и шоураннер Вина Суд поклялась, что раскроет имя убийцы в конце сезона. Она усвоила урок.

События в жизни. Во многих клиффхэнгерах в мелодрамах используются различные события в жизни: свадьбы, интрижки, разводы, обручения, расставания, беременность, рождение ребенка; персонажам приходится иметь дело с силами, находящимися вне их контроля.

Во втором сезоне «Ходячих мертвецов» в мире, охваченном хаосом из-за зомби-апокалипсиса, Лори Граймс (Сара Уэйн Коллис) обнаруживает, что беременна. Она не знает, что делать: рожать ребенка в этом ужасном мире или сделать аборт.

Мини-клиффхэнгеры. Никакая драма не была бы полной без «перерывов между актами», или мини-клиффхэнгеров, первоначальное назначение которых состояло в том, чтобы зритель не переключил канал во время рекламы. Мини-клиффхэнгеры – важные точки сюжета: например, детектив находит улику, которая помогает в расследовании.

В кабельном сериале «Родина» нет «формальных» границ между актами, но можно легко догадаться, где они происходят. Например, в серии «Жилет» тизер заканчивается на том, что зрители видят специалиста, делающего жилет со взрывчаткой. Конец первого акта – Сол (Мэнди Патинкин) обнаруживает, что Кэрри (Клэр Дэйнс) страдает от маниакальной стадии биполярного расстройства, а это ставит под сомнение и сохранность секретных данных, к которым она допущена, и достоверность ее теорий. Конец второго акта – Сол скрывает тайну Кэрри от Дэвида (Дэвид Хэрвуд). Конец третьего акта – Броуди (Дэмиэн Льюис) забирает жилет со взрывчаткой в Геттисберге. Конец четвертого акта – Сол сопоставляет разрозненные данные Кэрри и понимает, что она все-таки сумела кое-что раскопать: график действий Абу Назира. Конец пятого акта – Кэрри звонит Броуди, чтобы сказать ему, что ЦРУ знает о готовящемся теракте и ей нужна его помощь. Последний клиффхэнгер/кульминация: Кэрри готовится к романтическому визиту Броуди, но потом обнаруживает, что он предал ее. Она уже практически готова раскрыть дело, но ее увольняют из ЦРУ. Концовка каждого акта ставит новые вопросы, усиливает напряжение и подпитывает интерес зрителей.

Комедийные клиффхэнгеры. В двухактных ситкомах граница между первым и вторым актами невероятно важна. В первом акте что-то нарушает равновесие в мире героев, второй акт посвящен восстановлению гармонии (потому что в ситкомах всегда счастливый конец).

В трехактных ситкомах две границы между актами, то есть два мини-клиффхэнгера. В пилотной серии «Теории Большого взрыва» в конце «холодного начала» Шелдон (Джим Парсонз) и Леонард (Джонни Галецки) встречаются со своей очаровательной соседкой Пенни (Кейли Куоко). Это центральное событие всего сериала, потому что ее

появление навсегда изменит их отношения. В конце первого акта друг Леонарда, Воловиц (Саймон Хелберг), встречается с Пенни и тоже очаровывается. Леонард и Воловиц становятся соперниками, и у нас возникает вопрос: «Кому удастся заполучить Пенни?» Конец второго акта – развязка драмы: Леонард помогает Пенни «отпустить прошлое» после расставания, забирая ее телевизор из квартиры бывшего бойфренда Пенни. Теперь она официально одинока, а Леонард по-прежнему в нее влюблен, так что нас теперь долго будет мучить вопрос: «Сойдутся они или нет?»

Клиффхэнгеры эффективнее всего работают, когда вытекают естественным образом из действий персонажа и кажутся неизбежными, они не должны быть слишком неожиданными и возникать из ниоткуда.

Интервью: Майкл Келли

Самые известные работы Майкла Келли:

? «Месть» (исполнительный продюсер/сценарист), 2011–2012;

? «Город свингеров» (исполнительный продюсер/ сценарист), 2008;

? «Иерихон» (руководящий продюсер/сценарист), 2006–2007;

? «О.С. – Одинокие сердца» (продюсер-консультант/продюсер/сценарист), 2005–2006;

? «Холм одного дерева» (сопродюсер/сценарист), 2003–2004;

? «Провиденс» (сценарист), 1999–2002.

Н.Л.: Эта глава посвящена клиффхэнгерам, так что мой первый вопрос о пилотной серии «Мести». Она очень непростая и многослойная. Как вы сконструировали эту сложную мозаику? Например, вы начали с прошлого Аманды (Эмили Ванкамп), а затем сконструировали нынешнюю историю Эмили (тоже Эмили Ванкамп) и Грейсонов? Как вы пришли к сериалу?

М.К.: Да, я начал с истории Аманды. Мне нужно было точно знать, каким было событие, с которого все началось, и мне нужно было знать, из какой эмоциональной точки я войду в сериал. Ведь если зритель не поддерживает главного героя, то он не поймет, что и для чего тот делает – особенно если история мрачная, например о мести. Зритель сразу же потеряет нить. Я начал вот с чего: представил, что пришлось пережить маленькой девочке, ее семье и отцу, и уже оттуда выросло все остальное. Например, если с отцом случилось такое, как он влюбился в эту женщину и какую роль сыграл в том, что произошло с семьей? У меня тогда был отличный ассистент, который сейчас пишет для моего сериала сценарии; мы с ним сели и очень быстро придумали условное название: «Графиня Монте-Кристо». У нас было рабочее название «Графиня», потом – «Месть Эмили Торн», потом – просто «Месть». Поскольку мы позаимствовали сюжет из «Графа Монте-Кристо» Александра Дюма, мы знали, что у нас история Аманды, которая возвращается, чтобы отомстить своим обидчикам. В общем, отвечая на ваш вопрос, скажу: мы начали с мифологии.

Н.Л.: И кроме того что Аманда/Эмили вызывает сочувствие, потому что ей причинили зло, кажется, что в каждой истории есть определенные ставки и в настоящем. Большинство этих людей по-прежнему причиняют зло. Все эти люди по сути своей плохие. Так что вы исправляете не только зло, причиненное в прошлом, но и зло, причиняемое в настоящем.

М.К.: Да, это я как раз тоже хотел выразить предельно ясно. Она становится чем-то похожа на Бэтмена – исправляет зло, большое зло, а не только то, которое причинили ей самой. Для меня это значительная часть второго сезона. Я всегда говорил о неписаном правиле: зрители должны понимать, что наказание будет соразмерно преступлению. Так что, например, тот парень, о котором вы говорили, жулик-инвестор, разорился и потерял все. Но при этом Аманда/Эмили не будет скидывать кого-то со скалы или царапать чью-то машину.

Н.Л.: Да, правильно. Этот сериал о карме. Что посеешь, то и пожнешь.

М.К.: То же самое можно сказать и о клиффхэнгерах. Вам нужно продвигать сюжет туда, куда запланировано. Вам нужна тема для каждого сезона, и, чтобы все выглядело органично, вам нужно, чтобы клиффхэнгер «вырос» именно из той истории, которую вы рассказываете.

Н.Л.: Значит, есть тема для всего сезона, которую вы раскрываете в течение двадцати двух серий, а также тема внутри каждой серии. В первом сезоне явно виден элемент франшизы: Аманда/Эмили в конце каждой серии вычеркивает фотографии тех, кому уже отомстила, из своего списка. Продолжится ли это во втором сезоне?

М.К.: Когда рассказываешь такие глубокие истории со сквозным сюжетом, нужен план. Я могу это сравнить с поездкой по стране, когда вы точно знаете, куда нужно ехать, и у вас перед глазами карта. Вы знаете, что едете из Нью-Йорка в Калифорнию, а маршрут можете выбирать любой. Я просто хочу убедиться, что точно знаю, куда направляюсь, и выбранные темы мне в этом помогают. Я начал первую серию первого сезона с высказывания Конфуция.

Н.Л.: Да. «Прежде чем вступить на дорогу мести, вырой две могилы».

М.К.: Я хотел, чтобы эта тема пронизывала сериал до финала сезона. Мы взрываем самолет с Викторией (Мадлен Стоу) на борту. События были запущены… можно сказать, они были запущены людьми, совершившими зло еще тогда, давным-давно. Но и Эмили приложила к этому руку. Все улики, которые могли бы оправдать ее отца, пропали. Смысла в ее жизни больше нет. Итак, случились две смерти, и я хотел это подчеркнуть. Для премьеры второго сезона я выбрал цитату Анри-Фредерика Амьеля: «Судьба сокрушает нас двояким образом – отказывая нам в наших желаниях и исполняя их».

Н.Л.: В общем, палка всегда о двух концах.

М.К.: Верно. Вот почему приятно рассказывать эти истории. Реакция: отчасти вы ее можете предсказать, а отчасти – нет.

Н.Л.: Я хочу обсудить с вами некоторые сюжетные приемы, использованные в истории. У вас есть ящик с дневником отца Эмили. Есть двойной знак бесконечности. Есть закадровый текст и флэшбэки. Задумывали ли вы все это с самого начала? Собирались ли использовать закадровый текст? Она называет ящик и дневники «дорожной картой мести», но получается все совсем не так, как она ожидала.

М.К.: Мы задумали это все с самого начала. Драмы со сквозным сюжетом в нынешнюю эпоху довольно сложны для восприятия с ходу, особенно на эфирном телевидении: зрители просто устают, и сериал закрывают. Но если вы работаете над кабельным сериалом, то верите, что его не закроют, так что можно рассказывать историю медленнее. Вы верите, что вам дадут второй сезон. Поклонники этого жанра обычно предпочитают кабельное телевидение, а не эфирное, от которого могут устать. Так что я хотел, чтобы некоторые аспекты сериала не были тесно переплетены с повествованием. Плюс, поскольку сейчас столько доступных форматов, пропущенное можно наверстать. Я хотел, чтобы каждая серия была более или менее самодостаточной. По крайней мере, вначале. Когда я начинаю с закадрового текста Эмили, она рассказывает нам, что произошло, от лица маленькой девочки, и мы понимаем, что это не история о прощении. Она рассказывает о том, что уже произошло; она – рассказчик. Закадровый текст писать едва ли не тяжелее всего. Он занимает больше всего времени и больше всего раздражает, и я обычно переписываю его вплоть до самого выхода в эфир. Иногда он не вписывается в картинку, для которой вы его предназначили. Отличный тому пример – серия «Печаль», в которой умер пес Сэмми: я дописал закадровый текст буквально перед финальным монтажом и очень сильно рисковал. Что же касается других приемов… Двойной знак бесконечности – это просто символ эмоциональной связи с тем, что Эмили потеряла. Мне кажется, что, если не напоминать зрителям о ее потерях, они могут подумать, что это просто какая-то неуправляемая психопатка. Вот почему мы показываем зрителям детский дом и взрослых, которые врали ей: чтобы одновременно продемонстрировать, насколько добрыми и чистыми у нее были отношения с отцом. А еще у нее нет матери – до этого мы, несомненно, доберемся во втором сезоне.

Н.Л.: В сериале есть загадка, связанная с прошлым, ее отцом и Викторией. Есть и главный вопрос: сумеет ли она завершить свою месть и поймают ли ее? Откровение о ее матери стало важной частью клиффхэнгера в первом сезоне.

М.К.: Это важно. Мне кажется, нужно пытаться удивить и зрителей, и себя, но при этом необходимо убедиться, что все имеет четкие корни в основной истории. Когда у вас единственный главный персонаж с совершенно четко поставленной целью (Эмили), нужно, чтобы она двигала сюжет вперед, а не просто плыла по течению. Вы хотите, чтобы она сидела на водительском месте, но при этом чтобы она пару раз отвлеклась. Один из сложнейших навыков, которые мне пришлось освоить как телесценаристу, – умение сохранять активность главного героя. Мне кажется, это трудная задача для всех нас. А сейчас у меня много сильных персонажей, от Виктории до Конрада (Генри Черны). У всех них очень специфические и сильные замыслы, и никто из актеров (да и я сам) не хочет расставаться ни с властью, ни с возможностью претворять в жизнь свои замыслы.

Н.Л.: Виктория полностью воплощает свои планы мести в жизнь.

М.К.: Да, и это мы тоже задумывали. У Виктории очень богатая и практически незатронутая нами предыстория, в которую мы еще не углублялись, но обязательно это сделаем. Поймем, как она стала такой, какая есть. Во втором сезоне зрители узнают, что произошло со взорвавшимся самолетом и… нет, не хочу портить вам сюрприз.

Н.Л.: То есть она была в самолете, но, очевидно, не умерла.

М.К.: Она была в самолете. Зрители видели, как она туда села, но во втором сезоне они узнают, что она запланировала примерно то же самое, что и Эмили: выбросить старую жизнь и начать новую с чистого листа. Естественно, она не предвидела, что ее дочь Шарлотта (Криста Аллен) накачается наркотиками и ей понадобится ее помощь. Но я вам вот что скажу: когда вы вернетесь ко второму сезону, Виктория будет уже восемь недель мертва, причем никто не будет об этом знать.

Н.Л.: Я хотел поговорить с вами о темпе повествования, клиффхэнгерах и о том, какую часть сюжета вы выдаете в один прием. Как вы определяете темп, чтобы не «сжечь» сюжет слишком быстро?

М.К.: Я очень рано принял решение быстро «сжечь» сюжет. В основном я работал над драматическими сериалами, и я большой поклонник дневных мыльных опер. Я даже взял в штат человека, долго работавшего над сериалом «Одна жизнь, чтобы жить». Мне кажется, в этом сезоне я кое-что замедлю в эмоциональном плане. Сюжет будет развиваться не так быстро, потому что, если выложить сразу все козыри, это будет выглядеть смешно.

Н.Л.: Мне кажется, эмоциональный отклик на сериал появляется тогда, когда он ярче всего «горит».

М.К.: Я «сжег» хренову тонну сюжета в прошлом году, причем умышленно; в первых нескольких сериях второго сезона будет немало сюрпризов; для меня это наследие первого сезона, с которым необходимо покончить. Я чувствую, словно вот-вот налетит гигантская волна и смоет с берега все, так что придется строить с нуля. Но мы сделали выбор и буквально спрыгнули с той «скалы», на которой висели. Я видел, как люди так делали, и от них оставалось только мокрое место. Нам же повезло. Мы приняли достаточно мер безопасности, которых не хватало многим другим сериалам: у нас очень сильный злодей и очень сильный главный герой. Сила этих двух персонажей в том, что они не ангелы, но и не демоны, да и все персонажи, окружающие их, тоже далеко не плоские. Мы сумели сделать зрителей неравнодушными к каждому персонажу. Не все большие открытия относились к главной героине, они могли быть связаны с Викторией и ее дочерью или Ноланом (Россом, актер – Габриэль Манн), так что нам действительно очень повезло с по-настоящему увлекательными персонажами, и до смешного не дошло.

Н.Л.: Все очень умно и вместе с тем эмоционально. На каком этапе появился Нолан Росс? Мне представляется, что Эмили требовался человек, собеседник, которому можно доверить свой секрет. Человек, обладающий властью, как инсайдер из Хэмптонса, которого она могла считать союзником. Расскажите мне подробнее о происхождении Нолана.

М.К.: Сначала я считал, что он восполняет то, чего недостает в сериале, как вы и сказали, так что начну с этого. Я считаю Эмили и Нолана во многих смыслах братом и сестрой. Был человек, которого они оба могли считать отцом, Дэвид Кларк (Джеймс Таппер). Я задумался, как заставить зрителей установить эмоциональную связь с этой девушкой, если никто больше не может или не хочет с ней связываться. Несмотря на всю ее колючесть, Нолан появился именно из-за этой потребности: нам нужен был «эмоциональный гид», объясняющий, почему необходимо переживать за Эмили Торн. Девушка, читающая дневник отца или с тоской рассматривающая его фотографию, – этого недостаточно. Кто-то должен был видеть ее настоящие эмоции, видеть правду о ней и предательстве, причем это должен быть кто-то извне – тот, кто сам ощущает нечто подобное. Он быстро превратился в «Робина» для нашего «Бэтмена в юбке» (по крайней мере, если говорить об их проделках), но вот в эмоциональном плане он ей словно брат, и я считал, что он необходим для привлечения аудитории.

Н.Л.: «Месть» – это пятиактный или шестиактный сериал?

М.К.: Шестиактный. Я всегда считаю первый акт тизером, подготовкой к реальному началу серии, поскольку все-таки немного старомоден. Я бы скорее назвал это «тизер плюс пять актов». Нас просят придумывать по пять или шесть клиффхэнгеров на серию. Пять клиффхэнгеров, чтобы зрители продолжали смотреть сериал после перерыва на рекламу, и шестой – чтобы смотрели еще и на следующей неделе. Для такого сериала это очень тяжело.

Н.Л.: В общем, у вас есть как минимум сюжеты А, В и С, потому что вам, по сути, приходится обслуживать три семьи. Истории о синих воротничках, о Грейсонах и об Эмили.

М.К.: У нас девять персонажей, о которых мы что-то должны рассказывать каждую неделю.

Н.Л.: Но что очень радует в пилотной серии, все совершенно ясно, несмотря на то что нас знакомят с огромным количеством персонажей. Я знаю, как это трудно. У вас есть сюжеты А, В, С и, может быть,

даже D, а также тематическое название для истории. Вы пытаетесь все это отслеживать?

М.К.: Всегда. Иногда трудно довести до конца все истории, и с одними это сделать удается успешнее, чем с другими. Финал сезона называется «Расплата», что очень подходит для всех. Скорее всего, мы вернемся в эфир серией под названием «Связанные», и мне очень нравится, что мы начнем с этого слова: я размышлял о нем в перерыве между съемками. Они все связаны друг с другом. Можно выбирать друзей, мужа или жену – людей, к которым вы сами себя привязываете, но нельзя выбрать мать или отца. Тем не менее вы с ними все равно связаны. Так что лично мне помогает, когда я начинаю с темы, хотя не всегда это происходит. Иногда тема от нас увиливает; мы понимаем, какая у нас тема, только когда начинаем структурировать сюжет и приходится кое-что менять. Впрочем, даже если у нас есть отличный план, я все равно оставляю за собой право передумать. И часто передумываю.

Н.Л.: Если говорить о клиффхэнгерах… у вас есть сюжеты А, В и С, связанные определенной темой. Есть ли в работе над «Местью» какие-нибудь правила насчет клиффхэнгеров? Например, всегда ли серия заканчивается на клиффхэнгерах истории А или истории Эмили?

М.К.: Обычно сюжет А об Эмили, но иногда мы внезапно подбрасываем что-то, чего зрители вовсе не ждут – именно о таких «отвлечениях» я говорил раньше. Если все клиффхэнгеры из категории заслуженных, то обычно они относятся к сюжету А или В. Но в конце финала первого сезона мы узнаем, что мать жива, а это никак не относится ни к чему из того, что мы делали в первом сезоне. Мы не подводили зрителей к этому, чтобы они могли сказать: «Ну, это все логично, мы знали, что дело закончится матерью». Так что этот клиффхэнгер из категории «отвлечений».

Н.Л.: И об этом никто никогда не говорил. А что вы скажете насчет клиффхэнгеров в отдельных сериях? Открываются новые крупицы информации, и мы каждый раз испытываем эмоциональные переживания. Вы сознательно решили что-то вроде: «Мы должны открывать новый кусочек загадки в каждой серии»?

М.К.: Я не большой поклонник цикличности, мне не нравится возвращаться к прежнему или что-то скрывать, я не хочу повторяться. Мне кажется, что я лично раскрываю ответы на вопросы гораздо быстрее, чем хотелось бы телеканалам и сценаристам, потому что ответы пугают, и обычно вам хочется затянуть этот процесс как можно дольше. Двадцать две серии – это настоящий вызов; у меня такое ощущение, словно мы уже прошли два гигантских сезона. Первый сезон закончился, когда Виктория шепнула на ухо Дэниэлу (Джошуа Боумэн) после убийства на пляже: «Не говори ни слова» – именно так я бы его и закончил. Потом мы сняли еще один сезон, а сейчас переходим к третьему и четвертому.

Но это не только трудно, но и весело, и меня окружают умные люди – актеры, сценаристы, режиссеры; это коллективная работа. Я больше ничего не боюсь. Думаю, раньше я бы боялся. Это здорово: сделав сезон, я понял, что это возможно, и знаю, что мы сможем сделать еще один. Так что я больше не боюсь. Может быть, это скорее мне навредит, чем поможет, но сейчас я готов к «прыжку веры», зная, что на все вопросы ответы получить невозможно. Нужно быть готовыми к чему-то неожиданному. Иногда зрителей удивляют персонажи или сценаристы. То, что вы хотели сделать, превращается в нечто, что делать не стоит, а это, в свою очередь, мешает сделать то, что вы запланировали сделать позже. Так что вам приходится искать другую дорогу, чтобы добраться до цели, но мне это очень интересно, и именно поэтому я раз за разом возвращаюсь к работе. Это мой личный клиффхэнгер.