Деликатная финансовая договоренность

Верно, впрочем, и то, что Дениз приняла предложение Авнера Азулая о компенсации ей тех 40 миллионов, которые, как она считала, Марк Рич ей задолжал. Согласно договоренности, подписанной всеми сторонами в январе 2001 г. (вскоре после того, как президент Клинтон подписал помилование), Рич и Грин обязались ежегодно вносить по $500 000 в фонд G&P Foundation. (Хочу подчеркнуть, что эти деньги получала не Дениз Рич, а именно G&P Foundation.) Фонд должен был использовать эти деньги совместно с Центром исследований лейкемии имени Габриэль Рич при израильском научно-исследовательском институте им. Вейцмана (этот центр учредил единолично Марк Рич). Как именно использовать эти деньги, должен был решать комитет, состоящий из ученых.

Дениз признавала, что такая договоренность существует. «Габриэль просила, чтобы мы не бросали ее фонд. Это была последняя воля моей дочери. Она это начала, и она об этом просила. Она работала на компьютере до самой смерти. Я спросила [Марка Рича и Пинкуса Грина], не помогут ли они, и они сказали, что помогут. К помилованию это отношения не имеет». Когда поднялась волна негодования по поводу помилования Рича, Дениз решила отказаться от претензий на деньги бывшего мужа. «Я не хотела ничего, что могло бы повредить фонду, и решила не принимать от них деньги. Я не хотела, чтобы финансовый вопрос бросил тень на фонд». «Мама хотела, чтобы все было безупречно», — добавила Даниэль.

Нет сомнений, что это было правильное решение, ведь помилование вызвало настоящую бурю возмущения. Дениз Рич и по сей день остается под огнем критики. Вся эта история приобрела коррупционный душок из-за пожертвований, которые Дениз делала в фонд Клинтонов и на предвыборные кампании демократов. Дениз даже пришлось столкнуться с коварными намеками знаменитой телеведущей Барбары Уолтерс в программе вечерних новостей 20/20 канала ABC. «Я никогда не вступала в сексуальные отношения и не делала ничего предосудительного», — заявила Дениз в беседе с Уолтерс.

Похоже, ни один журналист, ни один политик не верил, что помилование Рича состоялось честным образом. Прошло восемь лет, а у Сэнди Вайнберга, лишь только речь зашла об этом деле, сразу подскочило давление. «Они все сделали в обход правил. Ко мне не обращались. В Южный округ не обращались. Президент не выслушал ни одного человека, обладавшего информацией по этому делу. Все это просто возмутительно». Я спросил, не думает ли он, что здесь сыграл роль коррупционный фактор. «Не хочу строить догадки, — ответил Вайнберг. — Я не знаю, замешаны ли в этом деле деньги или какие-то другие факторы. Но Джек Куинн облапошил президента Клинтона — вот что я знаю».

Куинн был поражен силой общественного возмущения. «Я считал себя — и, несомненно, президента Клинтона — дальновидным политиком, но думаю, мы оба были удивлены поднявшейся шумихой». Мне казалось, что эта история задела Куинна гораздо сильнее, чем он был готов признать публично, и я спросил его об этом во время нашей беседы. «Это было одним из самых неприятных событий в моей жизни», — признался Куинн. Что его больше всего задело, спросил я. «То, что под сомнение была поставлена моя честность», — ответил Куинн.