Слабости (и сильные стороны)

Как и у всех тенденций, сильные стороны «скептиков» одновременно являются их слабостями. Как объяснила одна женщина-«скептик»: «Хотя скептицизм хорошо служит мне в профессиональном плане – я руководитель среднего звена в успешной компании и мать маленьких детей, – он также чрезвычайно изнурителен. Я проверяю и перепроверяю все и вся».

Когда «скептики» не принимают обоснований какого-либо ожидания, они отказываются его оправдывать, из-за чего у них порой возникают проблемы. Дома или на работе другие люди могут находить их бесконечные вопросы и сомнения утомительными, изнурительными или создающими помехи. Другие могут считать, что «скептики» поднимают вопросы без необходимости, или спорят только ради того, чтобы спорить, или отказываются соглашаться с признанными авторитетами или решениями. Например, один «скептик» говорил: «Когда в компании, где я работаю, внедряют новый метод, часто бойкотирую его (молча или открыто) до тех пор, пока кто-то другой не обоснует этот метод так, чтобы меня это устроило». «Скептику» эта линия поведения кажется оправданной, но менеджер или коллега могут с ним не согласиться.

Начальник, который не понимает, как устроен «скептик», может считать его поведение раздражающим или неуважительным или решить, что «скептик» не является командным игроком. Один «скептик» рассказывал мне, что его уволили, потому что, хоть он и хорошо справлялся со своей работой, его «тонкокожий» босс интерпретировал бесконечный поток вопросов со стороны подчиненного как отсутствие субординации.

По тем же причинам для юных «скептиков» школа может стать настоящим испытанием, потому что многие школьные правила кажутся им произвольными или неэффективными, а учителя и администраторы редко считают нужным эти правила обосновывать. В такой ситуации «скептикам» может оказаться трудно выполнять необходимую работу, и они могут совершать поступки, из-за которых кажутся несговорчивыми или неуважительными. Одна читательница-«скептик» писала:

«Я демонстрировала свою тенденцию с тех пор, как была маленькой девочкой, например, когда закатывала истерику из-за распоряжения учительницы посылать «валентинки» всем ребятам в классе. На мой восьмилетний взгляд, посылать «валентинки» всем, включая тех ребят, которые мне не нравились, было бессмысленно. Для нас, «скептиков», начальная школа может быть источником разочарований».

Но начальной школой проблема не ограничивается. Другой «скептик» объяснял:

«Я как «скептик» склонен подвергать сомнению ожидания, которые считаю глупостью, неэффективным использованием моего времени или произволом, и не повинуюсь им. В университете это мешает выполнять задания, которые кажутся мне необоснованными, например, ежедневно писать отчеты, чтобы доказать, что я прочел обязательную литературу. Однако я с радостью выполняю трудные задания, такие как проекты и лабораторные работы, потому что чувствую, что чему-то учусь и преодолеваю трудности».

Непрерывный поток вопросов «скептиков» может изнурять и обессиливать окружающих, однако на эти вопросы необходимо давать ответы, чтобы «скептики» подчинились требованиям.

«Скептики» и сами порой жалеют, что не могут перестать сомневаться. «Мне всегда нужно «еще немного, еще чуть-чуть» информации, прежде чем приму решение, и я никак не могу остановиться». «Слишком часто подвергаю сомнению внешние правила. Люди часто говорят мне: «Да уймись ты! Просто согласись, что так надо!» Увы, я на это не способен». Все эти вопросы пожирают время и энергию. В юридической школе моя подруга-«скептик» прошла собеседования в десятках юридических фирм; я – в шести; в конечном итоге мы обе оказались в одной компании.

Постоянные вопросы означают, что порой «скептики» страдают «аналитическим параличом». Они просто не могут прекратить собирать информацию, взвешивать варианты и рассматривать иные возможности. Они жаждут исчерпывающих сведений; но очень часто в жизни возникают ситуации, в которых мы должны принимать решения и двигаться вперед, не имея полной информации.

Кроме того, иногда сомнения заставляют «скептиков» мешкать и застывать в нерешительности. Например, многие «скептики» признаются, что, получая рекомендации от врачей, они начинают разбираться, действительно ли рекомендованный подход является «наилучшим». Они думают: «Может быть, мне следовало бы подробнее изучить тему. Возможно, есть более эффективный способ, а этот совет неверен», – и это тормозит их усилия.

В сущности, поскольку «скептики» превосходно умеют искать обоснования и оспаривать решения, если им хочется найти рациональное обоснование, чтобы не выполнить какое-то требование или отступить от полезной привычки, они, скорее всего, его найдут. Никто не сравнится с ними в поиске лазеек. Один «скептик» объяснял:

«Я могу и сомневаться во всем, и рационализировать что угодно. Мой внутренний диалог часто напоминает разговор Джекила и Хайда: «Тебе нужны физические нагрузки». «Но на улице слишком холодно!» «Выполняй упражнения в спортзале». «Но у меня слишком много работы, и это она стоит на первом месте, а не упражнения!» Этот внутренний диалог утомляет меня самого, поэтому я в итоге включаю телевизор, чтобы отключить мозги».

В силу тех же причин «скептики» стремятся к индивидуальным решениям, и их сомнения в советах специалистов могут расстраивать тех, к кому они обращаются за помощью, советом или услугами, – учителей, начальников, коллег, врачей, университетских консультантов, водопроводчиков, специалистов по стрижке лужаек. Читая об одном опросе, в ходе которого 26 процентов врачей согласились с утверждением «Мои пациенты считают, что лучше меня знают, что для них полезно», я подумала: «Хм-м, что-то говорит мне, что эти пациенты – «скептики». Один скептик объяснял: «Часто не обращаю внимания на мнение «экспертов». Мой стоматолог рекомендует пациентам каждый год делать рентген. Я этого не делаю. Делаю рентген раз в пять лет, поскольку считаю, что частое воздействие рентгеновского излучения, причем без всякой необходимости, может быть причиной рака».

Другой «скептик» сформулировал точку зрения своей тенденции в таких словах: «Должно быть, любой врач терпеть не может мои посещения, потому что у меня всегда возникает множество вопросов, и я не уйду до тех пор, пока ответы меня не удовлетворят. Если у меня уже есть какие-то знания по конкретному вопросу, я могу действовать в соответствии с ними – вне зависимости от того, совпадают ли они с советами медиков. Если же информации у меня нет, запоминаю их ответы на мои вопросы и провожу самостоятельное исследование, прежде чем решить, нужно ли следовать их советам».

Как и у всех прочих тенденций, особый дар может стать проклятием. Поскольку «скептики» мотивируются разумными причинами – или скорее причинами, которые сами почитают разумными, а это не всегда одно и то же, – иногда они могут казаться чокнутыми. Могут отвергать наставления экспертов и следовать собственным выводам, игнорируя тех, кто пытается взывать к их здравому смыслу: «Почему ты думаешь, что больше знаешь о воспалении легких, чем образованный врач?» или «Все в офисе пользуются одним общим форматом для отчетов, так почему ты упорно пользуешься каким-то собственным странным форматом?»

Судя по материалам, которые я читала, когда писала биографию Джона Ф. Кеннеди «Сорок точек зрения на Дж. Ф. К.» (Forty Ways to Look at JFK), подозреваю, авторами многих теорий заговоров являются «скептики».

В некоторых ситуациях «чокнутость» «скептика» может быть утомительной. Например, легендарный предприниматель и бизнесмен Стив Джобс был «скептиком» и в молодости верил, что, перейдя на вегетарианскую диету, богатую фруктами, нет необходимости беспокоиться о дурных телесных запахах – хотя многие говорили ему, что на самом деле ему стоило бы о них побеспокоиться. И эта сторона «скептика» может становиться по-настоящему опасной. Когда Джобсу впервые был поставлен раковый диагноз (впоследствии эта болезнь его убила), он отверг общепринятый подход, то есть химиотерапию и операцию, и безуспешно пытался исцелиться, используя «самопальный» режим, состоявший из акупунктуры, веганской диеты, фитотерапии и других нетрадиционных видов лечения, прежде чем наконец согласился на операцию.

Как и представители других тенденций, при наличии мудрости и опыта «скептики» могут научиться управлять слабостями своей тенденции. Один «скептик» говорил: «Я как «скептик» понял, что могу попасть в неприятности, если буду игнорировать правила, никому об этом не говоря. Теперь я либо следую правилам, либо меняю правила, либо просто живу дальше».

Еще одно любопытное наблюдение о «скептиках»: они часто упоминают о том, что ненавидят стоять в очереди. Одна моя подруга рассказывала: «Я настолько терпеть не могу стоять в очереди, что не могу даже поддерживать разговор, дожидаясь момента, когда нас усадят за столик в ресторане». Возможно, дело в непродуктивности такого времяпрепровождения.

Как и представители всех других тенденций, «скептики» могут очень сильно отличаться друг от друга.

Тенденция «скептиков» накладывается на тенденции «поборников» (и те, и другие оправдывают внутренние ожидания) и «бунтарей» (и те, и другие сопротивляются внешним ожиданиям).

«СКЕПТИКИ/поборники» чаще оправдывают внешние ожидания. Они вполне готовы соглашаться с обоснованиями социальных ожиданий и общих правил; как объяснял один представитель этой подгруппы: «Я совершенно уверен, что правила, вероятно, существуют не без причины, даже если мне она неизвестна. Для меня важно не впутываться в неприятности и не причинять неудобств другим, когда я взвешиваю свои варианты. Но если не считаю, что у деятельности есть некая полезная цель, не могу заставить себя ею заниматься».

Вариации внутри тенденции

Мой муж Джейми – «СКЕПТИК/поборник». Он сомневается во всем, но его сравнительно легко можно убедить оправдать какое-либо ожидание. Я как «поборница» сомневаюсь, что могла бы счастливо быть замужем за человеком, у которого отсутствовало бы такое качество. И это отрезвляющая мысль.

Некоторые «скептики», представляющие другой конец спектра, склоняются в сторону «бунтарства»: они настолько яростно сомневаются в предъявляемых к ним требованиях и так часто отвергают их, что могут напоминать «бунтарей». (В чем состоят ключевые различия? «Скептики» сопротивляются ожиданию, потому что считают его необоснованным; «бунтари» сопротивляются потому, что не хотят подчиняться контролю. Еще одно красноречивое различие: если «скептик» устанавливает ожидание для себя, ему нетрудно этому ожиданию соответствовать, а «бунтарю» – трудно.)

Возможно, дело в моей природе «поборника», но порой аргументы «скептиков-бунтарей», объясняющих, почему они не следуют правилам, меня веселят, а порой приводят в бешенство.

Например, некоторые «СКЕПТИКИ/бунтари» отвергают правила дорожного движения. Один из них писал: «Я плюю на ограничения скорости и езжу с такой скоростью, которая мне удобна». Когда я спросила в ответ: «Считаете ли вы, что все водители должны ездить с той скоростью, которая кажется им безопасной?», он ответил: «Да, возможно, это хорошая идея – ездить с такой скоростью, которая для тебя комфортна. У большинства людей в любом случае есть определенный предел скорости, который они не превышают. И достаточно проехаться по шоссе за пределами городов, чтобы увидеть, сколь многие водители соблюдают скоростной режим. Как и от законов против наркотиков, от правил дорожного движения никакого толку». Такова точка зрения «скептика-бунтаря»: неэффективность и произвольность общепринятого ожидания делает его необоснованным, а следовательно, на него не нужно обращать внимания.

Другой «СКЕПТИК/бунтарь» писал: «Мне выписали штраф за парковку не на той стороне улицы; я его еще не оплатил; я не понимаю, каким образом парковка на той или иной стороне улицы может способствовать большей безопасности, поэтому не плачу?». Я сдержалась, чтобы не ответить ему: «Что ж, удачи!»

Если «скептик» не согласен с внешним ожиданием, он чувствует себя вправе презреть его.

В зависимости от особенностей личности «скептики» могут быть более или менее решительными. Некоторые «скептики» страдают «аналитическим параличом». Их сомнения, вопросы и стремление к большей информированности не дают им двигаться вперед. Один «скептик» объяснил: «Я часто изучаю все доступные тренды, типы, компании или предложения, прежде чем что-то купить. Я могу изучать информацию неделями, прежде чем наконец приму решение».

И есть, напротив, очень даже решительные «скептики». Мой муж Джейми – «скептик», и ему всегда надо знать, почему следует делать то или иное дело; но, получив ответы на свои вопросы, он действует быстро.

Разумеется, многие «скептики» относятся к смешанному типу. Одна женщина-«скептик» объясняла:

«Время от времени я впадаю в «аналитический паралич», но, как ни удивительно, чаще всего это случается с решениями маловажными. Мне не составило труда определиться со специализацией в колледже, решить, стоит вступать в брак в юности или нет, заводить или не заводить собаку. Однако я могу не один месяц пытаться понять, какой ежедневник заказывать на следующий год. У моего мужа-«должника» просто в голове не укладывается, что можно столько времени тратить на изучение информации. Когда я наконец нажала кнопку «заказать» на сайте, он пришел в восторг и сказал: «Может быть, теперь мы уже перестанем обсуждать ежедневники?»

Какие еще качества варьируются внутри тенденции «скептиков»? Степень владения социальными навыками. Социально-адаптированные «скептики» умеют задавать свои вопросы, не раздражая, не изнуряя и не провоцируя других людей на оборонительную реакцию. Если «скептиков» обвиняют в том, что они задают слишком много вопросов, или в отсутствии командного духа, или в несговорчивости, они могут решить эту проблему, формулируя вопросы иначе. Вместо того чтобы прерывать выступление начальника резкой репликой «В этом новом правиле нет никакого смысла», они могут научиться спрашивать: «Не могли бы вы объяснить мне, зачем это правило было создано? Если я пойму его назначение, то мне будет гораздо легче его внедрить». Способ подачи порой может сыграть огромную роль в том, как будут воспринимать «скептика» – как личность конструктивную или деструктивную.

Я заметила у «скептиков» еще один интересный паттерн: они часто сомневаются в самой схеме четырех тенденций.

Всякий раз, рассказывая о четырех тенденциях, я вызываю громкий хохот и понимающие кивки слушателей, когда говорю: «Если вы, услышав о четырех тенденциях, думаете: «Ну, что-то сомневаюсь я в обоснованности вашей схемы», – то вы, вероятно, «скептик»!»

Отчасти причина, разумеется, в самой «скептической» природе. «Скептики» уточняют формулировки, уклоняются от прямых ответов и находят исключения из утверждений, которые читают в вопроснике. Они могут также сомневаться в том, что у этой схемы есть твердая научная основа или что одна-единственная схема деления на четыре категории способна описать все человечество. Многие «скептики» говорили мне: «Сомневаюсь, что группировать всех людей по четырем широким категориям – это обоснованный подход».

– Но в том-то и дело, – всегда отвечаю я. – Многие люди именно так и говорят, когда я рассказываю им о четырех тенденциях. Они высказывают тоже самое возражение практически теми же самыми словами!

Если «скептик» не согласен с внешним ожиданием, он чувствует себя вправе презреть его.

Забавно, что само возражение против деления на категории относит «скептиков» к конкретной категории.

Но я полагаю, что их скептицизм также отражает тот факт, что тенденция «скептиков» – наименее характерная тенденция. «Поборники», «должники» и «бунтари» сознают, насколько отличаются от других людей. Но «скептики» рассматривают свою потребность задавать вопросы не как свидетельство определенного шаблона, а просто как логичную, универсальную реакцию на жизнь. Одна подруга рассказывала мне: «Я – совершенно точно «скептик». Но разве не все или, по крайней мере, не большинство людей думают так же, как я?» Нет, совершенно точно не большинство.

Когда я выступала в школе, где когда-то училась, и рассказывала о четырех тенденциях, один старшеклассник упрямо утверждал:

– Моя тенденция – смешанная. Иногда я поступаю так, иногда иначе, в зависимости от ситуации.

– Приведите пример, – попросила я.

– Если я получаю задание от учителя, которого уважаю, то я его выполняю без проблем; значит, я – «поборник». Но если я учителя не уважаю, я не стану выполнять его задание, значит, я – «бунтарь». Так что я проявляю разные тенденции в зависимости от ситуации.

– На самом деле нет, – возразила я. – Это классический пример «скептика». Первый вопрос «скептика»: «А почему я вообще должен вас слушать?»