Как найти подход к ребенку-«бунтарю»

Многие «бунтари» по собственной инициативе рассказывали мне о том конкретном моменте в своем детстве, когда осознали, что никто не может их заставить что-либо сделать. «Я сидел на полу, а мать пыталась заставить меня надеть ботинки, – писал один «бунтарь». – И я вдруг подумал: «Она не может меня заставить!» – и отказался. Я просидел тогда на полу два часа».

С детьми-«бунтарями» бывает трудно поладить. Когда их просят или требуют что-то сделать, они обычно сопротивляются. Они стремятся выбирать собственный путь; они не хотят, чтобы другие предъявляли им какие-то ожидания. Одна подруга рассказывала: «Я сказала своей дочери-«бунтарке», что приду укладывать ее спать «через пять минут». Она в ответ: «А может быть, через четыре?»

Хотя родители, учителя и тренеры часто пытаются надавить на «бунтарей», это совершенно контрпродуктивная стратегия. Пятнадцатилетний «бунтарь» объяснял:

«Двенадцать лет я жил со своей либеральной, предоставлявшей мне свободу мамой, а потом переехал к консервативному, все запрещающему, ориентированному на дисциплину отцу-«поборнику». Если я делаю что-то в угоду папе, он победно улыбается и говорит что-то вроде: «Вот почаще бы ты так делал!» Если бы не это, у нас были бы прекрасные отношения, но когда он пристает ко мне с требованиями, я сопротивляюсь. Он не понимает, как я устроен, и считает меня ленивым и непочтительным».

Как ни печально, отец не разобрался в том, что указывать ребенку-«бунтарю», что он должен делать, бесполезно. Разумеется, можно заставить маленького «бунтаря», введя достаточно суровые последствия за непослушание, но последовательно применять их в течение длительного времени очень трудно.

Каково решение? Все та же формула, которая работает со взрослыми: информация, последствия, выбор – без всякого приставания или нажима.

Это очень трудно. Может показаться, что позволить детям-«бунтарям» делать то, чего они хотят, опасно. Но поскольку попытки заставить их следовать определенным курсом так часто дают негативную отдачу, эффективнее будет довериться их собственному суждению (каким бы рискованным это ни казалось взрослым).

Одна мать «бунтаря» объясняла: «Лучший способ справиться с ребенком-«бунтарем» – дать ему информацию для принятия решения, представить проблему в виде вопроса, на который только он один может дать ответ, и позволить ему самостоятельно сделать выбор, не совещаясь с вами. Позвольте ему принять решение без присутствия зрителей. Зрители – это ожидания. Если он думает, что вы не наблюдаете за ним, у него нет необходимости бунтовать против ваших ожиданий».

Какие серьезные проблемы возможны с «бунтарями»? Например, желание бросить учебу. Одна родственница, которая решила приспособиться к бунтарству ребенка, рассказала следующую историю:

«Моя сестра Линн – явная «бунтарка». У нее возникали трудности, начиная с детского сада, причем это никогда не было связано с недостатком интеллекта. Все время учебы в старших классах она твердила, что хочет бросить школу. И вот летом стало казаться, что это наконец случится (а ведь ей оставалось доучиться всего год).

Перед тем как родители сели обсуждать с ней этот вопрос, я посоветовала маме разрешить Линн бросить школу. Я объяснила особенности ее «бунтарской» тенденции и рассказала о том, что она все равно найдет способ сделать то, чего хочет. Мама неохотно согласилась.

Проходит несколько недель – и вот уже Линн начинает заговаривать о том, чтобы окончить школу заочно, вместо того чтобы просто бросить ее. А сегодня она сказала мне, что возвращается в школу. Учителя пересмотрели ее расписание, чтобы оно лучше удовлетворяло ее потребности.

Несомненно, это результат того, что родители позволили Линн самостоятельно принимать решения. Она чувствует, что контроль в ее руках и что она сама решила вернуться к учебе (так и есть). Я не могу не задумываться о том, что случилось бы, если бы папа и мама заставили ее остаться в школе».

Вот еще похожая история:

«Я работаю учительницей в нашей местной окружной тюрьме, в основном реализуя программы общего образования и старших классов школы. Не так давно у меня была ученица, которая буквально ставила себе палки в колеса: перечила охранникам и не выполняла задания. Я верила ей, когда она говорила, что очень хочет получить аттестат, – однако слова так и оставались словами.

И тут меня осенило, что она – «бунтарка». Рассказала ей о вашей теории, и это очень помогло ей начать воспринимать себя в новом, более позитивном ключе. Я перестала требовать от нее выполнения домашних заданий и позволила самой решать, как она хочет заниматься в каждый конкретный день: с помощью компьютерной программы, групповых уроков, самостоятельно или не заниматься вообще. Сейчас, когда я пишу это письмо, она уже благополучно сдала все пять из пяти экзаменов и таким образом завершила курс, эквивалентный школьному образованию».

«Бунтари» способны сделать все, что хотят делать.

Поскольку дети-«бунтари» с большой вероятностью сопротивляются просьбам или указаниям взрослых, очень важно уделять внимание выбору выражений и избегать всего, что имеет привкус приказа. Фраза «Дорогой, скажи тете Джейн, что ты хорошо провел время» могут не показаться приказом родителю, но это именно приказ. Может быть, ребенок-«бунтарь» и сам намеревался сказать какой-то вежливый комплимент – но теперь он уже не хочет. Можно подобрать иную форму – например, в машине по дороге к дому тети Джейн как бы между прочим сказать: «Даже если в гостях у тети Джейн бывает скучно, ты не забываешь каждый раз поблагодарить ее, когда мы с ней видимся. В том, как ты с ней разговариваешь, чувствуется истинная забота». А потом позвольте ребенку самому решить, как себя вести.

Учительница музыки объяснила, как она корректировала свой подход к ученику-«бунтарю»:

«Я старалась помочь одному ученику-«бунтарю» стать лидером, а не подрывным элементом в классе, поэтому просила его выполнять мои поручения: например, раздать учебные материалы, помочь соседу. Я видела, что он хочет быть ответственным, что ему это нравится… так почему же он не хватается за возможность вести других за собой и помогать своим одноклассникам? Потом я узнала, что в силу своего «бунтарства» он отказывается от нее потому, что хочет руководить и помогать согласно своему решению, а не моему. Поэтому я сказала ребятам: «Покажите мне свою часть песни и дирижирования, все одновременно. Я хочу посмотреть, кто лучше всех с этим справляется, чтобы найти среди вас лидера группы». Теперь у него был выбор: либо стараться изо всех сил, либо «уйти в тень». Так вот, он очень старался. Тогда я задала ему вопрос: «Хочешь быть лидером своей группы?» Я не указывала ему, что делать, я спрашивала. Он согласился. И боже мой, с каким восторгом он возглавил группу!»

В попытках направлять энергию и интересы ребенка-«бунтаря» полезно указывать, как сильно ему нравится конкретное занятие, чтобы ребенок мог сам решить продолжать. «Ого, похоже, тебе нравится писать для газеты! Ведь это так здорово – видеть свое имя напечатанным и общаться со всеми, кто работает в газете!» «Это так приятно – видеть свое имя в списке представленных к наградам».

Родители и учителя могут помочь «бунтарям» обращать внимание на причины, по которым им может захотеться оправдывать ожидания. Например: «Дети, которые в этом семестре получат хорошие оценки, будут внесены в списки участников экскурсии в Белый дом следующей весной». Одна учительница музыки, «бунтарка», объясняла: «Чтобы мотивировать учеников-«бунтарей», я подчеркиваю те невероятные возможности, которые могут открыться перед ними, если они будут хорошо играть. Именно этот подход срабатывал со мной – возможность сделать так, чтобы мною восхищались!»

«Бунтари» гораздо лучше реагируют, когда желательный поступок оформлен как выбор, свобода и самовыражение, а не ограничения и долг. «Ты можешь научиться ездить на велосипеде, когда захочешь, и тогда получишь возможность кататься и получать удовольствие вместе с друзьями», а не так: «Твои друзья будут смеяться над тобой, если ты не научишься ездить на велосипеде».

С «бунтарями» важно честно говорить о последствиях несоответствия ожиданиям – и позволять им прочувствовать эти последствия. Но это может быть неприятно как для родителя, так и для ребенка. Один читатель объяснял:

«Поскольку я сам «бунтарь», вот что я скажу: «бунтари» лучше всего учатся, сталкиваясь с последствиями своих решений. Уверяю вас, я оплачиваю свои счета вовремя, и все в моем доме работает как часы. Если вы воспитываете ребенка-«бунтаря», возможно, вы будете страдать вместе с ним, пока он ощущает на себе последствия своих решений. Но чем скорее вы позволите этому случиться, тем быстрее он усвоит, что может сойти ему с рук, а что точно не сойдет».

Чрезвычайно важно помнить, что «бунтарям» должно казаться, будто они делают то, что хотят сами, а не то, чего хотят от них другие.

Кроме того, мощным стимулом для «бунтарей» является индивидуальность, так что полезно увязывать действия с той личностной идентичностью, которую ребенок ценит. Один «бунтарь» вспоминал:

«Самый эффективный подход – предоставлять «бунтарям» выбор, который гармонирует с их индивидуальностью. Например, пунктуальность годами была источником трений между мной и моей матерью. В ход шло все – и понукания, и мягкие напоминания, и крик; ничто не помогало. Наконец однажды мать сказала: «Послушай, в данный момент я чувствую, что не могу ни доверять тебе, ни полагаться на тебя. Я также чувствую, что, заставляя меня ждать, ты тем самым говоришь мне, что твое время важнее моего. Если ты хочешь быть именно таким человеком, на которого не могут полагаться другие люди, которому они не могут доверять, который заставляет их чувствовать себя ничтожными, – дело твое. А если захочешь, ты можешь стать человеком, которому можно верить, на которого не страшно положиться, и который дает другим людям понять, что они ценны. Выбор за тобой». Этот разговор был словно внезапный щелчок переключателя. Ибо она предоставила мне выбор – и я сразу же понял, какой вариант резонирует с моей истинной сущностью. После этого все стало просто».

Кроме того, «бунтарь» с гораздо большей вероятностью будет делать то, что доставляет ему удовольствие. Имея дело с ребенком-«бунтарем» (и, разумеется, большинством детей вообще), полезно сделать желательную деятельность как можно более увлекательной. «Чтобы приучить сына чистить зубы, – вспоминал один отец, – мы придумывали игры. Он играл роль ветеринара, который чистит зубы медведю, или механика, который промывает мотор». Ребенку-«бунтарю» могут нравиться и трудности: «Спорим, ты не сумеешь собраться меньше чем за две минуты? Ну что, побьешь свой прежний рекорд?»

Полезный пример подхода к ребенку-«бунтарю» приведен в одной из моих любимых книг – «Эти счастливые золотые годы» Лоры Инглз-Уайлдер. Лора, которой всего шестнадцать лет (между прочим, она «скептик»), преподает в школе, и один из ее учеников, Кларенс, – «бунтарь», который отказывается учиться. Он терпеть не может, когда ему говорят, что он должен выполнять домашнее задание, и не подчиняется, несмотря на то что он умный мальчик, который хочет учиться.

Когда Лора просит у родителей совета, Ма замечает: «Лучше не пытайся заставлять его что-то делать, потому что все равно не сможешь». Тогда Лора меняет подход. Раздав другим ученикам задания, она говорит ему: «К тебе это не относится, Кларенс; слишком большое для тебя задание… Как думаешь, сколько ты сможешь выучить? Трех страниц будет не слишком много?»

Таким образом Лора решает две задачи. Во-первых, она предоставляет выбор Кларенсу и дает ему свободу. Во-вторых, она бросает ему именно такой вызов, на который часто реагируют «бунтари». Когда она вслух предполагает, что он не справится с тремя страницами, и когда другие ученики начинают обгонять его в учебе, он думает: «Я ей покажу!» Не прошло и недели, как Кларенс нагнал остальную часть класса.

Чрезвычайно важно помнить, что «бунтарям» должно казаться, будто они делают то, что хотят сами, а не то, чего хотят от них другие. Один «бунтарь» писал: «Если вы приказываете мне что-то сделать, я чувствую себя вашим пленником. Но если вы говорите мне: «Вот четыре возможности, решай сам», – то есть вероятность, что я выберу какую-то одну из них».

Я заметила, что у детей-«бунтарей», похоже, складываются необычно близкие отношения с бабушкамии дедушками. Может быть, в общении со старшим поколением эти дети находят радость тесных семейных связей, сопряженную с меньшим количеством ожиданий.

Поскольку взрослым «бунтарям» понятна бунтарская точка зрения, им может быть легче воспитывать ребенка-«бунтаря». Одна мать-«бунтарка» писала: «Моя четырехлетняя дочка – тоже «бунтарка». Она обожает принимать решения и делать выбор – не только за себя, но и за всех нас. И я прекрасно это понимаю, поэтому позволяю ей самой выбирать одежду себе, выбирать одежду мне, высыпаться по утрам, не требуя вовремя являться в садик, есть спагетти на завтрак и яйца на ужин». Разумеется, у этого сочетания есть и трудности. Одна подруга-«бунтарка» со вздохом говорила мне: «Когда мы обедаем в ресторане, я не хочу говорить сыну, чтобы он перестал выдувать горчицу из соломинки на стол. Я сама хочу это делать!»

Как и во всех прочих случаях, распознавая тенденцию, мы можем намного эффективнее коммуницировать с ее носителем. Не важно, насколько сильна наша любовь к нему: если мы не понимаем, как достучаться до человека, наши самые благонамеренные слова и поступки могут пропасть втуне.