Как понять «должниковый бунт» и защищаться от него

«Должники» часто чувствуют, что их эксплуатируют – и так оно и есть. В конце концов, когда нам приходится попросить о помощи, кого мы просим? «Поборника», «скептика», «бунтаря» – или «должника»? «Должника», конечно же, потому что он с наибольшей вероятностью протянет нам руку помощи. В своем эссе «Клетка ярости» (The Rage Cage) писательница Кэролайн Напп рассказывает очень «должниковую» историю:

«Подруга попросила меня выгулять ее собаку – одолжение, которое кажется вполне невинным, но на самом деле оно меня взбесило. Поводом для раздражения стали причины ее просьбы: у ее партнера был грипп, и это означало, что накануне ей пришлось дважды гулять с собакой; кроме того, ей нужно было срочно писать работу для школы, так что дважды выгуливать собаку и сегодня казалось ей лишним бременем. Я стояла, слушала, как она все это мне говорит, и думала: «Погоди-ка минутку! Я ежедневно гуляю со своей собакой дважды в день, и дедлайны у меня один за другим!» Эта просьба казалась мне одновременно абсурдной и оскорбительной. Но вместо того чтобы послать подругу подальше вместе с ее собакой, я смолчала. В половине седьмого утра я забрала у нее собаку, старательно выгуляла ее вокруг пруда, отвела обратно к хозяевам и весь остаток недели ходила как в воду опущенная, чувствуя себя использованной и… при этом кипя яростью».

Если бы эта соседка обратилась со своей просьбой к «поборнику», «скептику» или «бунтарю», которым не хотелось выгуливать ее собаку, ответ был бы отрицательным. Я, «поборница», подумала бы: «Извини, но мне нужно выполнять собственные обязанности». «Скептик» задал бы вопрос: «А почему это я должен выгуливать твою собаку, если у меня и так дел больше, чем у тебя?» «Бунтарь» подумал бы: «Я не хочу этого делать – и не буду». Вот в чем соль: соседка знала, кого просить – «должницу», поскольку «должники» – добрые соседи, которые выручат тебя в любой ситуации, и выгуляют твою собаку, даже если у них есть собственные собаки, собственная работа и собственные дедлайны.

Представители других тенденций не просто игнорируют ожидания, которым «должники» чувствуют себя обязанными соответствовать, – они часто и не сочувствуют «должникам». В то время как «должники» могут считать свои поступки достойными восхищения («Я ставлю потребности других людей выше своих собственных»), представители других тенденций могут смотреть на них иначе. «Поборники», «скептики» и «бунтари» скажут: «Если для тебя важно играть на гитаре – хватит болтать об этом, просто бери и играй», «Ну, если ты не хочешь выполнять это задание, зачем тогда ты на него соглашался?», «Ты говоришь, что мы должны присутствовать на каждом ужине с клиентами, но я с этим не согласен и не стану этого делать».

Из-за такого отношения «должники» часто злятся и чувствуют, что их не ценят. «Должник» может считать «поборника», «скептика» или «бунтаря» эгоцентричным и эгоистичным – и «поборники» и «скептики» действительно эгоцентричны и эгоистичны в том смысле, который подчеркивает корень «эго», означающий, что суть того, что они делают, определяют внутренние ожидания. «Бунтари» тоже кажутся эгоцентричными – но по иным причинам.

По каким еще причинам «должники» часто переживают выгорание и чувствуют, что их эксплуатируют? Им бывает трудно делегировать определенные задачи. По какой-то причине кажется, что некое задание должно быть выполнено самим «должником» и передоверить его кому-то другому нельзя. Они думают: «Никто другой не желает этого делать, придется делать мне» или «Никто не сделает этого так хорошо, как я».

«Должникам» часто бывает трудно говорить «нет» и делегировать обязанности – и это может вести к безвыходным ситуациям и выгоранию.

Я упомянула этот аспект поведения «должников» в одном выступлении, после чего ко мне обратился мужчина.

– Моя жена – «должница», и вы описали как раз ту ее черту, которая выводит меня из себя, – признался он. – Она настаивает, чтобы мы приглашали ее родственников к себе на День благодарения, а потом жалуется на море работы – готовку, уборку… Я говорю ей: «Давай наймем помощников для готовки и уборки». Но она отказывается. А потом хочет, чтобы я ей помогал! Я не хочу ни готовить, ни убирать. Я говорю ей: «Если ты не хочешь заниматься этой работой, не приглашай столько гостей. Или заплати кому-то другому за эту работу. Но раз ты приглашаешь их и решаешь сделать все сама, то перестань жаловаться! И не втягивай в это меня».

Я в ответ посоветовала:

– Вы могли бы сказать ей: «Если ты берешь всю эту работу на себя, у тебя не остается времени, чтобы пообщаться с родственниками и дать им понять, что рада их видеть. Мы видимся с ними всего пару раз в году. Давай наймем помощников, чтобы ты могла уделить внимание своим родственникам». Или вы можете сказать: «Ты изнуряешь себя готовкой, а потом сидишь за столом, то и дело отвлекаясь, усталая и, что вполне понятно, раздраженная. Давай сделаем праздник приятнее для всех и наймем кейтеринговую компанию. Я буду разочарован, если ты не примешь мое предложение».

Друг-«должник» рассказывал мне о том, как жена хитроумно «обходит» его тенденцию: «Жена идеально меня понимает. Мне казалось, что я должен косить траву на нашей лужайке сам, хотя терпеть не мог это делать, часто должен был работать по выходным и вечно откладывал на потом, что приводило ее в бешенство. Но при этом я отказывался вызывать платных газонокосильщиков. Потом однажды жена пришла домой и поставила меня перед фактом: «Я сказала соседскому сыну, что он может косить нашу лужайку: ему нужны деньги на колледж». Конечно, я не захотел разочаровывать паренька».

Эта «должниковая» проблема часто возникает в рабочей обстановке. «Должникам» часто бывает трудно говорить «нет» и делегировать обязанности – и это может вести к безвыходным ситуациям и выгоранию. «Должникам» следует остерегаться этого шаблона и находить способы делегировать обязанности или справляться с ними.

Поскольку «должники» чувствительны к ощущениям непризнанности или эксплуатации, порой они демонстрируют поразительный разрушительный поведенческий шаблон. Если безжалостное внешнее давление становится нестерпимым, они могут дойти до точки «должникового бунта», в результате чего просто отказываются оправдывать какое-то ожидание – часто напоказ и без предупреждения. Во время бунта «должник», который всегда оправдывал ожидания, внезапно решает: «С меня хватит!» – и «уходит в отказ».

«Должниковый бунт» может быть как одноразовой акцией, так и последовательным паттерном поведения; он может принимать форму мелких, почти скрытых отказов – или драматичных, судьбоносных взрывов.

Выдающаяся книга воспоминаний звезды тенниса Андре Агасси «Откровенно» (Open) раскрывает его как канонического «должника», который демонстрирует «должниковый бунт». Он способен оправдывать чужие ожидания (требование отца добиться выдающегося успеха в теннисе; желание его подруги Брук Шилдс выйти замуж), но ему трудно соответствовать собственным ожиданиям. Он проявляет свой «должниковый бунт» в незначительных, символических мелочах: отвергая теннисную традицию, он надевает джинсовые шорты и красуется длинными волосами на корте. Эти действия он описывает как «удар по отсутствию выбора в моей жизни». Агасси демонстрирует огромную энергию и достижения, на которые способны «должники», а также возмущение, которое может возникать у «должников» в результате осознания, что они трудятся ради реализации чужих ожиданий.

Если уж речь зашла о знаменитых спортсменах, то Тайгер Вудс тоже является «должником», который пережил в своей жизни впечатляющий «должниковый бунт». Он не раз говорил членам своего ближнего круга, что хочет бросить гольф и стать «морским котиком»; они уговаривали его реализовать их надежды и стать «звездой» гольфа; он бунтовал.

Многие обстоятельства могут со временем стать триггером «должникового бунта». Это ожидания, которые:

• Нереалистично амбициозны («Ты в этом году можешь побить рекорд продаж!»);

• Несправедливы, потому что другие не выполняют свою долю работы («Может быть, раз уж ты этим занимаешься, заодно отредактируешь и мой отчет?»);

• Сопровождаются попыткой пристыдить («Страшно смотреть, какой у тебя беспорядок в комнате!»);

• Назойливы или неодобрительны («Ты сегодня пойдешь наконец в спортзал?»);

• Включают неприятные или неблагодарные задачи («Ты должен взяться за «холодные звонки»[5]!»);

• Лишают «должника» заслуг в личном успехе («Ты снижаешь вес, занимаясь по этой программе, только потому, что я говорю тебе, что делать»);

• Навязаны людьми, которым трудно угодить или которые не важны для «должника» («Если это лучшая работа, на которую вы способны, что ж, полагаю, нам придется отправить ее клиенту»);

• Являются триггером ощущения, что должника не ценят или эксплуатируют («Ты ведь сегодня снова остаешься допоздна, да?»);

• Являются требованиями, которые не отражают истинных личных целей «должника» («С твоими способностями к науке ты можешь стать великим врачом. Ты должен учиться в медицинской школе!»);

• Становятся пресловутой последней каплей («У нас сокращение штата, так что теперь вам придется взять еще десять дополнительных клиентов»);

• Вызывают чувство вины или стыда («Вы должны вслух назвать свой показатель сахара в крови в присутствии всей группы»).

«Должников» самих часто озадачивают эпизоды их «должникового бунта». Они не понимают своего поведения, не могут его контролировать, им кажется, что они ведут себя нехарактерным для них образом. Один «должник» описывал «должниковый бунт» как «большое НЕТ, которое на какое-то время разбивает мою жизнь в щепки».

«Должниковый бунт» может заставлять людей ополчиться на свою работу – а так же брак и дружбу – без предупреждения.

Другой «должник» говорил:

«Я – амбициозный магистр, мне остался один год до завершения диссертации по молекулярной биологии, – и впервые в жизни я сдаю проекты, сделанные кое-как или с опозданием. Такое ощущение, будто в мое тело вселился «чужой». Я начал задаваться вопросами: почему я так себя веду? Что изменилось? И еще более страшный и честный вопрос – зачем мне эта докторская степень? Осознание, что я – «должник», помогло мне понять, что я работал над диссертацией в основном для того, чтобы реализовать внешние ожидания в своей жизни – ожидания жены, родственников, друзей и научных консультантов, а не свои собственные цели».

Как показывает этот комментарий, «должниковый бунт» может разразиться не только тогда, когда «должники» чувствуют себя эксплуатируемыми, но и когда они осознают, что соответствуют ожиданиям, установленным другими и не приносящим им самим истинного удовлетворения.

Что вносит свою лепту в «должниковый бунт»? «Должники» слишком часто не протестуют против неприятной ситуации – несправедливого разделения труда, эксплуатации или непризнания их заслуг. И почему же? Потому что они думают, что им не следует протестовать; они воображают, что другие осозна?ют несправедливость навязываемого им бремени – и облегчат (или должны облегчить) это бремя по собственной инициативе, без просьб с их стороны. То есть «должник» рассчитывает, что другие сами додумаются облегчить ему существование, сократив свои требования без его участия. Но очень часто этого не происходит, и тогда «должник» впадает в ярость из-за того, что ему навязали столь обременительные ожидания, хотя изначально сам «должник» против этих ожиданий не возражал.

Почему же другие люди не облегчают ему жизнь? Как уже отмечалось, представители других тенденций не так придавлены весом внешних ожиданий, как «должники», поэтому они и не осознают болезненного бремени, которое навязывают «должникам»; кроме того, у других тенденций есть свои собственные способы сопротивляться внешним ожиданиям, и они автоматически полагают, что «должники» тоже им сопротивляются («Если не хочешь этого делать, зачем говоришь, что сделаешь?»; «Если не укладываешься в дедлайн, зачем соглашаешься взять на себя дополнительную работу?»).

В ситуации «должникового бунта», вместо того чтобы дать другим возможность исправить ситуацию, «должник» нисколько не протестует – пока наконец не взбунтуется. «Должниковый бунт» может заставлять людей ополчиться на свою работу – а также брак и дружбу – без предупреждения. Одна «должница» вспоминала:

«Мои бунты были тихими, убийственными и бесповоротными. Две дружбы, одна работа и один брак стали жертвами «должникового бунта». Я ощущаю это как щелчок выключателя. После многих месяцев оправдания неразумных, на мой взгляд, и неблагодарных ожиданий на работе однажды в понедельник я позвонила другому работодателю и в тот же день подала заявление об уходе. Я не хотела ничего обсуждать, даже после того как меня спросили: «Что мы можем сделать, чтобы вы остались?»

«Ты для меня умер» – вот как это происходит, даже в ситуации с браком, который длился восемнадцать лет. После всех попыток поддерживать эти отношения на протяжении многих лет однажды утром я проснулась с абсолютно ясным пониманием, что для меня все кончено и обратного пути нет.

Хотя ни об одном из этих «должниковых бунтов» я не сожалею и благодарна за то, что у меня теперь есть концептуальная схема, потому что понимаю преимущества распознавания предупреждающих знаков. И теперь я знаю, что моя готовность повиноваться и всегда подставлять плечо сопровождается этим риском».

Разумеется, человек любой тенденции может принять решение завершить свои отношения. Но в случае «должникового бунта» это происходит резко: «должник» продолжает соответствовать ожиданиям, которые кажутся неразумными, пока не «взорвется». Один «должник» так описывал это состояние: «Я – взрывающаяся бомба, и контролировать разрушения я не в состоянии». Другие «должники» используют слова типа «тихо бурлить», «нагноение», «снедает», «перекипает через край», «взрыв» и «вулкан», описывая чувства, сопровождающие «должниковый бунт».

В то время как «должниковый бунт» способен быть весьма драматичным, он также может принимать форму символических поступков или небольших жестов. Одна «должница» писала: «Один коллега считает своим долгом высказаться всякий раз, когда я на пару минут опаздываю. Это настолько бесит меня, что порой я, опаздывая, еще с минуту сижу в машине, вместо того чтобы поспешить на работу. Я ужасно переживаю из-за своих опозданий, но меня просто выводит из себя то, что он говорит об этом так часто. И чем чаще он это говорит, тем реже я прихожу вовремя».

Замечание в сторону: намеренные опоздания – популярная форма «должникового бунта». Более того, кто-то однажды прислал мне ссылку на фотографию этой футболки, очень подходящей «должникам» в состоянии «должникового бунта»:

В то время как некоторые «должники» ухитряются перевести свой «должниковый бунт» в поступки хоть мятежные, но не причиняющие серьезного ущерба, отдельные разновидности такого бунта приводят к самосаботажу. Один «должник» объяснял: «Я делаю что-нибудь такое, что причиняет ущерб мне, а не тем, кто требует, просит или даже просто советует мне что-то сделать. Например, я прихожу на презентации или собеседования неподготовленным. Я словно одновременно и повинуюсь, и бунтую – и не причиняю вреда при этом никому, кроме себя».

Иногда «должниковый бунт» охватывает целую сферу ожиданий, часто в контексте здоровья. Одна «должница» писала:

«Когда речь идет о работе, церкви и волонтерских организациях, социальных взаимодействиях и воспитании детей, я обычно делаю то, чего от меня ждут. Но малейший намек на ожидания, обязательства или ограничения, когда речь заходит о снижении веса или упражнениях, заставляет меня с воплями устремиться в противоположном направлении. Не могу сказать вам, сколько денег я потратила на спортзал и членство в клубе снижения веса – и в результате ни разу не являлась на тренировку или бросала программу похудения, чаще всего дополнительно набирая вес».

Наверное, здоровье часто становится мишенью «должникового бунта» потому, что это область, где остальные люди командуют, донимают и предостерегают «должника», так что эти ожидания кажутся навязанными извне, однако последствия для здоровья целиком и полностью падают на его плечи.

Когда я изучала результаты репрезентативной выборки, меня заинтриговало то, что «должники» почти так же часто, как «бунтари», соглашались с утверждением «Мой врач рассказал мне, почему важно внести в мою жизнь одну конкретную перемену, но я этого не сделал». Легко понять, почему «бунтари» могут отвергать «докторские приказы», но гораздо удивительнее видеть такую же реакцию «должников». Думаю, это происходит в силу двух факторов: во-первых, у «должников» не всегда есть отчетность, необходимая для осуществления перемен; во-вторых, «должники» могут демонстрировать «должниковый бунт» против требования врача.

Но в то время как «должниковый бунт» порой затрудняет «должникам» жизнь, не давая быть здоровыми, счастливыми и успешными, он также является важной формой самозащиты. «Должниковый бунт» может работать как важнейшая экстренная отдушина: он позволяет «должнику» освободиться от ненавистной работы, невыносимого супруга, трудных отношений или обременительного обязательства. «Должниковый бунт» – это предохранительный клапан, который спускает избыточное давление, сокрушающее «должника».

Обычно по прошествии некоторого времени заклятье «должникового бунта» спадает само по себе, даже если практически ничего не изменилось. Однако лучше предотвращать «должниковый бунт», помогая «должникам» избегать выгорания и негодования.

Так что же можно сделать с «должниковым бунтом»?

Когда «должники» распознают этот поведенческий шаблон, они могут принимать определенные меры для ослабления давления – обращать внимание на признаки нарастающего возмущения, а потом говорить об этом вслух: «Давайте разберемся, как у нас распределяются дополнительные смены»; «Я уже состою в трех комитетах»; «Мне одной никак не управиться с расписаниями обоих детей в эти выходные, так что нам надо поделить обязанности».

Поскольку «должники» так уязвимы перед выгоранием, люди, окружающие их (родственники, друзья, коллеги, профессионалы сферы здравоохранения и т. д.), должны, играя каждый свою роль, помогать им избегать этого состояния. Мы можем создавать системы, побуждающие их говорить «нет», делегировать ответственность, устраивать себе передышки, отклонять требования, освобождать время для самих себя и т. д. Одна читательница-«скептик» писала:

«Мой жених – «должник», и часто возникает такое ощущение, что мы в основном занимаемся тем, что хотелось бы сделать мне, а не тем, чего хочется ему. Чтобы исправить эту несправедливость, теперь по утрам в субботу мы садимся и составляем список из трех-пяти дел, которые хотели бы сделать за выходные. Потом ставим себе целью успеть все это сделать. Теперь он выражает свои желания вслух, и мы отслеживаем их исполнение, потому что я спрашиваю его о том, чего он хочет».

Когда «должники» переключаются в режим «должникового бунта», им необходимо освобождение от ожиданий, но, как ни парадоксально, для того чтобы освободиться, им могут быть необходимы другие внешние ожидания. Менеджер, который видит, что «должник» перегружен, может снять с него какую-то обязанность или сделать выговор его коллегам за то, что они свалили на «должника» слишком много работы.

В силу драматичности «должникового бунта» он часто изображается в художественной литературе и фильмах – наиболее знаменитым примером, пожалуй, является классический рождественский фильм «Эта замечательная жизнь» (It’s a Wonderful Life). Джордж Бейли (Джеймс Стюарт) – «должник», он оправдывает внешние ожидания, пренебрегая внутренними. Показательно, что, когда Джордж наконец разражается «должниковым бунтом», этот бунт нацелен против него самого – в данном случае он едва не бросается с моста. Увы, как ни печально, большинству «должников» не приходят на помощь ангелы вроде Кларенса. Джордж Бейли также иллюстрирует распространенный паттерн поведения «должника», убежденного, что он должен непременно лично оправдать некое ожидание. А почему бы Гарри, младшему брату Джорджа, не соблюсти договоренность, став управляющим семейной компанией, когда приходит его очередь, – или, если он не хочет этого делать, почему эту проблему решает не сам Гарри?

«ДОЛЖНИК»: ИТОГИ

ВЕРОЯТНЫЕ СИЛЬНЫЕ СТОРОНЫ:

Хороший начальник, отзывчивый руководитель, командный игрок

Ощущает себя обязанным оправдывать ожидания других

Ответственный

Готов «пробежать еще одну милю»

Реагирует на внешнюю отчетность

ВОЗМОЖНЫЕ СЛАБОСТИ:

Уязвим для перенапряжения и выгорания

Может демонстрировать разрушительный паттерн «должникового бунта»

Поддается эксплуатации

Может преисполниться негодования

Испытывает трудности с отказом или установлением границ