Глава 66. Возвращение

Тогда, в декабре 2016-го, в один из дней я проснулся с полным осознанием, что я — говно. Ноль. Мне 44 года, и я ничего не добился в жизни. Нет специальности, ремесла, скачу с одного места на другое, не доводя проекты до логического конца. Думал о том, что мне были даны 44 года только для того, чтобы я понял: для меня нет места на этой земле. Нет для меня никакого предназначения.

Это было ужасно. Ничего хуже после ощущения одиночества в Питере девяностых я не испытывал в своей жизни. Полная безысходность и бессмысленность существования. Я не знал что делать, не находил себе места.

Срывался на супруге, было жгучее желание всё обнулить, в том числе и двадцать лет брака. Даже попытались подать заявление на развод.

В этих метаниях я наткнулся на статью в интернете, описывающую симптомы кризиса среднего возраста. Прочитав, понял, что у меня именно он. Самый пик. И сразу стало немного легче. Возможно, я и не ноль, возможно, это просто биохимические процессы шалят внутри меня.

В это время меня нашли владельцы небольшого завода в Кургане, попросили оценить возможности их производства, разработать финмодель, стратегию и возглавить завод, если удастся договориться с банком-кредитором.

Я съездил и за полтора месяца подзаработал миллион рублей, выполнив всё, о чем меня попросили. Но с банком-кредитором договориться не удалось, они забрали завод, слишком поздно спохватились мои наниматели. Их отношение ко мне, их благодарность за мой труд, несмотря на плачевный исход, восхищение моей способностью включать людей в работу и находить скрытые возможности (я показал, как без покупки дополнительного оборудования увеличить производительность завода в два раза) добавили мне немного уверенности.

Из появившихся денег мы погасили почти все оставшиеся долги, и я записался на онлайн-курс по разработке личного бренда у Екатерины Иноземцевой. Методы построения личного бренда оказались мало интересными и полезными для меня. Но. Я познакомился там с невероятным человеком — Еленой Поляковой. Её вебинар на тему поиска предназначения я пересматривал несколько раз. И когда по завершении курса Елена разместила в «Фейсбуке» объявление, что ищет единомышленников — попутчиков для поездки на новогодние праздники в Грузию, я не задумываясь купил билет.

В Грузию большая часть группы добиралась через Пятигорск и оттуда по Военно-Грузинской дороге в Тбилиси. Я выбрал именно этот маршрут, так как он сулил больше приключений. В Тбилиси мы поселились в большом доме, в пригороде под названием Цавкиси. Волшебное место. Замечательные хозяева и группа из восьми человек, в которой я оказался единственным мужчиной.

Днём мы гуляли по Тбилиси, ели во всевозможных кафе, осматривали вместе с гидом достопримечательности. А по вечерам собирались дома, за огромным столом возле камина, и рассказывали друг другу разные истории. Говорили о любви, о смерти, об отношениях с родными и близкими. Много о чём. Это был незабываемый опыт.

В один из вечеров мы решили пойти в ресторан, и там, выбрав время, мы остались с Леной тет-а-тет, чтобы поговорить.

Лена дала мне обратную связь по результатам наблюдения за мной с первого дня и сказала, что я периодически проявляю себя как человек, который хочет казаться хуже, чем он есть на самом деле. Что во мне как будто сидит чёртик (цитата), который не даёт раскрыться мне настоящему. По словам Лены, очень много людей ведут себя так — большинство из нас велики внутри, добры, чутки, отзывчивы, но мы как будто боимся соприкоснуться с собой настоящим и всю жизнь пытаемся от себя бежать. А для полноценного счастья нужно, напротив, нащупать тропинку внутрь себя и идти по ней. Маленькими шажками. И очень скоро ты себя найдёшь. И это будет лучший день в твоей жизни.

Мы затронули тему отношений с родителями, я рассказал о сложностях с отцом и признался, что до сих пор не отпускает обида на него. Хотя уже вроде и помирились, и периодически общаемся с ним. Но общение скорее формальное. У Лены тоже были сложные отношения с родителями. Она тоже была недолюбленным и недоласканным ребёнком. Когда она выросла, родители говорили с ней исключительно на повышенных тонах, пренебрежительно. И практически не общались. И вот однажды Лена решилась и приехала к родителям, как ни в чём не бывало обняла их, поцеловала, говорила только хорошие слова о том, что сильно соскучилась, мамочка и папочка… Родители опешили и после их обычного «Чё припёрлась?» не могли вымолвить ни слова.

Лена стала регулярно приезжать и вести себя точно так же. Медленно, но верно родительское отношение к ней менялось, пока, наконец, сквозь слёзы сожаления о потерянном времени они не обнялись и не расцеловались. Лена рассказала, что счастлива сейчас оттого, что у неё наконец появилась семья, которой ей так не хватало долгие годы…

Я слушал её, на глаза наворачивались слёзы… Я понял, что формальное примирение с родителями и формальное же прощение друг друга — не то, чего хотят наши души.

В 2005 году, после девяти лет взаимной ненависти и упрёков, наши женщины — мама и моя супруга — уговорили нас с отцом встретиться и помириться.

Я упирался:

— Не хочу с ним встречаться, он мне не нужен. Пусть живёт своей жизнью, а я буду жить своей. О чём мне с ним говорить?

— Дима, твоя мама очень страдает оттого, что семья не может быть вместе, что вы не общаетесь, — не унималась супруга.

— Ну не хочу.

Мама тоже звонила и периодически поднимала этот вопрос.

В итоге я уступил. Под Новый год мы сели в машину и поехали всей семьёй из Ростова-на-Дону в Казахстан. За четыре с половиной тысячи километров.

В дороге было здорово. Дети ещё маленькие, я установил сзади в минивэне большой монитор и игровую приставку Sony Playstation, они всю дорогу играли в игры или смотрели мультфильмы. Мы с супругой впереди о чём-то болтали, любовались красотами, пили чай из термоса. Обожаю дальние автомобильные путешествия.

Проехав Астану и дом моих родителей, мы сначала наведались к тёще в Восточно-Казахстанскую область. Погостив там пару дней, поздравив с наступающим всех знакомых, вернулись в Астану 31 декабря. Приехали к дому родителей около десяти часов вечера, прямо к новогоднему столу.

Я зашёл во двор и лоб в лоб столкнулся с отцом.

— О, Дима, привет! — сказал он, как ни в чём не бывало протягивая мне руку.

— Привет, пап! — немного опешив, ответил я, пожав руку ему.

Отец открыл ворота, мы заехали во двор и всей гурьбой закатились в дом.

Дома нас уже ждали мои братья с жёнами и детьми, мы все обнялись, дети стали носиться друг за другом и смеяться. Мама вся светилась от счастья.

Уселись за стол, начались тосты. Мне первому дали слово. Я тогда не пил, налил фужер сока. Встал, не зная, что сказать.

— Мам, пап, простите меня за…

— Дима, не надо, — перебил меня отец. — Давайте выпьем за встречу, за ваш приезд!

Я был тронут. На глаза навернулись слёзы от осознания того, что отец через столько лет и уже в таком возрасте, в котором люди обычно не меняются, принял свои ошибки и не винит меня в том, что случилось между нами. «Нужно иметь большое мужество, чтобы такое принять!» — думал я. И впервые, пожалуй, за всю свою жизнь испытал глубокое уважение к отцу.

Пробыли у родителей пять дней, пришло время возвращаться в Ростов.

Мы эти дни не общались с отцом или с мамой по душам. Но то, что всё это время были вежливы и добры друг к другу, — уже огромный прорыв.

С тех пор мы периодически созванивались, поздравляли друг друга с праздниками и днями рождения, но не более. И хотя уважение к отцу стало преобладающим чувством, всё равно каждый раз я делал над собой усилие, чтобы позвонить родителям. Где-то глубоко обида оставалась.

После рассказа Лены я понял, что много теряю из-за отсутствия доброй и прочной эмоциональной связи с родителями, из-за отсутствия в наших отношениях любви.

Что с этим делать, я тогда не понимал, но теперь у меня был пример Лены.

По возвращении в Новокузнецк не проходило и дня, чтобы я не вспомнил о нашем с Леной разговоре. Во время таких раздумий, наверняка не случайно, мне в руки попала книга Колина Типпинга «Радикальное прощение». Идеи автора настолько точно попали в подготовленную с помощью Волкова, Владимира Герасичева и Лены цель, что я в эмоциональном и искреннем порыве написал отцу письмо и отправил его по WhatsApp через маму.

Мамуська, привет! Передай папе, пожалуйста, это письмо. До меня дошло наконец. И я счастлив от этого.

Пап, привет!

Знаешь, после того Нового года, который мы после долгих лет наконец встретили вместе, благодаря нашим любимым женщинам, мы вроде как приняли и простили друг друга. Но мне потребовалось ещё одиннадцать лет, чтобы я понял, как сильно я тебя люблю.

Мама, ты, братья. Семья, которую вы с мамой создали и сохранили для меня, бесценна.

Я смотрю на себя и своих детей и понимаю, что ты гораздо лучший отец, чем я. Мне ещё много надо над собой работать, чтобы дать своим детям хотя бы часть того, что ты дал мне.

Ты научил меня всему: забивать гвозди, сверлить дыры, стругать доски, водить автомобиль. Уважать людей. Я помню, как терпеливо ты учил меня пылесосить, показывая мусоринки, которые остались на паласе. Ты научил меня быть честным, не красть, не брать взяток, отвечать за свои слова. Помню того армянина в Краснознаменке, который даже бутылку коньяка не смог тебе подарить. Ты для меня всегда был и будешь эталоном порядочного человека.

Я очень ярко помню проявление твоей любви и заботы ко мне. Как в Отрадном я проснулся и увидел у своей кровати обалденный экскаватор. Как мы с тобой собирали мой первый велик «Уралец», помнишь?) Как ты учил меня кататься за рулем машины и я поймал свой первый гвоздь:) Как уже в старшем возрасте привёз мне дорогущую куртку из Москвы. Я постоянно вспоминаю эти счастливые моменты.

Пап, я люблю тебя.

Ты самый лучший!

Дальше была переписка, в которой мама выразила свои переживания по поводу моей работы, что пора бы мне уже осесть на одном месте. Ей непонятна моя карьера, когда я «с места на место перескакиваю». Ещё более непонятно, что до 45 лет я так и не обзавёлся жильём. Я ей ответил, уже когда работал в такси — в период событий, с которых началась эта книга.

Мам, попытаюсь тебе объяснить.

Я сутки был за рулём — зарабатывал деньги. Мозги не очень светлые, но я попытаюсь.

Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть. Я тебя очень сильно люблю.

Моё письмо отцу было финальным, искренним шагом на пути полного принятия всего, что со мной происходило в детстве. До этого я периодически испытывал боль от воспоминаний. И мне потребовалось много бед пережить и ещё больше над собой поработать, чтобы очистить свою душу от обиды, боли, зла, страха, ненависти к самому себе. За то, что, когда ты меня звала ночью на помощь в Краснознаменке, я струсил и не вышел. За тот поступок я себя ненавидел всю жизнь. Просто презирал. И когда передо мной появлялся образ того человека (сейчас я не отождествляю его с отцом), того человека — мудака, который выше меня по пищевой цепочке и который из меня, мужчины, может вмиг сделать трусливое чмо, я атаковал не раздумывая. Все мои конфликты с работодателями — следствие той травмы. Когда опытный психолог её раскопал перед группой в 40 человек, три года назад, я, здоровый мужик, стоял, рыдал, не мог остановиться. Рыдал от бессилия что-либо изменить и от ненависти к себе. Я больше сорока лет жил с этим грузом. Не смог защитить самого любимого человека. Спроси у Любы, что происходило, когда возникал хотя бы намёк на угрозу для них. Я только чудом никого не убил. Чтобы хоть как-то искупить свою вину перед тобой.

Это одна из причин моей нелогичной карьеры — я специально, хоть и подсознательно, искал мудаков-работодателей, чтобы в удобный момент поглумиться над ними. Например, публично послать на хуй.

Ещё одна вещь выяснилась.

У меня возникали проблемы в работе, бизнесе из-за того, что всё, что я делал когда-либо, — это чтобы доказать тебе и отцу, что я не выродок, не бестолочь и что из меня будет толк. Как только я чего-то достигал, как бы доказав вам это, я сразу терял к достижению интерес.

Так же как и бесконечные попрёки куском хлеба и деньгами выработали во мне устойчивую ненависть к деньгам. Я их в девяностые зарабатывал не потому, что хотел заработать. А чтобы вам доказать, что деньги это мусор. Что зря отец тогда избил меня за пустые бутылки, которые я, не дождавшись, когда откроется магазин, спрятал под ящиками, их кто-то нашёл, и мы потеряли около трёх рублей. У меня до сих пор такое к деньгам отношение. Сейчас, работая сутками в такси, собирая по 100—200 рублей за поездку, я пытаюсь это отношение изменить.

Знаешь, всё, что должны делать любимые люди по отношению к близким — это дарить им безусловную любовь и поддержку, принимая их такими, какие они есть. Как Люба меня. Она меня и спасла, потому что любит не за что-то, а просто так, безусловно. И верит в меня безусловно. Я бы уже сгинул давно, так как всегда знал, что главное в жизни — это любовь и тёплые отношения с близкими людьми, но до встречи с Любой у меня этого не было, значит, и не было смысла жить.

Сейчас в моей жизни наступает гармония, ведь что бы вы ни думали обо мне, я вас люблю — и тебя, и отца — просто так, за то, что вы есть. Я к этому пришёл совсем недавно. И мне от этих чувств и мыслей очень хорошо.

Я больше не хочу вам ничего доказывать. И не буду.

Я только-только во всём разобрался и вместе со своей семьёй начинаю жизнь с чистого листа. Где нет места злу и недоверию. А есть только любовь и вера в самых близких людей. Ибо это и есть самое главное в жизни.

Такие письма — очень сильная терапия. Главное, чтобы слова шли изнутри, из самой глубины. Во время написания последнего письма и случился коренной перелом в моём сознании. Это произошло сразу после того, как, миновав пик кризиса среднего возраста и потеряв всё материальное, чем владел, я наконец обрёл себя и понял, насколько счастлив.

За сорок пять лет своей полной приключений жизни до меня дошло, что отношения с родителями — это как контакт аккумулятора с генератором в автомобиле. Если есть любовь и доверие, то есть контакт, и аккумулятор непрерывно заряжается. Если нет любви, то нет и энергии, нет контакта с генератором, и аккумулятор вечно пустой. Эта связь влияет на все сферы нашей жизни: на любовь, на деньги, на отношения с детьми, коллегами.

Для своего же счастья мы должны сделать простой и в то же время очень трудный шаг — простить родителей. Простить не потому, что они виновны, а мы великодушны, а потому, что прощать нечего. Они воспитывали и любили нас так, как могли.

Сейчас у меня шикарные отношения с родителями, полные взаимной любви и радости. Я счастлив, когда разговариваю с ними по телефону, счастлив вдвойне, когда приезжаю к ним в гости или они приезжают ко мне.