Обостренное чувство справедливости

Еще одна апелляция к чувствам – обращение к обостренному чувству справедливости жертвы. Так устроена природа: мы все хотим, чтобы всегда торжествовала справедливость. Чтобы было соответствие прав и обязанностей, заслуг и их признания, преступления и наказания, труда и вознаграждения. Но проблема в том, что штука эта очень абстрактная и относительная. Вселенской справедливости не существует, у каждого справедливость своя. Сначала, в детстве, мы считаем, что ограничения родителей несправедливы, а когда сами становимся родителями, понимаем, почему наши родители так поступали.

Но как часто можно услышать от своего оппонента фразу: «Но это же несправедливо!» – и далее целый ряд рассуждений о том, что нарушилось земное равновесие и баланс добра и зла на этом свете бесследно исчез. «Слушайте, ну почему другой отдел делает всю работу за целый департамент? Почему только они вкалывают, а остальные снимают сливки с их труда? Разве это справедливо? Потом и на нас такие “правила” будут распространяться… Давайте им поможем, так будет честно!» И мы не задумываемся, что в наши должностные обязанности не входит заниматься другими делами. Несправедливо же.

Весь вопрос в том, для кого конкретно это несправедливо. Где грань справедливости и несправедливости? Спрашивайте оппонента об этом прямо, обычно это ставит в тупик. Прием устроен таким образом, что в подавляющем большинстве случаев окажется, что «несправедливость» актуальна лишь для самого манипулятора. И в данном случае прием рационализирования и раскрытие целей манипуляции будут работать безотказно.

Кейс № 532

Работал у нас один парень, Николай, который был ярым борцом за справедливость. Кого-то обидели – он обязательно за него вступался. Если несправедливо раздали бонусы по итогам года, шел к руководству и защищал не только свои права. Если на тренинг отправляли только один отдел, а другой нет, мог поднять эту тему на общем собрании, хотя это никак не входило в его прямые обязанности. Мы его так и звали между собой – «борец». Со временем многие коллеги прочувствовали эту особенность Николая и стали на ней играть. Когда надо было разрулить какую-то проблему чужими руками, они шли к нему и просто «садились на уши»: мол, так и так, что же такое творится, почему такая несправедливость, да куда мы катимся, да сколько это может продолжаться. И Николай, как послушная марионетка, шел к коллегам, руководству, партнерам и отстаивал интересы других. Полагаю, что ему самому нравилась такая роль вселенского героя и борца за идеалы и правду, но, честно говоря, жалко его, ведь, по сути, остальные им пользовались. И никакой речи о справедливости там и не было. Просто раскручивали бедолагу и добивались своего.

Александр, 33 года