Глава 14: Матчасть и исторический контекст

«Позовите моего патентного адвоката! – закричал Томас Эдисон. – Я изобрел телефон!»

[24]

Приступая к написанию эпического романа о похождениях Чингисхана, начинающий автор может выбрать один из многих путей. Первый требует тщательных долгих исследований, плоды которых непременно будут использованы в истории и сделают ее реальной, невероятно живой. А вот примеры других дорог.

ПРИВЕТ! Я СРЕДНЕВЕКОВЫЙ РЫЦАРЬ!

КОГДА У ГЕРОЕВ СВОЯ АТМОСФЕРА

Самурай вложил свой меч в ножны и опустился на рисовую циновку, скрестив ноги, как положено. Гейша улыбнулась ему, нежно перебирая струны своей икебаны.

– Ах, Тамико, – сказал он. – Завтра я иду на войну, ибо в этом путь самурая. И если мы не окажемся сверху, как бы иронично это ни звучало, я покончу с собой, потому что в противном случае тень бесчестия падет на весь клан Вагамама.

– Да, – ответила она с милой улыбкой, – ты вынешь свой меч и направишь его сначала на запад, затем на северо-запад, а затем на восток, как делали твои предки, когда терпели поражение.

– Но, – лукаво улыбнулся он, – по крайней мере плотские утехи не подвергаются в нашей культуре осуждению, что, как я слышал, в порядке вещей у варваров западных земель. У нас желание предаться любви с женщиной – не постыдный факт.

Гейша расплылась в благостной улыбке.

– Однако же, – вступила она, – я жертва двойных стандартов патерналистского общества. Согласно традициям, я не могу связать себя узами брака из-за специфики своей профессии, даже если высокообразованна и владею искусствами, а не просто занимаюсь проституцией.

В этой версии художественного приема «Привет! Я твоя мамочка!» герои страстно обсуждают свою эпоху, ее бытовой уклад и моральные ценности. К примеру, викинги оказываются так обстоятельны и словоохотливы, что разъясняют друг другу традиции викингов при любой возможности.

Еще один вариант – главный герой, сомневающийся в установках своего общества. До определенной степени такие разговоры вполне приемлемы – например, если героиня страдает от стереотипов, навязанных викторианским высшим светом. Но следите за тем, чтобы бунтарские настроения соответствовали атмосфере романа.

Хотите обрисовать эпоху и при этом не выставлять героев наивными дурачками, у которых рот не закрывается от бесконечного комментирования? Тогда можно ввести в мир викингов иностранца, который не понимает их культуру. И пусть они объясняют гостю все, что душе угодно.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ВЫМЫСЕЛ И ИСПЫТАНИЕ НЕИЗВЕСТНОСТЬЮ

Написание романа, действие которого происходит в незнакомом мире, будь то волшебная страна, другая планета или монгольская империя, требует от автора куда больших усилий, чем книга, события которой разворачиваются в обычном городке в США.

Достаточно упомянуть, что действие происходит на Тайм-Сквер в канун 1999 года, и у читателя в голове нарисуется картинка. Но скажите, что события разворачиваются на планете Небулон Прайм в период правления Ксинхов, и перед читателем все еще будет белый лист. Чем дальше вы от знакомого окружения, тем больше вам нужно объяснять и описывать. Америка 1914-го, конечно, требует определенных уточнений, но куда меньше, чем Италия 1514-го. А для Китая 914-го понадобятся тысячи подробностей о местных традициях, одежде, устоях и т. д.

При недостатке деталей читатель заполнит пробелы собственными представлениями. Если вы говорите, что Галдор на планете Небулон сел завтракать, не уточняя, что именно входит в его завтрак, читатель, который сам каждый день ест цветные овсяные колечки, представит Галдора за той же трапезой.

Но если для научно-фантастического романа писателю нужно создать просто логичный и правдоподобный мир, то в историческом романе этот мир должен быть еще и достоверным. И тут некоторые авторы пускаются в детальное описание всех нюансов средневекового общества или китайской военной традиции. Честь и хвала им, конечно. Вот только не стоит забывать, что все это должно быть описано по меньшей мере так же искусно, как в научно-популярной литературе.

Камео – прием, часто используемый в исторических романах для создания атмосферы эпохи. Суть его заключается в том, что герой встречает Карла Великого, королеву Викторию или Бенджамина Франклина, то есть единственного человека того времени, который известен автору. Это может сработать, если в центре сюжета – представление незаконнорожденного сына королевскому двору или обучение мальчика в типографии Бенджамина Франклина. Если же участие исторических персонажей ограничено упоминанием на первых страницах, состряпанных из Эйфелевой башни, Триумфальной арки и хрустящего багета, скорее всего, от них придется избавиться.

Спросите себя: увлекает ли вас такая наука, как история? Скучаете? Это неизбежно отразится на вашем тексте. Если писатель и сам пропускает описания, когда читает исторические романы, то может решить, что, проделав подобное в собственной книге, окажет читателю услугу. Так и выходит, что в романе об Англии эпохи Тюдоров нет никаких упоминаний о форме правления, о том, чем люди зарабатывали на жизнь, верили ли в Иисуса или Заратустру, и все потому, что автору это неинтересно. Иногда он вообще избегает каких-либо декораций, а иногда вплетает в роман смутные воспоминания из «Зены, королевы воинов».

Важно понимать, что исторические реалии так же важны, как и любая другая обстановка. Автор должен учить матчасть, даже если она не затрагивается в романе напрямую. В противном случае герои будут непохожи на людей, а место действия останется размытым.

АЙПОД ЗЕНОНА

АНАХРОНИЗМ В ИСТОРИЧЕСКОМ РОМАНЕ

Платон достал паркер, открыл блокнот и начал новый диалог.

Покахонтас расстегнула лифчик и хитро подмигнула Джону Смиту.

«Доешь ты уже наконец свой сэндвич?» – спросил центурион.

Большинство новичков выбирают для своих романов отлично знакомое им время и место. Все, что герои едят, носят или делают с картофелем, – понятно и привычно. Проблемы начинаются, когда отважный писатель углубляется в дебри истории. Естественно, все знают, что у рыцарей не было ружей, что Юлий Цезарь не приезжал в Сенат на транспорте, а средневековые врачи выписывали личи вместо виагры. Но порой при дворе Карла Великого обнаруживаются скрепки, книги в мягких обложках или вишневые леденцы. И если автор может пропустить такое несоответствие, то читатель, независимо от образования и исторической просвещенности, подобные факты точно заметит.

Всегда проверяйте и перепроверяйте текст на наличие анахронизмов. Случайно залетевший баскетбольный мяч способен разрушить тщательно выстроенную сагу про викингов.

ЙОУ, КАРЛ ВЕЛИКИЙ, КАК ТВОЯ ВЕЛИКАЯ ВОЙНА?

КОГДА АВТОР НЕ СЛЕДИТ ЗА ИДИОМАМИ

– Итак, сеньор Микеланджело, как продвигается работа с потолком? – спросил папа Сикст, входя в капеллу.

Микеланджело сначала не ответил. После многих часов, проведенных в неудобной позе, спина у него отваливалась. Однако он мог поручиться, что будет вежливым. По крайней мере, он спустился и одарил престарелого папу подобием улыбки.

– Доброе утро, Ваше Святейшество. Дело движется.

Папа улыбнулся в ответ, подбираясь к непростому вопросу. Он понимал, что этот художник превосходит всех остальных, но не терпел панибратства.

– А у нас есть что-то вроде сроков завершения работ?

Микеланджело иронично хмыкнул, тут же потеряв терпение.

– Вы только и делаете, что ноете! Не видите, как я тут задницу рву!

Любители «Невероятных приключений Билла и Теда»[25] знают, как бывает смешно, когда греческий философ употребляет современные словечки. Однако если анахронизм не оправдан, он выглядит как досадная нелепость. И это касается не только современных предметов, но и любых суждений и названий. Можно предположить, что король Джон страдал депрессией, но стоит сказать: «У короля Джона была депрессия» – и вы уже втягиваете современную психологию в XIII век.

Проблема анахронизмов в языке стоит куда острее, чем проблема анахронизмов в описании объектов. Предмет можно убрать, а вот в попытках оживить язык авторы зачастую приходят к фразам, вырванным из контекста. «Уж, в самом деле, как моя милая перенесла все недавние невзгоды?» звучит не более убедительно, чем «Как вы справляетесь со всеми делами, леди Макбет?»

Единственный выход – изучать как исторические источники, так и романы современных авторов, посвященные интересной для вас эпохе. Затем перечитывайте свою рукопись снова и снова, пока не достигнете золотой середины.

НУ, ЭТО, КАК ЕГО

КОГДА ПРОРЕХИ В ЗНАНИЯХ АВТОРА ОЧЕВИДНЫ

Архитектор восхищался искусно построенным зданием. Оно было сделано из камня, а изящные арки напоминали старую церковь.

Врач посмотрел в микроскоп. Этот атом был тем еще фокусником.

«Но у меня в распоряжении армия!» – вдруг вспомнил президент. Он обратился к Конгрессу по телефону и велел объявить войну.

Если вы пишете о том, кто владеет профессиональными знаниями и навыками, потрудитесь изучить все должным образом. У каждой профессии своя терминология, свой жаргон, и герой должен употреблять собственные слова, а не ваши.

Ландшафтный дизайнер озвучит конкретные вещи, вместо того чтобы сказать «много красивых цветов». Следователь по особо тяжким преступлениям на вскрытии заметит «слегка увеличенную печень со следами отмирающих тканей», а не «больной орган».

Это вовсе не значит, что для изображения биолога вам непременно нужно получить степень по биологии. Просто не позволяйте своему биологу называть изучаемый материал «грязными микробами». Как всегда, тут автору хорошо бы знать больше, чем показывать. Для начала полезно почитать популярные статьи, а потом изучить более профессиональные материалы, погрузившись в предмет с головой.

Возможно, вы так и не поймете точно, как происходит полимеразная цепная реакция. Зато вы узнаете достаточно, чтобы не позволить своему герою выпить полимеразную цепную реакцию в качестве антидепрессанта.

И ПОДНЯЛ МЕЛ ГИБСОН СВОЙ МЕЧ

КОГДА АВТОР ВОРУЕТ ЧТО-ТО ЗНАКОМОЕ

Я смотрела, как непотопляемый океанский лайнер сдавался под натиском ледяных глубин. Ночь стояла ясная, и звезды рассыпались по небу, словно обломки айсберга, разрывающие гигантский корабль. Неприкрытая самонадеянность Позолоченного века заставила нас поверить в то, что мы можем построить непотопляемое судно, и мы верили в это, даже когда вода заливала трюмы. Многие находящиеся там вскоре утонут, потому что трусливые члены экипажа так и не откроют двери, ведущие на верхние палубы.

Я представляла мать, лежащую на своей кровати, успокаивающую двоих маленьких детей, когда морская вода заливала их каюту. Люди метались и толкались, словно звери, коими они и были в глазах пассажиров верхних палуб. Однако спустя некоторое время и сами представители благородного общества уже не слишком отличались от них. Пока кто-то бесстрашно и благородно, жертвуя собой, в элегантных вечерних нарядах помогал остальным выбраться, другие всеми правдами и неправдами стремились поскорее занять место в спасательных шлюпках. Дошло даже до того, что, закутавшись в шаль, мужчины выдавали себя за женщин. Это обнажило слабость богатых. Тех, кто думал, что знает всему цену, но на самом деле не ценил ничего, в том числе картин художников, которые однажды станут бесценными.

Все мы, кроме, пожалуй, дипломированных историков (хотя, возможно, и они тоже), несознательно рисуем картины прошлого, собирая их из кусочков культурной смеси. Но вам как писателю нельзя ограничивать свои исследования блокбастерами. Некоторые, конечно, могли пропустить тот фильм про короля Георга, но кто-то сразу узнает сцены, которые вы из него срисовали. Иногда такие кражи происходят ненамеренно. И тогда нужно просто остановиться и подумать, не напоминают ли бархатные занавески, из которых ваша уроженка Юга сшила себе платье в ключевой сцене романа, какие-то другие занавески, о которых может быть известно читателю.

КЛАССОВАЯ БОРЬБА

КОГДА АВТОР СИЛИТСЯ ИЗОБРАЗИТЬ ОБЩЕСТВО, О КОТОРОМ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕТ

– Как поживаете? – надменно произнесла престарелая вдова, протягивая руку для поцелуя Себастьену Скипингу, агенту, продававшему страховки богачам. Безукоризненные дворецкие в белоснежных перчатках и цилиндрах толпились у двери. Как раз тогда сквозь толпу прорвался мальчик-посыльный. Он подошел к дочери вдовы, наследнице, и вручил ей бриллиантовую тиару.

– О, это от маркиза де Лондона! – воскликнула девушка, дав пощечину посыльному за то, что осмелился поднять на нее глаза. Но тут же поразмыслила и решила сбежать с ним, потому что как раз достигла возраста, когда душа жаждет приключений среди бедняков.

Ее мысли нарушил подкравшийся незаметно Скипинг.

– Мадемуазель, – мягко заговорил он, – не стоит ли застраховать это сокровище от кражи? На Манхэттене объявился вор, орудующий в пентхаусах.

* * *

Тем временем на другом конце города Флип и Слаппи задымили косячками. Они сидели в своей халупе, где тараканы и муравьи отчаянно плутали между горами грязных игл.

– Огонь, черт! – сказал Слаппи. – Этот герыч прямо пробирает!

Флип засмеялся и собрал с пола немного белого порошка.

– Ага, точно говоришь, черный брат! – воскликнул он. – Это самая убойная штука, какую я пробовал!

Скотт Фитцджеральд и Эдит Уортон описывали в своих романах представителей разных классов сто лет назад, и с тех пор американцы насквозь пропитались идеями классовых изменений и равноправия. Не будем вдаваться в политические споры, но все говорит о том, что классовое разделение существует. Люди из разных слоев общества по-разному живут, воспринимают мир, общаются друг с другом и ведут себя за столом.

Общее представление о незнакомой вам жизни получить нетрудно, однако понять чувства и убеждения будет уже сложнее. Мы либо создадим персонажей, похожих на нас самих, либо неосознанно соберем вместе стереотипы, сформированные под влиянием телешоу, сериалов и старых фильмов. В обоих случаях читатель почувствует фальшь.

Если вы видели герцога однажды по телевизору, то все, что герцог в вашем романе будет делать, говорить, носить или думать, лишь убедит читателя в том, что вы никогда не видели герцога. Если вы не сидели в тюрьме, велика вероятность, что тюрьма в вашем романе будет напоминать ваше рабочее место, разве что с общим душем.

Лучший способ изучить определенный класс общества – провести некоторое время в окружении людей этого класса. Кроме того, можно обратиться к первоисточникам – книгам, документам и дневникам.

НАУЧНАЯ РАБОТА

КОГДА АВТОР ПЕРЕБОРЩИЛ С ИССЛЕДОВАНИЯМИ

Ученый-биолог сидела в парке на скамейке, пытаясь собраться с мыслями. Трава блестела на солнце, и для обычного человека ничего как будто не происходило. Но она знала, что в простых на вид организмах каждую секунду 1024 молекулы CO₂ превращаются в глюкозу и кислород. Увы, от красоты Калвиновского цикла и дальнейшего хитросплетения цикла Кребса, столь необходимого для дыхания клеток, для нее теперь было мало толку. Ведь ее муж Хью оприходовал секретаршу, вступив с ней в половой контакт, корни которого уходили в эволюционный репродуктивный прорыв, произошедший у водорослей 2,7 миллиона лет назад.

Спасибо, что последовали нашим советам и тщательно изучили материал. Мы понимаем, как это было трудно (а порой скучно). Но что-то показалось вам удивительным, открытия и познания заполонили ваш разум, и вы захотели поделиться этим с читателем… Будьте осторожны!

Возможно, ваша героиня-судмедэксперт, глядя на бариста, и вправду увидит в нем кучу внутренних органов, которые необходимо побыстрее вынуть. Возможно, про себя она даже опишет все это множеством латинских терминов. Но скорее всего, она воспримет бариста как источник фраппучино и подумает только одно: «Не переборщу ли я с калориями?»

Употребляйте узкоспециальные термины там, где они действительно уместны. Нам не хочется, чтобы ваш астроном, глядя в ночное небо, видел «милые огоньки», но не жаждем мы и вникать в математическое устройство галактики каждый раз, когда он размешивает свой кофе.