В поисках красоты

На середине склона Бонни горы Аспен Ивана Трамп заглянула в уютный кафетерий для горнолыжников, славившийся яблочным штруделем, глинтвейном и потрясающе низкими ценами. В этой же очереди стояла любовница ее мужа модель и актриса Марла Мэйплз. Зимние каникулы 1989 года вся семья Трампов – Дональд, Ивана и трое детей – проводила в небольшом поселке в Колорадо, один только вид которого просился на картинку. К тому моменту отношения между Дональдом и Иваной уже нельзя было назвать идеальными, особенно после того, как она, остановившись с мужем в новом пятизвездочном отеле Little Nell, случайно услышала его телефонный разговор. «Будучи в гостиной, я подняла телефонную трубку, – вспоминала Ивана. – Дональд разговаривал по параллельному телефону из спальни, и речь шла о Марле. Я действительно ничего не понимала, потому что впервые услышала имя женщины, с которой разговаривал сейчас муж. «Кто такая эта Мула? – спросила я Дональда. – «Это та самая девочка, которая достает меня последние два года».

На Бонни Ивана увидела Дональда, разговаривающего с какой-то женщиной, которая, по ее мнению, и была той самой подружкой Мэйплз. «Как я понимаю, у вас есть знакомая, которая пристает к моему мужу уже два года, – обратилась Ивана к незнакомке. – Не могли бы вы ей передать, что я очень люблю Дональда?». После этого Ивана, опытная горнолыжница, снова отправилась на склон, не подозревая, что Мэйплз, которую она никогда не встречала раньше, находилась в это время непосредственно за спиной своей подруги. На спуске Мэйплз пристроилась следом за Иваной и, не стесняясь детей, объявила: «Я – Марла и люблю вашего мужа. А вы?». – «Отвали, – не растерялась Ивана, – я тоже люблю своего мужа». По ее воспоминаниям, Дональд, редко удерживающийся от комментариев, в тот раз лишь пробормотал: «Ничего не произошло», – а дальше, как сообщали таблоиды, вскочил на лыжи и поехал вниз.

Похоже, что женщины видели в Трампе либо бизнес-проект, либо свою частную собственность. Бренд Trump являлся символом фирменного стиля экономического видения, неким образцом экономического колосса, который продавал свою линейку продукции в виде казино, отелей и вилл, окружая себя при этом различными атрибутами светской жизни, особенно красивыми женщинами. Его имидж не совмещался с понятием утонченности. Прежде всего, Трампа заботило, как его стиль выглядит для окружающих. Каждая его фотография должна была представлять собой тщательно отполированную картину красоты; его роскошно одетые девушки, подружки, жены и дети, позирующие для журналистов, являлись своеобразным аватаром богатства и благополучия, призванным производить впечатление на окружающих. Если на публичных выступлениях рядом с ним не крутились шикарные женщины, Трамп чувствовал себя голым. Он любил лишь определенный сорт женщин – моделей, победительниц конкурсов красоты, актрис с претензиями на известность со стереотипной внешностью: длинные ноги, большая грудь и длинные волосы. Его жены – Ивана, Марла и, несколько позже, словенская модель Мелания Кнаус – находились в числе нью-йоркских аутсайдеров, с характерным языковым акцентом, две из Восточной Европы и одна – из захолустного Долтона в Джорджии. По мере того, как Трамп становился старше, разница в возрасте с женами увеличивалась, да и сами женщины начинали вести себя тише.

Трамп был уверен, что собственный имидж, сформированный знаменитостью в массмедиа, полирует репутацию намного сильнее, чем результаты правительственных расследований или отзывы скептически настроенных журналистов. «Знаете, – говорил он, – пока рядом с тобой крутится молодая и красивая задница, совершенно не важно, что там про тебя пишут в газетах». Таким образом он создавал себе имидж эдакого плейбоя, хотя его браки распадались, о чем и сообщали жирным шрифтом все таблоиды. Публичная борьба Марлы и Иваны, двух широко известных в прессе бывших моделей, в реальной жизни превратилась в десятилетнюю мыльную оперу, посвященную причастности каждой из них к династии Трампа. Жесткое испытание заключалось в эмоциональном дискомфорте, которое, по всем меркам, казалось бы, должно было сопутствовать смущению самого Трампа, ощущавшего себя в качестве приза в гонке за женскими желаниями. Однако он публично рассказывал о своих отношениях с бывшими женами, будучи уверенным, что сомнительная репутация бабника лишь добавит ему популярности. В скандалах, связанных с бракоразводными процессами, Трамп широко использовал СМИ для освещения деятельности судов и адвокатов. Тем не менее его связи с актрисами, моделями и с женщинами вообще, несмотря на кричащие газетные заголовки, редко казались романтичными или даже просто сексуальными. Друзья и знакомые Трампа не раз отмечали, что женщины для него были объектом поиска и погони, а сами отношения уходили на второй план. Бывший исполнительный директор Трампа Луис Саншайн заметил, что все, чем занимался его шеф, напоминало гонку преследования. «Жизнь с Дональдом должна была напоминать праздничный бал. Люди должны притягиваться его магнетизмом и восхищаться при этом: «О, мой Бог!». Представьте себе, что вы бредете по длинной дороге, и около вас постоянно находится погонщик».

Общественное освещение подробностей своей личной жизни Трамп рассматривал, как средство расширения потенциальной клиентской базы. На примере нескольких счастливых женщин он стимулировал стремления людей, жаждущих сказочного. «Я создаю звезды, – говорил Трамп, – и мне нравится этим заниматься. В какой-то степени я сделал это с Иваной, потом с Марлой. Да и другим женщинам я предоставлял прекрасные возможности. К сожалению, после их становления, как звезд, они переставали меня интересовать, и веселье заканчивалось. Подобный процесс создания напоминал, по сути, строительство новой башни. И это немного печально».

В своих книгах, ставших в свое время бестселлерами, Трамп позиционировал себя, как неотразимый объект вожделений, но подчеркивал, что никогда не был извращенцем, а лишь «искателем». «Реальные женщины, с которыми я общался, были счастливы в браке и обрели широкую известность. Книга гарантированно станет бестселлером», – утверждал он в своих мемуарах «Трамп. Искусство возвращения» в 1997 году. Трамп писал, что его постоянно преследовали. Он упомянул об одном случае с неназванной замужней особой, «леди с высшей социальной родословной и несметного богатства», чей муж сидел за тем же столом. «Вдруг я почувствовал ее руку на своем колене, которая понемногу начала перемещаться все выше и выше и поглаживать в разные стороны». Затем он вспоминает случай, когда разрешил прокатиться на лимузине другой «по-настоящему привлекательной, богатой и сексуальной особе», собиравшейся скоро выйти замуж. «Уже через пять секунд после того, как захлопнулась дверца автомобиля, она запрыгнула на меня верхом».

Трамп часто упоминал, что всегда был желанным объектом для женщин, но предпочитал держаться на расстоянии, поскольку видел в их поведении коварные и хитрые противоречия. «Женщины во все времена делают одно и то же великое действо, – писал он. – Они умно подают себя нуждающимися созданиями, однако внутри каждой из них живет настоящий убийца… Я часто видел, как они манипулируют мужчинами одним лишь подергиванием глаз или, возможно, иными частями тела… Безусловно, в жизни мне ничто не нравится больше, чем женщины, но на самом деле они совсем не то, что из себя изображают. Они гораздо хуже и агрессивнее мужчин и, ко всему прочему, могут быть умными. Давайте отдадим им должное и отсалютуем в их честь за ту безграничную власть, в которой большинство мужчин боится себе признаться».

Со слов Трампа женщины постоянно хотели им овладеть, но он редко пользовался такой возможностью проявления мужской силы. Комментируя свойства «Виагры», Трамп похвастался, что никогда не нуждался в препаратах подобного рода, скорее наоборот: «Скорее, мне нужна «Анти-Виагра», обладающая обратным эффектом. Я не хвастаюсь. Возможно, мне просто повезло».

Конфликт Дональда на склоне Аспен стал больше, чем очередная таблоидная сенсация. Это событие ознаменовало собой некий эволюционный шаг в имидже Трампа. От дерзкого дельца на рынке недвижимости он перешел на олицетворение, своего рода, знаменитости и шоумена, и теперь позиционировал свою жену не как делового партнера, а как символ гламура, который имел свою цену на интегрируемых рынках, начиная от казино и заканчивая линейками одежды и парфюма. Как топ-менеджеру в семейном бизнесе, Иване приписывали чрезмерную роскошь ее недвижимого имущества. В противостоянии с Мэйплз она помогла Трампу создать уникальный штамп, напоминающий спарринг Вегаса и Версаля, в котором сторонники Иваны видели в Марле воплощение безвкусицы нуворишей и даже абсурдность, а противники делали ставку на молодость.

Когда Трампу исполнилось 45 лет, его империя столкнулась с финансовыми трудностями («Трамп в кризисе!» – гласил заголовок в New York Daily), и он появился на публике с женщиной, намного моложе себя. Шум, вызванный появлением Марлы, пока еще не сыграл никакой роли в семейном бизнесе. Если Ивана расширила финансовый портфель мужа и помогла ему создать имидж доброго семьянина, то Марла раскрывала другой аспект личности Трампа – его способность дифференцировать романтические отношения и желание сохранить бизнес, как, собственно, делал его отец. «Они полностью отличаются друг от друга, – говорил Трамп о своих первых двух женах. – Ивана – жесткий прагматик, Марла – романтическая актриса… Я пришел к пониманию, что эти исключительные женщины олицетворяют крайности моей собственной личности».

Казалось, что та неожиданная встреча в горах была вполне закономерна. Трамп держал возле себя обеих женщин в течение двух лет, никогда не позволяя, чтобы их дороги пересеклись. В Манхэттене Марла часто останавливалась в отеле St.Moritz, в целях сохранения инкогнито на расстоянии трех кварталов от семейного триплекса Trump Tower. Трамп иногда позволял ей появляться на публичных мероприятиях в присутствии других мужчин, выдававших себя за деловых партнеров даже в присутствии Иваны.

Подобные увертки позволяли Трампу быть одновременно скрытным и по-мальчишески озорным по отношению к своей любовнице. В 1988 году Мэйплс была замечена на бое Майка Тайсона в Атлантик-Сити, который посетил и Трамп, прилетевший туда в компании Кирка Дугласа и Джека Николсона. В этой поездке ее «прикрывал» Томас Фитссиммонс, близкий друг и бывший полицейский, которого многие считали парнем Марлы. И вот две женщины вышли на одну орбиту на небольшом горнолыжном курорте Аспен в самый разгар Рождественских каникул. Они просто не могли не столкнуться друг с другом.

Конфликт в горах вынудил Мэйплс на время скрыться, и она на несколько недель уехала в Гватемалу в составе «Корпуса Мира», в то время как Дональд с Иваной начали бракоразводный процесс, активно освещаемый желтой прессой и адвокатами. Переговоры о разводе были предельно ядовиты и беспощадно гласными. Противоборствующие стороны взялись за дело с активностью, достойной военной кампании. Прямо на ступеньках перед зданием суда в Нижнем Манхэттене адвокат Трампа Джей Голдберг размахивал перед телевизионными камерами чеком на 10 миллионов долларов, поясняя, что его клиент готов отдать его Иване в качестве отступных.

СКОРЕЕ, МНЕ НУЖНА «АНТИ-ВИАГРА», ОБЛАДАЮЩАЯ ОБРАТНЫМ ЭФФЕКТОМ. Я НЕ ХВАСТАЮСЬ. ВОЗМОЖНО, МНЕ ПРОСТО ПОВЕЗЛО.

В ходе публичных склок обе стороны вели себя крайне недостойно. Так, Ивана под присягой заявила, что Трамп якобы изнасиловал ее во время ссоры из-за болезненной медицинской процедуры по устранению лысины Дональда. Ивана рекомендовала ему пластического хирурга, но муж остался недоволен результатом. Из книги Гарри Курта «Потерянный олигарх» следует, что Ивана показала, что Дональд заломил ей руки за спину, схватил за волосы и, сорвав одежду, заставил заняться с ним сексом. В 1993 году книга была опубликована, но с примечанием от Иваны, что «показания об изнасиловании, данные под присягой в рамках бракоразводного процесса, изложены с моих слов». Эта «добавка» в книгу была опубликована по настоянию юристов Трампа. «Имелся в виду один случай, произошедший в 1989 году, когда я вступила с господином Трампом в интимную близость, и он повел себя совсем иначе, чем за все время нашего брака. Как женщина, я чувствовала себя оскорбленной, поскольку в муже отсутствовали обычно проявляемые ко мне любовь и нежность. Я поясняю это так подробно, чтобы понятие «изнасилование» было интерпретировано в буквальном или в криминальном смысле».

В свою очередь Трамп энергично отрицал факт какой-либо хирургической операции, а его пресс-секретарь заявил, что это «стандартная адвокатская техника, служащая лишь для того, чтобы выудить у мистера Трампа побольше денег, особенно с учетом существования жесткого брачного договора». В ходе очередного заседания в 1990 году, больше напоминающего склоку, судья призвал обе стороны урегулировать вопрос путем выплаты Иване денежной компенсации. Далее он назвал сумму, которую Трамп посчитал неуместной. Как следует из воспоминаний Голдберга, Трамп встал и сказал судье: «Я ухожу, а вы – полное дерьмо», после чего взял свое пальто и вышел из зала.

Трампу всегда было ясно, кто является лидером в его браках. Между ним и Иваной никогда не велось боев на этот счет. «В конце концов, Ивана всегда делает именно то, что сказал ей я». Он не раз пожалел о том, что, положившись на административный талант Иваны, допустил ее к запуску казино и отеля. «Моя громадная ошибка заключалась в том, что я практически своими руками вывел Ивану из роли супруги, – говорил Трамп. – Рабочие проблемы – это все, о чем она хотела поговорить. Когда я возвращался домой поздней ночью, то мне хотелось бы обсудить какие-нибудь личные и душевные темы, но вместо этого слышал о том, насколько хорошо отработала Plaza или о том, что сегодня в казино был великий день. Я никогда больше не дам жене малейшей доли ответственности в своем бизнесе».

Поскольку личная жизнь Трампа интегрировалась в деловую, он начал видеть в браке некий инструмент, который мог укрепить его имидж и, следовательно, поднять репутацию, либо, наоборот, стать помехой. «Мой брак был единственной сферой жизни, в которой я был готов допустить нечто меньшее, чем совершенство», – сказал он в ходе бракоразводного процесса с Иваной. С этой точки зрения Мэйплз представляла для него значительно меньшую угрозу. Понимая, что вокруг найдется немало претенденток, она постоянно подталкивала Трампа к заключению брака. Только теперь не могло быть и речи о каких-то равных правах: и в богатстве, и в знаменитости, и в жизненном опыте он явно превосходил будущую супругу. «Очевидно, что это был очень бурный роман, – заметил Голдберг, – но тогда я не видел причин, чтобы он затянулся надолго».

Если Ивана вечно крутилась в плотном расписании неотложных дел, что вызывало явное недовольство Трампа, то с Мэйплз, признающей его абсолютное социальное лидерство, такие проблемы не возникали. «Каждый выход на публику требовал создания определенного имиджа, – вспоминала Марла. – Макияж, прическа, дизайнерские платья превращали меня в карикатуру на саму себя. Думаю, что он любил меня больше всего за то, что я не была частью элитного мира, живущего по своим законам, но, как только мы появлялись в обществе, он менял меня, заставляя играть роль общественного животного». Несколько позже Марла говорила, что, облачаясь в роскошные одежды и цепляя на себя ювелирку от Гарри Уинстона, она всегда чувствовала себя неуютно, будучи не в своей тарелке, но знала, что это ее работа, обязывающая соблюдать правила игры.

Главная часть этой работы заключалась в том, чтобы заставлять людей поворачивать вслед за собой головы, а желтая пресса нередко сравнивала ее с известной порно-звездой Джорджией Пич. Мэйплз выросла в семье застройщика в Далтоне, штат Джорджия, который так часто называют «ковровой столицей мира». После развода родителей ее мать вышла замуж за менеджера коверной фабрики. Сама Марла, натуральная блондинка с зеленовато-голубыми глазами, с детства мечтала об актерской карьере в Голливуде и на Бродвее. Участвуя в различных конкурсах, она порой одерживала победы, в частности, она выиграла и достаточно престижный Miss Resaca Beach Poster Girl, но этот конкурс не относился к числу самых известных: последние требовали не только красоты, но и изрядной талантливости. Знакомые считали ее милой и щедрой, она обожала варить всякие джемы и желе, а потом раздавать их; как-то на Рождество она удивила друзей, одарив их домашним трикотажем в корзинках ручного плетения. Приехав в 1985 году в Манхэттен, она иногда стала получать эпизодические роли в фильмах «второго экрана», но в основном принимала участие в пробах, не имея значительного успеха. В 1986 году она снялась в эпизоде «Максимального ускорения», снятом Стивеном Кингом, где сыграла безымянную роль девушки, сбитую грузовиком с арбузами. После случайной встречи с Трампом в Нью-Йорке, со слов Мэйплз, она поняла, что у них есть эмоциональная связь, но сейчас не самый подходящий момент: «Мы много болтали по телефону, но никогда и нигде не появлялись вместе. В 1988 году я поняла, что действительно полюбила этого парня».

В течение последующих трех лет после инцидента в Аспене, любовь Мэйплз и Трампа стала темой для очередной мыльной оперы в ведущих таблоидах, но им самим было на это совершенно наплевать. Тем не менее, сплетни продолжали смаковаться и в желтой прессе, и на телевидении. Вскоре после заявления Иваны о нарушении мужем условий брачного контракта, Мэйплз дала интервью телеведущей канала АВС Дайане Сойер. Съемки проходили в отеле Atlantic City House, принадлежащем одному из друзей Трампа. «Он ненавидел тот факт, что я нахожусь словно в подполье», – заявила 26-летняя Марла более чем 13-миллионной аудитории национального телевидения. Она отказалась обсуждать «горный» конфликт, хотя и «наградила» Ивану комплиментом «с бантиком»: «Я думаю, что она (Ивана) женщина абсолютной красоты. По крайней мере, она была таковой до пластической операции, хотя и сейчас выглядит просто великолепно». Мэйплз умела говорить с подтекстом, что не раз отмечалось безжалостной прессой. Журнал Vanity Fair в свое время написал, что «знакомство с Марлой Мэйплз сродни нажатию большим пальцем руки на аэрозольный баллончик, из которого на глазах разрастается гора взбитых сливок».

В июле 1991 года Трамп подарил Мэйплз кольцо с бриллиантом в 7,5 карата, хотя до поры до времени утверждал, что не имеет к нему никакого отношения. Марла надеялась, что бракосочетание с Трампом состоится уже зимой, однако ей пришлось ждать еще целых два года. В то же время Мэйплз приняла участие в бродвейском ревю The Will Rogers Follies в роли возлюбленной Зигфрида. На премьеру Трамп пригласил множество именитых гостей, включая старшую сестру Майкла Джексона певицу Ла Тойю Джексон, известного тележурналиста Майкла Уоллеса и ведущего ток-шоу Мори Повича. После представления все отправились на вечеринку в Plaza, отремонтированную стараниями его первой жены.

Перед заключением брака Трамп снова настоял на заключении брачного контракта, и Мэйплз обсудила этот вопрос с телеэкранов. «Я сделаю все, что должна и подпишу необходимые бумаги, которые удовлетворят банкиров. Но мне не хотелось бы называть это «брачным договором». Я просто намерена дать Трампу слово, что не собираюсь вмешиваться в его дела и подтвердить это в письменной форме». Свадебные мероприятия в декабре 1993 года продолжались 10 дней. Голову Мэйплз украшала бриллиантовая диадема за 2 миллиона долларов, купленная в кредит в ювелирном магазине на Пятой авеню, и тысяча гостей, собравшихся в бальном зале Plaza, приветствовали новобрачных. Их дочь Тиффани появилась на свет двумя месяцами раньше. На свадьбе звезда американского футбола О. Дж. Симпсон выразил сомнения по поводу этого брака: «Думаю, все в нашей стране верят, что их отношения могут сложиться, но не все верят, что они сложатся». (Через полгода Симпсона обвинят в убийстве своей жены Николь Браун, но суд присяжных его оправдает.)

Мэйплз, ожидавшая более тихой и простой свадьбы, переоделась в платье от Каролины Эрреры и торжественно разрезала перед гостями, представлявшими мир политики, спорта и искусства, огромный 2-метровый свадебный торт. Среди гостей находились Лайза Миннелли и Говард Стерн, который тихо заметил, что дает этой счастливой паре максимум четыре месяца (брак продлился шесть лет). Событие освещали 17 групп телевизионщиков и около сотни фотографов. «В этом месте не было сухих глаз», – патетически писала The Times, а Трамп бахвалился, что только стоимость одной икры превысила 60 тысяч долларов. Но адреналин, получаемый им от ощущения погони за целью, уже пошел на убыль. «Мне было скучно, когда она шла к алтарю, – вспоминал позже Трамп, – я стоял и задавался вопросом – какого черта я здесь вообще делаю?».

Сквозившее в нем разочарование было очевидным и для тех, кто окружал новобрачных. «Поженившись, они сразу стали казаться очень далекими друг от друга людьми, да и само их поведение указывало, что они находились не в ладах», – говорил Гольдберг. Прежде всего, Трампа раздражали родственники Марлы, и в течение нескольких лет он упоминал об этом публично. В своей книге «Трамп: Искусство возвращения» он описал свой типичный рабочий день в браке. «В 6.30 вечера я покидал офис и ехал к себе на квартиру. Там меня ждала Марла с ужином, но, искренне это оценивая, я понимал, что наша совместная жизнь неумолимо движется к логическому концу. Казалось, что этот брак просто не работает. Очевидно, в этом сыграл роль мой плотный рабочий график, и я, наверное, испытываю чувство вины. Но при возвращении в дом нужно реально смотреть на то, что в нем тебя ожидает. А если вы этого не делаете, то стратегически поступаете неверно».

Трамп был убежден, что разведется с Марлой без особых финансовых затрат, поскольку договор предусматривал ограниченную сумму, положенную супруге, в случае краткосрочности их брака. Мэйплз получила не больше 5 миллионов, причем, как заметил Гольдберг, на бракоразводном процессе Трамп постоянно бросал взгляд на часы, словно торопился искать следующий вариант.

Почти сразу же после окончания университета и появившись на Манхэттене, Трамп нашел пути использования красивых женщин для своего финансового успеха. Его лексикон подразумевал, что превосходство мужчины заключается в его успешности, а превосходство женщины – в ее красоте. Трамп пояснил свое вступление в Le Club тем, что это «самый крутой клуб в городе, потому что он объединяет самых успешных мужчин и самых красивых женщин в мире». На гламурных вечеринках Трамп начал появляться в сопровождении фотогеничных женщин, заказанных через модельные агентства. Таких же моделей он просил вносить в список своих гостей. Трамп стал «засвечиваться» в первых рядах на нью-йоркских модных показах и появляться на страницах таблоидов в окружении женщин с гривой львиных волос и обильным блеском на губах.

В 1985 году Трамп изыскал способ создать собственный клуб, воплощающий смесь красоты и успеха в один-единый бренд. Для этого он приобрел особняк Мар-а-Лаго в Палм-Бич, построенный еще в 1927 году богатейшей женщиной США Марджори Мерривезер Пост. Это здание в 128 комнат она пожертвовала перед смертью в 1973 году правительству в качестве зимнего Белого дома. Во времена Джимми Картера администрация президента решила перевести эту государственную собственность в частный сектор, полагая, что ее содержание обходится слишком дорого, а расположение, пожалуй, в самой роскошной части флоридского побережья, найдет покупателя. Трамп предложил за эту собственность 28 миллионов, но поучил отказ, поскольку правительство посчитало эту сумму недостаточной. Не став торговаться, он пошел на более жесткий вариант игры: выкупив через третьих лиц участок побережья перед Мар-а-Лаго, он пригрозил выстроить на нем здание отвратительного вида, загораживающее вид на океан. «Теперь и дураку все стало понятно. – сказал Трамп. – Они не смогли бы продать этот большой дом дороже, поскольку пляжем владел я, и стоимость усадьбы сползала все ниже и ниже».

В конце концов Трамп выкупил усадьбу, когда ее цена упала до 5 миллионов и доплатил еще 3 за антиквариат и роскошную меблировку. Это поместье площадью более 17 акров он превратил в закрытый клуб (в 2015 году вступительный взнос составлял 100 тысяч долларов и ежегодный 14 тысяч), помещение которого можно было арендовать для проведения свадеб и других торжеств. Небольшой поселок Палм-Бич, состоящий в основном из обособленных владений и частных пляжей, пришелся по вкусу своей конфиденциальностью. Их «Бентли» и «Роллс-Ройсы» соскальзывали с прибрежного бульвара Сауз-Ошн и прятались за высокими живыми изгородями частных владений.

Трамп приказал убрать живую изгородь вокруг Мар-а-Лаго, чтобы окружающие имели более ясное представление об обретшем новую жизнь особняке, и стал приглашать известных личностей, в частности Майкла Джексона, с предложением провести в нем ночь, привлекая этим внимание многочисленных папарацци. Не без помощи местных газет Трамп распустил слухи, что в его клубе имеют членство принцесса Диана, Мадонна и другие персоны с не менее известными именами, поэтому ажиотаж вокруг Мар-а-Лаго только рос. Для придания большей видимости состоятельности и престижности клуба (на самом деле ре-дизайном занималась Ивана) в помещение добавился танцевальный зал с потолком в 40 футов и стенами, отделанными сусальным золотом на 7 миллионов долларов в стиле Людовика XIV. Только на четыре позолоченные раковины в туалетных комнатах около зала ушло 100 тысяч.

Потрясенный показным поведением Трампа городской совет Палм-Бич вручил ему список ограничений, который касался количества членов клуба, их принадлежности к партиям и движениям и даже с приложением фотографий нежелательных членов. От каких-либо ограничений Трамп отказался, отдав этот вопрос на суд общественного мнения. Его адвокат направил каждому члену городского совета копии двух классических фильмов о дискриминации – «Джентльменский договор» о молодом независимом литераторе, пытающемся привлечь внимание общества к социальным проблемам и выдающим себя за еврея, и «Угадай, кто придет к обеду» о проблемах расовой дискриминации. Болезненный намек лежал на поверхности. На протяжении нескольких десятков лет местные политические лидеры закрывали глаза на то, что местные частные клубы отказывали в приеме евреям и чернокожим, и теперь городские власти попытались надавить на Трампа, играющего по своим жестким правилам. Двери его клуба были открыты для всех, кто мог оплатить членство. Члены городского совета настаивали на том, что Трамп превратил тихое и скромное побережье в место шумных сборищ, привлекающих внимание посторонних. Но тактика Трампа сработала верно, и через короткое время он получил извещение о снятии большинства ограничений.

Вечеринки, которые устраивал Трамп, как раз и были призваны привлечь внимание к тому, чем так гнушались городские власти. Множество девушек-моделей из Майами весело кувыркались в бассейне внутреннего дворика клуба, и Трамп настаивал на том, чтобы отношение женщин и мужчин на устраиваемых раутах было не менее чем три к двум. «Посмотри, – говорил он своему давнему советнику Роджеру Стоуну, – здесь сотня красивых девушек и с десяток парней. Разве это не круто? Это просто здорово!».

В «межбрачный» период Трамп усиленно разыгрывал образ дамского угодника и решил заняться фотографированием модельных красавиц в откровенных нарядах на фоне лимузинов, для чего отправился на переговоры к основателю империи Playboy Хью Хефнеру. Связав воедино интерес к «записным» красавицам и расширение собственной империи, он погрузился в карнавальную красоту модельного бизнеса. «То, что я делаю, становится успешным из-за эстетической составляющей, – говорил Трамп. – Людям нравятся и построенные мной здания, и проводимые конкурсы». Участие в модельной индустрии подняло международный авторитет Трампа в странах больших и малых, невзирая на то, представлял ли он там «Мисс «чего-нибудь», просто ли перерезал ленточку, или рассказывал об очередном направлении в рамках строительного или гостиничного бизнеса. Политические и деловые лидеры разных стран были готовы присоединяться к нему, как к человеку, который с одинаковой легкостью объявляет и новую королеву красоты, и предлагает коммерческие проекты. В проведении подобных конкурсов Трамп видел возможность отвлечь потенциальных компаньонов от рутинной офисной работы, увеличить объем своего инвестиционного портфеля, а также значительно расширить региональную и международную телевизионные аудитории.

Инвестиции Трампа в модельный бизнес начались с вложения средств в календарь American Dream Calendar Girl Model Search, известный с 1966 года, как совместный проект предприятия по производству мужских туалетно-косметических принадлежностей и компании, занимающейся выпуском календарей на тему мотоспорта, которая хотела бы добавить на страницы календаря изображения полуобнаженных девушек. В 1992 году Трамп вступил в партнерство со знаменитой «флоридской парой» Джорджем Хаурани и Джилл Харт, владевшей American Dream Calendar. Занимаясь промоушеном конкурсов красоты, они надеялись, что бренд Трампа в сочетании с изображениями девушек, позирующих в купальниках на фоне гоночных машин, придаст их изданию привлекательности. Однако деловым отношениям не было суждено длиться долго. После конкурса, проведенного в Trump Castle, Хурани и Харт подали на Трампа в суд за нарушение контракта, утверждая, что их предприятие уже потеряло 250 тысяч долларов сейчас и более 5 миллионов планируемой прибыли в будущем.

В ходе затянувшейся на много лет тяжбы, Джил обвинила Трампа в сексуальных домогательствах и потребовала компенсации морального ущерба в 125 миллионов долларов, утверждая под присягой, что на вечеринке, проходившей в 1993 году в Мар-а-Лаго, он проявил агрессивность и ряд других нежелательных действий. «Когда мы сели за обеденный стол, Дональд сразу начал шарить под ним руками. Вечером того же дня, Трамп привел меня в спальню своей 11-летней дочери», – сказала Харт. Далее из ее слов следовало, что он начал приставать к ней «со сдержанными ласками и поцелуями», но ей удалось покинуть спальню, после чего она вместе с Хурани еще затемно уехала из особняка. Со своей стороны Трамп категорически все отрицал.

Точнее, он просто процитировал заметку из National Enquirer 1997 года, в которой неназванный респондент, представившийся другом Трампа, заявил, что Харт сама была одержима хозяином Мар-а-Лаго. В ответ Харт возразила, что Трамп вечно волочился за ней с момента их первой встречи, причем даже после того, как она вышла замуж за Хурани. «Дональд Трамп не сводил с меня глаз на протяжении всей той встречи, – заявила Харт под присягой, – он продолжал пялиться в течение всей презентации, которую делал Джордж».

Вдобавок ко всему, Харт утверждала, что Трамп негласно постановил, что «любая черная конкурсантка будет отстранена от участия в конкурсе в Мар-а-Лаго», а Хурани добавил, что сам Трамп «систематически выбирал и уничтожал фотографии чернокожих женщин, присланных для отбора к финальной части конкурса American Dream Calendar». Трамп последовательно отрицал все предъявляемые обвинения, его адвокаты называли утверждения Харт не иначе как бредом и прямо говорили, что «их характер ясно свидетельствует о психической нестабильности». Спустя несколько лет адвокат Трампа заявил, что в этой истории вообще нет ни капли правды, а сама Харт была лишь «пешкой в судебном иске, состряпанном руками ее бывшего мужа». В 1997 году акцент судебного разбирательства сместился в другую плоскость: теперь Трамп обвинялся в нарушении условий договора с American Dream, а дело о якобы имевших место сексуальных домогательствах было оставлено в покое. В частности, Хурани заявил в газете Boston Globe, что Трамп действительно получил некий транш, но выяснить его конкретный объем не представилось возможным. Что касается Харт, то свою позицию она объяснила тем, что отзывает иск по своему делу при условии рассмотрения иска Хурани, хотя и не отказывается от своих показаний по факту домогательств.

Примерно в то же время Трамп вышел на новый, более грандиозный проект в рамках модельных конкурсов, который он назвал «тройной короной красоты». В 1996 году он купил контрольный пакет акций «Мисс Вселенная», включающий в себя еще и конкурсы «Мисс США» и «Юная мисс США». В то время он заявлял о сумме 10 миллионов долларов, хотя через некоторое время с его же слов эта цифра «съехала» до 2 миллионов. Первый конкурс «Мисс Вселенная» прошел в 1952 году в Калифорнии, прежде всего, как рекламная акция купальников Catalina, производимых компанией Pacific Mills. Он не имел классической академической компоненты, которой так гордился конкурс «Мисс США». Постепенно конкуренция между этими зрелищами становилась все острее, и Трамп решил сделать ставку на сексуальную составляющую. Оценивая свое руководство, он заметил: «Купальники стали еще меньше, каблуки – еще выше, и рейтинг сразу подскочил». (В действительности все было не так, и после покупки конкурса Трампом его рейтинг снизился до 12 миллионов зрителей. Для сравнения, в 1984 году этот показатель составлял 35 миллионов). С тех пор конкурс так и не обрел былой популярности, и в 2013 году, за два года до того, как Трамп продал это зрелище, число его поклонников не превышало 4 миллионов человек. Менеджмент конкурсов красоты стал семейным бизнесом. В течение одного года дочь от первого брака Иванка занималась «Юной мисс США», вторая жена Марла сама входила в число конкурсанток «Мисс Вселенная» и «Мисс США», а будущая супруга Трампа Мелания входила в состав жюри «Мисс США». Хотя организация и проведение конкурсов красоты традиционно лежали на мужчинах, Трамп активно поощрял и женский состав. В частности, первой женщиной-президентом «Мисс Вселенная» в 1997 году стала 27-летняя Морин Рейди, служившая у него бухгалтером.

Личная активность Трампа в этих конкурсах не знала границ. После того как победительница «Мисс Вселенная» – 1996 Алисия Мачадо стала стремительно набирать вес, Трамп устроил ей публичный разнос. Он организовал фотосессию, на которой Алисия занималась в тренажерном зале в Манхэттене. В присутствии 80 журналистов и фоторепортеров Трамп сказал: «Когда ты выиграла конкурс красоты, я и не подозревал что ты со 118 футов дойдешь до 160 меньше чем за год. А оставаться в прекрасной физической форме – твоя обязанность». Впоследствии Мачадо назвала эту сессию настоящей засадой, придуманной Трампом ради ее унижения. «Ради его триумфального прихода в этот бизнес, – вспоминала она, – мне пришлось в течение часа крутиться, как хомяк в колесе. Я была первой на «Мисс Вселенной», в то время как Трамп просто заплатил деньги за компанию. К сожалению, я не понаслышке, а лично на себе испытала такие его ярость, расизм и женоненавистничество, которые человек только может продемонстрировать». Через несколько лет Трамп написал, что, наоборот, делал все ради защиты Мачадо от увольнения: «Боже, какие проблемы были у меня с этой женщиной. Во-первых, она выиграла конкурс, во?вторых, набрала 50 фунтов, а в?третьих, я еще и призывал комитет конкурса ее не увольнять».

По словам Кэрри Прежан, победительницы Miss California и первой финалистки «Мисс США» в 2009 году, Трамп лично наблюдал за подготовкой конкурсанток самым тщательным образом: «Пожалуй, он осматривал нас тщательней, чем генерал при инспекции на строевом смотре». По воспоминаниям Кэрри, в присутствии всех девушек (одновременно и коллег, и конкуренток) Трамп спросил у мисс Алабамы, кто, по ее мнению, самая красивая участница конкурса. Когда, подумав, мисс Алабама ответила, что, по ее мнению, самая милая девушка – мисс Арканзас, Трамп заявил: «Меня не волнует, насколько она милая. Она горячая?». Далее он задал тот же вопрос еще нескольким участницам, после чего жестами стал отбирать тех, кто ему понравились на одну стороны сцены. «Я должен был вмешаться», – приговаривал при этом Трамп, по воспоминаниям Прежан. До нее доносились обрывки фраз: «Судьи сами не знают, что творят… Они не умеют подобрать девушек для финала… Вместе с парнями из CBS я разработал целую систему и знаю, кто должен остаться на сцене… Мне самому придется выступать перед зрителями… Мы выбираем тут самых умных и красивых… Как только я принялся за дело, проект стал успешным… Слушай, это ведь конкурс красоты, понимаешь? Это я о красоте. Нам же не может быть стыдно…».

Через несколько лет после вложения средств в «Мисс Вселенную» Трамп задумал подойти к бизнесу с другой стороны. Он решил лично заняться промоушеном моделей, создав новое агентство Trump Models Inc. Появление агентства привело к закату известной компании T-Management, совладелицей которой была ветеран индустрии Энни Вельтери, хотя Трамп и вел с ней длительные переговоры. Известный в мире модных показов кастинг-директор Джеймс Скалли отмечал, что известное своими легендарными, но устаревшими моделями агентство T-Management перестало играть существенную роль. С его слов «их новые модели были малопопулярны, и перед красавицами-конкурсантками лежал путь в «неизвестную воронку». Кроме того, некоторые сотрудники, имеющие причастность к финансам Трампа, входили в состав жюри и активно «продвигали» своих участниц, позиционируя их успех, как результат контракта с Trump Models Inc. Несмотря на то, что Трамп не занимался модельным промоушеном буквально изо дня в день, основные решения он одобрял лично, а некоторые модели говорили, что получали предложения по заключению контрактов напрямую от самого босса.

Модельный бизнес интегрировал в себе два пласта культуры. Если в офисе Trump Tower предусматривался жесткий дресс-код и обращение «господин Трамп», то в Trump Models только и слышалось «Эй, Дональд!», вспоминал сотрудник агентства Джон Бассиджнани.

Когда в своем национальном радиошоу Говард Стерн спросил у Трампа его мнение о Мэрайе Кэрри, тот ответил: «Я бы трахнул ее без колебаний». В следующий раз Стерн, один из самых похабных радиоведущих, опять задал Трампу тот же вопрос уже о принцессе Диане, наиболее известной и почитаемой женщине в мире. «Она всегда была на высоте, – ответил Трамп, – какая красота, одна кожа чего стоит. Правда, она была сумасшедшей, но это уже незначительная деталь».

Начиная с конца 90-х годов Трамп появлялся на популярных утренних ток-шоу Стерна более двух десятков раз, причем с течением времени откровенность обсуждаемых тем только росла. Стерн и Трамп выработали собственную разухабистую манеру, лихорадившую рейтинг аудитории, а особенно женской ее части. Они дискутировали о достоинствах орального секса и обсуждали друг с другом известных женщин, с которыми были бы не прочь переспать, начиная от Синди Кроуфорд и заканчивая Дайаной Сойер. Казалось, что эта ненавязчивая игра доставляла Трампу удовольствие. «Важен ли для вас оральный секс? Я уже много раз обсуждал этот вопрос со многими мужчинами», – спрашивает на одном из шоу ведущий. «Он мне по фигу», – следует ответ.

На другом шоу Стерн и Трамп обсуждают «достоинства» Николетт Шеридан из мыльной оперы «Отчаянные домохозяйки». Итак, говорит Трамп: «Женщине с такой плоской грудью тяжело стать объектом внимания. Ты же не пойдешь с Марсией Кросс, даже если бы был геем, правда, Говард?». Трамп и Стерн часто спорили о тех или иных знаменитостях женского пола, причем все разговоры сводились только к сексуальным достоинствам и недостаткам. Сеансы взаимных откровений в стиле: «У Ким Кардашьян толстая задница? – Абсолютно толстая! А грудь, как пара стоек, выпирающих из тела» длились с 1990 по 2005 год.

Трамп упомянул, что был очарован принцессой Дианой. Когда в 1992 году ее брак с принцем Чарльзом распался, он начал посылать ей цветы. Разговор происходил в 1997 году, вскоре после гибели принцессы. Далее следует диалог: «Вы бы могли бы ее заполучить, верно? Вдуть ей при возможности?». Трамп на секунду задумывается. «Полагаю, что мог бы». Комментарии Трампа насчет своих сексуальных желаний не были ограничены лишь теорией. Позвонив на шоу в 2000 году, он рассказал о своей девушке Мелании Кнаус, а затем передал ей телефон. «У нас ежедневно бывает невероятный секс, – поведала она радиослушателям, – а иногда и чаще». Через несколько лет, когда Дональд и Мелания уже были женаты, Стерн поинтересовался у Трампа, остался бы он с женой, если бы она попала в аварию, повредила конечности, а лицо было бы изуродовано сотней швов на лице. «А как насчет груди?» – уточнил Трамп. – «Предположим, что с грудью осталось все в порядке. – «Тогда неважно».

И эта непристойная болтовня на радио, и тщательно выстроенные выступления в других СМИ в обществе моделей и других красивых женщин выдавали в нем отнюдь не перегретого Казанову. Напротив, по свидетельству тех, кто знал его еще с начала 90-х, Трамп был скорее трудоголиком, и в чем-то даже домоседом, предприимчивым бизнес-психологом, остро осознающим текущую конъюнктуру. Адвокат Гольдберг, часто защищавший Трампа на протяжении этих лет, отмечал, что многие из его клиентов прямо перед камерами поднимали невообразимый шум, связанный с упоминанием имен известных женщин. «Предложите ему батончик «Херши» и разрешите смотреть телевизор, – шутил Гольдберг на этот счет. – На моей памяти осталось, как в конце рабочего дня он отправляется домой. Не обязательно с женщиной, но с мешком конфет. Он готовил следующие проекты, читал документы, встречался с адвокатами, никогда не повышая на них голос, не проявляя признаков хвастовства и кичливости. В офисной среде он всегда оставался джентльменом, но я никогда не слышал, чтобы он говорил о женщинах что-то романтическое. Романтически он отзывался только о своей работе».

Кейт Бонер, соавтор Трампа по книге «Трамп: Искусство возвращения», писала, что формирование общественного мнения о нем как о записном бабнике и гламурном гуляке являлось лишь вполне очевидным усилием придать бренду Trump дополнительного блеска и скандальности. «Были времена, – говорила Бонер, – когда я наблюдала, как Трамп непринужденно болтал в обществе божественных творений, и, с точки зрения постороннего человека, это лишний раз доказывало его успешность. Но никто, как я, не чувствовал, что это нечто иное, как часть очередных фокусов, добавляющих вес к бренду Trump. Было видно, что он относится к женщинам гораздо более уважительно, чем гламурный плейбой».

Он часто говорил, что не имел бы времени просто подышать, если бы действительно общался со всеми женщинами, знакомство с которыми ему приписывают. «Люди, возможно, удивятся, – писал Трамп, – узнав, что моя жизнь гораздо менее гламурна, чем им может показаться. Одни только эти истории с супермоделями чего стоят». Трамп упоминал, что все его жены были очень хорошими людьми, но сам он был «женат на своем деле, и это действительно был брак по любви. Это не так просто вытерпеть женщине». В книге «Трамп: Думай, как миллиардер» он приписывал свой успех Джеффу Безосу, Стиву Джобсу и Теду Тернеру, которые служили ему примером «неизменной приверженности и целеустремленности, порой даже за счет других». «Нарциссизм может быть полезным качеством, когда вы пытаетесь начать свой бизнес, самовлюбленный не будет слушать скептиков, – продолжал Трамп. – В моей компании я всегда слушаю людей, но мое видение – это мое видение». В рассуждениях об участи миллиардера Трамп сожалел о том, что не может позволить себе отпуск. «Я люблю своих детей, но отец научил меня испытывать страсть к хорошо проделанной работе. Суть работы – это короткая концентрация внимания вне зависимости от технологий. У меня даже нет карты банкомата, потому что я никогда в жизни им не пользовался, а электронная почта создана для слабаков, и не стоит на этом зацикливаться. День, когда я осознал, что умное решение может лежать на поверхности, дал мне глубокий опыт. Просто следует думать о себе, как об армии, состоящей из одного человека… Планировать и осуществлять свой план следует в одиночку».

Невзирая на все перипетии семейных отношений, бывшие жены никогда не пытались унизить Трампа после разводов, по крайней мере публично. Непревзойденный переговорщик и дипломат, он убедил их подписать соглашение о беспрепятственном общении с детьми.

Трамп часто говорил, что не был отцом, потратившим много времени для игры с ними в мяч, но когда дети достаточно повзрослели, чтобы начинать учиться бизнесу, он стал тратить на них гораздо больше времени, особенно в офисе. Ивана говорила, что все дети Трампа – «обломки ажиотажа вокруг развода». Донни-младшего вечно дразнили в манхэттенской частной школе Бакли, а Иванка, часто в слезах, жаловалась на подружек из Чапин-скул на Ист-Сайде. Тем не менее, все трое детей Иваны станут работать в компании отца. Дети Иваны потом всегда утверждали, что их отношения с отцом носили достаточно сложный характер, не отрицали, что это было трудное время, однако они пришли в его компанию, и как к потрясающему бизнесмену, и как отцу, который любил их по-своему и мечтал о совместной работе.

«Мои родители делали свое дело, которое всегда было открыто для общества, – сказал Эрик Трамп. – Вполне естественно, что и дети оказываются втянуты в обсуждения, особенно из-за пристального внимания СМИ. Но мои родители проявили твердость, стараясь держать всех нас подальше. Полагаю, что наше обучение в частных школах-интернатах было определенным тонким педагогическим ходом». Тем не менее безумный ажиотаж и скандалы вокруг развода Дональда и Иваны наложили на воспоминания Эрика самый мрачный отпечаток. «Казалось, что развод – это единственное, о чем они хотели поговорить, подавая эту тему в масштабах события мирового значения. У меня опускались руки. И это весьма сложно, когда тебе всего 10 лет, когда разум только начинает понимать происходящее, но ты вынужден формироваться в маленького взрослого человека, хотя стремишься оставаться ребенком». Решение работать у отца, по словам Эрика, они принимали самостоятельно. Так же, как и его отец, Трамп отвозил детей на стройки и приучал к практическому труду.

Каким образом бывшие жены Трампа могли описать подробности своей семейной жизни, так и остается неясным, поскольку Трамп умел держать касающиеся его публичные комментарии в нужном русле. В январе 2000 года Regan Books, являющееся подразделением издательства Harper Collins, анонсировало планы публикации книги Мэйплз «Не все золото, что блестит». В пресс-релизе говорилось, что это будут «удивительно откровенные мемуары, содержащие много нового о любви мужчины, питавшего страсть к собственной империи». Мэйплз работала со своим литературным агентом Сьюзен Кроуфорд, которая представила книгу как поучительную историю, повествующую о жизни Марлы во время брака с Трампом. Кроуфорд вспоминала, как поднималась на служебном лифте Trump Tower на встречу с Мэйплз, готовую поделиться подробностями романа с Трампом, напоминающего езду на американских горках, поведать о скандале на горнолыжном курорте и об их тайных встречах, закончившихся венчанием. «Все это обещало быть крайне сенсационным», – заключила агент.

Книга так и не появилась. Спустя два года после анонсирования Марла позвонила Кроуфорд и сказала: «Сьюзен, я не могу этого сделать». Мотивы ее поступка так и остались непонятны. То ли Мэйплз не хотела, чтобы ее дочь Тиффани прочитала в бестселлере о подробностях интимной жизни матери, то ли ощутила в себе духовные и сердечные перемены, а, может быть, и сам Трамп приложил руку к отмене проекта. Позднее, говоря на эту тему, Трамп ограничился коротким комментарием: «Она подписала договор о неразглашении». Подобный опыт у него уже был, когда Ивана в 1991 году согласилась дать телевизионное интервью Барбаре Уолтерс. Тогда он через адвокатов предупредил бывшую супругу, что остановит ей ежегодную выплату алиментов в 350 тысяч и 50 тысяч за жилье, на основании нарушения условий соглашения о разводе.

Похоже, что Трамп в очередной раз стремился взять ситуацию под свой контроль, как уже один раз с ним случалось. Тогда соглашение о разводе, подписанное в 1991 году, запрещало Иване публиковать или подвергать гласности в любой другой форме «любые дневники, мемуары, письма, воспоминания, фотографии, интервью, статьи, эссе, отчеты или описания, а также изображения любого рода, касающиеся ее брака с Дональдом Трампом, либо иные аспекты, касающиеся его бизнеса или финансовых дел без получения предварительного письменного согласия». Ивана не публиковала никаких мемуаров и тщательно избегала обсуждения любых личных подробностей жизни с Трампом. Она даже не стала комментировать ту стычку на горе Аспен, предоставив всем довольствоваться версией, опубликованной в The New York Post.

Со слов обоих экс-супругов, после развода они поддерживали добрые отношения. «Этот развод Трамп воспринял, как бизнесмен, – говорила Ивана. – Он брал инициативу предложений на себя и, следовательно, ему и предстояло выиграть. С тех пор, как финансовая сторона вопроса была урегулирована, мы стали дружить». Трамп даже посетил четвертую свадьбу Иваны в 2008 году, состоявшуюся в Мар-а-Лаго. Оглядываясь в прошлое, он, шутя, назвал себя «трижды раненным мужем», но уже серьезно добавил: «Они все хорошие женщины. Очень хорошие. Но меня никогда не оставляла мысль, что я прежде всего работник, а настоящий работник это тот, которому приходится жертвовать». Отвечая на вопрос о женах, Трамп вдруг начал хвалить свою компанию, говоря, что «у нее много прекрасных мест при небольших долгах». «Я создал великую компанию, владеющую величайшими мировыми активами. Но вы, работая по пять часов в день, никогда такого не добьетесь».