1.1 Формирование и проявление феномена созависимости в отношениях

В последнее время формы болезненной зависимости от психоактивных веществ принято объединять общим термином «зависимость от химически активных соединений» [23, с. 110]. Больной, страдающий химической зависимостью, редко живет в полной изоляции. Обычно он живет либо в родительской, либо в им созданной семье с детьми и женой (мужем). В большинстве таких семей обнаруживаются осложнения, которые в последние 15 лет стали обозначаться термином созависимость (со – приставка, указывающая на совместность, сочетанность действий, состояний) [20, с. 6].

Созависимость является не только мучительным состоянием для страдающего ею, но и для членов семьи, принимающих такие правила и формы взаимоотношений, которые поддерживают семью в дисфункциональном состоянии. Созависимость – это фактор риска рецидива химической зависимости у больного, возникновения различных нарушений в потомстве, почва для развития психосоматических заболеваний и депрессии [30, с. 16].

Химическая зависимость – семейное заболевание. Есть теории, рассматривающие химическую зависимость как симптом дисфункции семьи [22, с. 62]. Созависимые происходят из семей, в которых имели место либо химическая зависимость, либо жестокое обращение (физическая, сексуальная или эмоциональная агрессия), а естественное выражение чувств запрещалось. Такие семьи носят название дисфункциональных [22, с. 61].

Признаки дисфункциональной семьи: 1) Отрицание проблем и поддержание иллюзий; 2) Вакуум интимности; 3) Замороженность правил и ролей; 4) Конфликтность во взаимоотношениях; 5) Недифференцированность «я» каждого члена; 6) Границы личности либо смешаны, либо наглухо разделены невидимой стеной; 7) Все скрывают секрет семьи и поддерживают фасад псевдоблагополучия; 8) Склонность к полярности чувств и суждений; 9) Закрытость системы; 10) Абсолютизирование воли, контроля [18, с. 86]. Воспитание в дисфункциональной семье подчиняется определенным правилам: взрослые – хозяева ребенка; лишь взрослые определяют, что правильно, что неправильно; родители держат эмоциональную дистанцию; воля ребенка, расцениваемая как упрямство, должна быть сломлена и как можно скорее.

К группе созависимых лиц относятся:

1. лица, находящиеся в браке или близких отношениях с больным химической зависимостью;

2. лица, имеющие одного или обоих родителей, больных химической зависимостью;

3. лица, выросшие в эмоционально-репрессивных семьях [30, с. 196].

Воспитание в дисфункциональной семье формирует те психологические особенности, которые составляют почву созависимости. В исследованиях В.Д. Москаленко отмечено, что большинство больных семей являют собой ассортативный брак (не случайный выбор супруга, а выбор по наличию определенных признаков). Как правило, подобный выбор делается неосознанно [19, с. 56]. Из практики групповой психотерапии жен больных химической зависимостью следует, что в группе из 12 женщин обычно 9 человек являются дочерьми больных алкоголизмом отцов или матерей [19, с. 71].

К основным характеристикам созависимости относятся следующие.

Низкая самооценка. Созависимые полностью зависят от внешних оценок, от взаимоотношений с другими, хотя не имеют четких представлений, как эти другие должны к ним относиться. Склонны к постоянной самокритике, но не переносят, когда их критикуют другие, в этом случае они становятся самоуверенными, негодующими, гневными [18, с. 28]. Не умеют принимать комплименты и похвалу должным образом. В глубине души не считают себя достаточно хорошими людьми, они испытывают чувство вины, когда тратят на себя деньги или позволяют себе развлечения [18, с. 114]. В лексиконе доминируют глаголы долженствования. Они стыдятся не только пьянства мужа, но и самих себя. Не веря, что могут быть любимыми и нужными, они пытаются заработать любовь и внимание других, и стать в семье незаменимыми.

Компульсивное желание контролировать жизнь других:

• верят, что в состоянии контролировать все: чем хаотичнее ситуация дома, тем больше усилий они прилагают по ее контролю,

• уверены, что лучше всех в семье знают, как должны развиваться события и как должны себя вести другие члены,

• для контроля используют разные средства – угрозы, уговоры, принуждение, советы, подчеркивая тем самым беспомощность окружающих («муж без меня пропадет») [22, с. 100].

Попытка взять под контроль практически неконтролируемые события часто приводит к депрессиям. Невозможность достичь цели в вопросах контроля созависимые рассматривают как собственное поражение и утрату смысла жизни. Повторяющиеся поражения усугубляют депрессию.

Другим исходом контролируемого поведения созависимых является фрустрация, гнев. Боясь утратить контроль над ситуацией, созависимые сами попадают под контроль событий или своих близких [22, с. 110]

Желание заботиться о других, спасать других:

• любят заботиться о других, часто выбирая профессии врача, медсестры, воспитательницы, психолога, учителя,

• имеют убежденность в ответственности за чувства, мысли, действия других, за их выбор, желания и нужды, за их благополучие или недостаток благополучия и даже за саму судьбу,

• безответственны в отношении собственного благополучия (плохо питаются, плохо спят, не посещают врача, не удовлетворяют собственных потребностей) [30, с. 37],

• делают то, что не хотят делать: говорят «да» тогда, когда им хотелось бы сказать «нет», делают для близких то, что те сами могут сделать для себя,

• больше отдают, чем получают, решают проблемы другого, а в совместной деятельности (например, ведение домашнего хозяйства) делают больше, чем им следовало бы делать по справедливому разделению обязанностей [30, с. 112].

В качестве вторичной выгоды от такого поведения созависимого выступает мнимая некомпетентность, беспомощность и неспособность химически зависимого, что дает основание созависимым чувствовать себя постоянно нужными и незаменимыми. Спасая химически зависимого больного, созависимые неизбежно подчиняются закономерностям, известным под названием «Драматический треугольник С. Карпмана» или «Треугольник власти» [24, с. 210].

Созависимость – зеркальное отражение зависимости. Основными психологическими признаками любой зависимости является триада:

• обсессивно-компульсивное мышление, когда речь идет о предмете зависимости (об алкоголизме, наркотиках);

• отрицание как форма психологической защиты;

• утрата контроля.

Указанные выше признаки относятся и к созависимости. Сходство зависимости и созависимости усматривают в том, что оба состояния:

а) представляют собой первичное заболевание, а не симптом иного заболевания;

б) приводят к постепенной физической, психической, эмоциональной и духовной деградации;

в) при невмешательстве могут привести к преждевременной смерти;

г) при выздоровлении требуют системного сдвига как в физическом, так и в психологическом плане [25, с. 21].

На основе анализа литературы нами выделены некоторые признаки зависимости и созависимости, которые для наглядности, удобства и сравнения, мы представили в виде таблицы.

Проявления зависимости и созависимости

Таким образом, параметры проявлений как зависимости, так и созависимости имеют много общего.

В свою очередь, поведение зависимости-созависимости характеризуется также на…ушением границ психологической территории, что трактуется как «воздействие одного человека на другого с той или иной степенью насильственности с целью изменить по своему усмотрению принадлежащую человеку систему представлений о себе, своих возможностях, ресурсах и своем месте в мире, заставить изменить правила и принципы, навязать чуждые цели и способы их достижения и т. д., а также самовольное использование и присвоение физической территории другого человека или его предметов физического мира» [23, с. 131].

Сущность созависимых отношений, по мнению М.М. Решетникова, отражается и объясняется с позиций «клеточной структуры» депрессии [26, с. 144].

Исходя из представлений о психической структуре человека, состоящей из «Оно», «Я» и «Сверх-Я», М.М. Решетников описывает глубинную сущность депрессии: «Мы знаем, что Оно – не структурировано, бесформенно, является представительством сферы инстинктов (большей частью асоциальных), в нем нет причинно-следственных отношений, понятий и пространства, и времени (все «существует» в неопределенном времени) и его деятельность подчинена только одному принципу – удовольствия. Оно контактирует с реальностью только через Я, которое в отношении Оно является своеобразной «оболочкой» [25, с. 102]. Основной функцией Я, которая развивается из Оно, является тестирование реальности и взаимодействие с реальностью. Я социализирует требования Оно и делает их приемлемыми для личности и ее Сверх-Я. Сверх-Я развивается частично из Я, а частично путем интроекции родительских и других социальных запретов, моральных норм и установок.

То есть в норме эта гипотетическая структура личности в виде «клетки», где в центре находится «ядро» – Оно, окруженное «оболочкой» Я, а поверх этой оболочки – еще одна «оболочка» Сверх-Я со своим содержимым.

Если Я было исходно «сломано» в детстве или даже просто «надломлено», то Я фактически отсутствует или оказывается «опустошенным» и Оно напрямую контактирует со Сверх-Я, которое не принимает и жестоко осуждает потребности Оно, диктуемые принципом удовольствия и никак не соотносимые с реальностью.

Во-вторых, так как Я было «сломано» в раннем детстве, то из него не могло развиться нормальное собственное Сверх-Я (у большинства из нас – всегда более «покладистое», чем его социальный прототип), поэтому единственная «наружная оболочка» представлена почти полностью родительскими запретами и оценками, а также жесткими вариантами моральных норм и социальных установок [25, с. 100]. В итоге фрагментарное Я, которое, фактически, не имеет собственного содержания, оказывается «зажатым» между властными побуждениями (стремлением к удовольствию) Оно и требованиями Сверх-Я. Это Я опустошено и ожесточено, весь его запрос к внешнему миру обусловлен потребностью любви, любви безбрежной, такой, как ему представляется и которая вряд ли возможна [25, с. 147].

Итак, для созависимых отношений характерно наличие искажений Я участников взаимодействия, основанное на дефиците родительской любви. Система представлений о себе, еще не закончив формироваться, уже была повреждена или опустошена. Каждый человек, развивающийся таким образом, «обладает утратой» и поэтому вечно ищет любви, которая была необходима и которую он так и не смог получить.

Решетников выделяет 4 формы созависимых отношений, используя понятие о взаимодействии психологических территорий и о «клеточной структуре» созависимости [25, с. 101].

1. Любовь через отказ от собственного суверенитета и растворение своей психологической территории в территории партнера.

Человек, отказавшийся от своего суверенитета, живет интересами партнера, перенимает его взгляды, вкусы, систему ценностей, усваивает их без критики и осмысления. Он также перенимает от партнера систему представлений о себе. Ответственность за свою жизнь полностью передается значимому Другому и отказывается от своих желаний, целей, стремлений. Партнер используется им как материнская утроба: как среда обитания, как источник всего необходимого, как способ выживать.

В данном случае партнер играет роль Родителя, отношением которого и заполняется пустующая оболочка.

2. Любовь через поглощение психологической территории партнера, через лишение его суверенитета.

В данном случае роль Родителя играет сам ищущий любви и заполнения. Образ идеального партнера складывается из эклектических представлений о любви и заботе, порой несовместимых между собой. Поведение человека в этом случае управляется его собственным Сверх-Я с помощью долженствований и бывает удовлетворено только в случае, когда роль контролирующего опекуна выполняется им идеально. Ответственность за жизнь партнера полностью принимается на себя. Собственные желания, цели, стремления осознаются только через призму их полезности для партнера, которого контролируют и руководят им так же, как это делают по отношению к ребенку. Любая самостоятельность партнера пресекается.

3. Любовь через абсолютное владение и разрушение психологической территории объекта любви.

В данном варианте человек может действовать двумя способами: А) Желая наполнить собственное Я, он проецирует это желание на партнера, и начинает заполнять партнера собственными представлениями о своем Идеальном Я. Но структура Я партнера занята, поэтому ее надо разрушить и опустошить, чтобы появилась возможность увидеть в партнере возможного себя.

Б) Человек уже не способен ни наполнить собственное Я, ни даже пытаться созидать свое Идеальное Я в партнере. Он способен только разрушать, то есть делать то, что когда-то сделали с ним. И разрушая, он испытывает некоторое удовлетворение, поскольку разрушенная личность партнера со всей очевидностью свидетельствует о том, что: 1) он не единственный, кто пережил такие страдания; 2) он имеет власть, может контролировать окружающее; 3) разрушая партнера, но при этом удерживая его около себя, он получает представление о себе как о человеке сильном, самостоятельном и значимом, поскольку партнер продолжает слушаться его и демонстрировать свою покорность и любовь.

4. Любовь через отражение в значимом Другом.

На партнера перекладывается ответственность за собственное благополучие. Ему предписывается определенное поведение, которое обеспечит заполнение опустошенного Я его любовью, его отношением. Значимый Другой должен всячески показывать, что имеет дело с человеком, который соответствует стандартам Идеального Я [21, с. 157]. Если партнер перестал служить «зеркалом», то возможно четыре варианта дальнейших действий:

1. Партнер, который не ведет себя в соответствии с ожиданиями, может быть покинут ради поиска нового «зеркала»;

2. Переживание недостатка «стараний» партнера стимулирует либо поиск одновременно развивающихся нескольких отношений, либо постоянную смену партнеров (чаще противоположного пола), которые могли бы взять на себя функцию заполнения пустующего Я;

3. На партнера, который не осуществляет постоянное наполнение Я, усиливается давление с помощью различных манипуляций (взывание к жалости, демонстрация беспомощности, призывы к справедливости, шантаж или прямые мольбы о любви, уверения, что без его постоянного внимания и признаний в любви он не сможет жить);

4. Предпринимаются попытки заслужить любовь и внимание партнера ценой любых жертв и унижений [18, с. 211].

Во всех рассмотренных способах взаимодействия любовь является способом компенсировать собственную недостаточность, а партнер – объектом, который призван дополнить эту недостаточность до целостного Я. Созависимые люди обладают свойством обесценивания самого партнера, который по-настоящему полюбил их, или обесценивания его чувства. Проявление обесценивания возможно по трем направлениям.

1. Этот человек говорит, что любит меня. Но это не может быть правдой, потому что меня любить нельзя. Значит, все, что он делает и говорит – просто ложь. А его цель – усыпить мою бдительность и использовать меня.

2. Этот человек говорит, что любит меня и, похоже, что он говорит правду. Но он ошибается. Он любит не меня, а тот образ, который я создал. Или он просто не разобрался во мне. Если бы он знал, какой я на самом деле, он отвернулся бы от меня с презрением.

3. Этот человек говорит, что любит меня, и, по всей видимости, он говорит правду. Но это означает только то, что он такой же, как и я, неполноценный человек, недостойный любви. Если бы он был «настоящим», он никогда не смог бы полюбить меня, потому что меня по-настоящему хороший человек любить не может [21, с. 203].

При таком восприятии любви по отношению к себе, подобные люди просто не в состоянии испытать удовлетворения даже от истинного чувства.

Таким образом, к социально-психологическим факторам, детерминирующим развитие системы межличностных отношений созависимых лиц, можно отнести семейные отношения, поведение значимых лиц, баланс и адекватность поощрения-наказания, особенности общения с ребенком и выстраиваемые паттерны взаимодействия. Все эти факторы определяют дальнейшее развитие личности и способствуют формированию созависимости.

Как зависимость, так и созависимость являются длительным, хроническим состоянием, приводящим к страданиям и деформации духовной сферы. У созависимых эта деформация выражается в том, что они вместо любви питают к близким ненависть, теряют веру во всех, кроме себя, хотя своим здоровым импульсам тоже не доверяют, испытывают жгучее чувство ревности, зависти и безнадежности [17, с. 151].

Необходимо отметить, что любые значимые отношения рождают определенную долю эмоциональной созависимости, тем не менее, в зрелых отношениях всегда остается пространство для удовлетворения собственных потребностей, достижения собственных целей и индивидуального роста личности, которая, как известно, сохраняет здоровье и жизнеспособность исключительно в процессе развития [18, с. 13]. Созависимый человек перестает отличать собственные потребности и цели от целей и потребностей любимого. Его мысли, чувства, поступки, способы взаимодействия и решения двигаются по замкнутому кругу, циклично возвращая человека к повторению одних и тех же ошибок, проблем и неудач.