Уоррен Баффетт занимается благотворительностью

Весенним днем мы сидели в гостиной на Манхэттене. Уоррен Баффетт, как обычно, держал в руках банку вишневой колы. Но эта ничем не примечательная сцена вскоре приняла внезапный поворот. «Приготовьтесь», – предупредил Баффетт с усмешкой. Потом объяснил важные изменения в его мировоззрении. Через несколько месяцев он начнет жертвовать свое состояние в Berkshire Hathaway, которое, по примерным подсчетам, составляет больше $40 миллиардов. Эти новости были поистине невероятными. 75-летний Баффетт десятилетиями говорил, что его богатство уйдет на благотворительность, но всегда указывал, что пожертвования начнутся только после смерти. Теперь он пересмотрел это расписание. «Я знаю, что хочу сделать, – сказал он, – и сейчас имеет смысл начать». В тот весенний день план был неопределенным в некоторых деталях; сегодня он, по сути, готов. Это типично для Баффетта: план рациональный, оригинальный, даже неповторимый относительно того, как невероятно богатые люди обычно жертвуют деньги.

Баффетт решил постепенно отдать 85 % его акций Berkshire пяти фондам. Большая часть – пять шестых акций, – уйдет в самую большую в мире благотворительную организацию, фонд Билла и Мелинды Гейтс общей стоимостью в $30 миллиардов, организаторы которого – близкие друзья Баффетта (их дружба началась в 1991 году, когда общая подруга познакомила Баффетта и Билла Гейтса). Гейтсы утверждают, что именно Баффетт вдохновил их на пожертвование денег на благо общества. Их деятельность в фонде, известная во всем мире, сфокусирована на здоровье – они борются с такими болезнями, как малярия, ВИЧ/СПИД и туберкулез, – а также на улучшении библиотек и старших школ в США. До сегодняшнего дня Гейтсы были лишь членами совета фонда. Но, когда план Баффетта начнет претворяться в жизнь, Баффетт присоединится к ним. Билл Гейтс говорит, что он и его жена несказанно рады, так как деньги Баффетта позволят фонду «одновременно углубить и усилить» его работу. «Щедрость и доверие, которые показывает нам Уоррен, – добавляет Гейтс, – ошеломительны».

Начиная с этого июля и впоследствии каждый год Баффетт будет жертвовать в пять фондов набор акций Berkshire класса Б, начиная с 602 500 в 2006 году и потом уменьшая это количество на 5 % ежегодно. Пожертвования в фонд Гейтса будут производиться либо самим Баффеттом, либо его преемником до тех пор, пока по крайней мере один из пары – Билл, пятидесяти лет, или Мелинда, сорока одного года, – активно участвуют в управлении фондом. Цена акций Berkshire на дату каждого пожертвования будет определять его оценку в долларах. Учитывая, что акции класса Б, например, продавались по $3071 в июле – это была сумма на момент закрытия торгов 23 июня, – пожертвование Баффетта 2006 года составило 500 000 акций общей стоимостью примерно $1,5 миллиарда.

При таком количестве новых вкладов, с которыми необходимо управляться, фонду дается два года на то, чтобы увеличить размер операций. Но потом, согласно условиям пожертвования Баффетта, фонду необходимо ежегодно тратить долларовое количество его вкладов так же, как это уже делается с существующими активами фонда. На данный момент $1,5 миллиарда примерно удвоят ежегодные взносы в фонд.

Но эти же $1,5 миллиарда станут небольшой разницей по сравнению с будущими вкладами Баффетта, так как их стоимость будет зависеть от цены акций Berkshire на момент внесения пожертвования. Если акции ежегодно будут увеличиваться в цене, даже на самую скромную сумму, скажем, на 6 %, – прибыль больше чем покроет ежегодное 5 %-ное снижение в количестве пожертвованных Баффеттом акций. При этих условиях ценность вкладов Баффетта поднимется. Он считает, что так и произойдет. Или, выражаясь более прямо: он считает, что цена акций Berkshire, а вместе с тем и долларовый эквивалент его вкладов, будет только увеличиваться – и, вероятно, с течением времени увеличится довольно заметно.

Пожертвования в другие фонды, которые делает Баффетт, также будут происходить ежегодно и начнутся в этом июле. При нынешней цене Berkshire, общий размер этих пожертвований на 2006 год будет составлять $315 миллионов. Вклады пойдут в фонды, которыми управляют трое детей Баффетта, Сьюзан, Ховард и Питер, а также в фонд Сьюзан Томпсон Баффетт. Этот последний фонд вот уже сорок лет известен просто под названием фонд Баффетта и недавно был переименован в честь покойной жены Баффетта, Сьюзи, которая умерла в 2004 году в семьдесят два года после сердечного приступа. Согласно завещанию, в фонд было перечислено $2,5 миллиарда, к которым добавятся еще и пожертвования ее мужа. Фонд в основном сосредотачивается на репродуктологии, семейном планировании, и позиции «за выбор» в отношении абортов, а также на предотвращении распространения ядерного оружия.

Продолжая вносить вклады во все пять фондов, Баффетт постепенно, но постоянно будет уменьшать свои активы акций Berkshire. Сейчас он владеет примерно 31 % компании стоимостью около $44 миллиардов на конец июня – и эта доля в итоге будет сокращена до примерно 5 %. Придерживаясь своих долгосрочных намерений, Баффетт говорит, что оставшиеся 5 %, которые сегодня составляют около $8 миллионов, также пойдут на благотворительные нужды, возможно, еще при его жизни, а если нет, то после смерти.

Из-за того что ценность пожертвований Баффетта привязана к будущей, неизвестной цене Berkshire, невозможно подсчитать их долларовую стоимость. Но количество акций, которые ассигнованы на благотворительность, имеют огромную стоимость уже сейчас: $37 миллиардов. Это самое крупное благотворительное пожертвование в истории. И если Баффетт прав в том, что цена Berkshire будет расти, общее количество вкладов сильно превысит эту сумму.

Вот такой план. Далее мы напечатали интервью, в котором Баффетт объясняет, как отошел от своей первоначальной точки зрения и решил начать вносить пожертвования уже сейчас. Интервью проводила искренне ваша, редактор-консультант Fortune, Кэрол Лумис. Я уже давно являюсь другом Баффетта, акционером Berkshire Hathaway и директором фонда Сьюзан Томпсон Баффетт.

План, который вы задумали, просто поразительный. До сегодняшнего дня вы не были особо знамениты своей благотворительной деятельностью. На самом деле вас часто критиковали за то, что вы не занимались благотворительностью. Так что давайте перейдем сразу к очевидному вопросу: вы заболели?

Нет, абсолютно нет. Я чувствую себя превосходно, на последнем осмотре в октябре доктор сказал, что я совершенно здоров.

Тогда что же происходит? Имеет ли такое изменение планов какую-то связь со смертью Сьюзи?

Да. Сьюзи была на два года младше меня, а женщины обычно живут дольше мужчин. Мы всегда предполагали, что она унаследует мои акции Berkshire и будет руководить распределением нашего богатства на благо общества, как уже давно решили. И Сьюзи бы очень понравилось наблюдать за этим процессом. Она немного боялась этого момента в плане увеличения масштабов. Сьюзи нравилось заниматься благотворительностью, у нее отлично получалось. Она действительно смогла бы много изменить в этом мире.

Под этим вы подразумеваете, что Сьюзи всегда хотела отдать больше денег и начать заниматься благотворительностью раньше, чем вы?

Да, она много раз об этом говорила.

Я всегда считал, что благотворительность важна на данный момент, но так же будет важна и через год, и через десять лет, и через двадцать лет, и в будущем вообще. И я думал, что человеку, который умеет наращивать капитал с очень высокими доходами, лучше позаботиться о благотворительности через двадцать лет, тогда как люди, которые наращивают капитал с меньшей скоростью, должны логически позаботиться о текущей благотворительности.

Эта теория идеально подходит к вашему предыдущему плану, не так ли?

[Громко смеется.] И как! Это без сомнения. Я получал удовольствие от того, чем занимался – да и все еще получаю. В какое-то время я мыслил через призму контроля над Berkshire. Я купил эффективный контрольный пакет Berkshire в начале 1970-х, с помощью тех $15 миллионов, которые получил, когда ликвидировал товарищество Buffett Partnership. У меня было очень немного денег – заметно меньше $1 миллиона за пределами Berkshire. Моя зарплата составляла $50 тысяч в год. Так что если бы я делал значительные пожертвования тогда, мне бы пришлось жертвовать акции Berkshire. А я покупал их не ради того, чтобы тут же отдать.

Даже несмотря на это, вы со Сьюзи основали фонд Баффетта еще в 1960-х, а значит, полагали, что в какой-то момент все же будете жертвовать деньги. Вы тогда об этом размышляли?

Что ж, когда мы поженились в 1952 году, я сказал Сьюзи, что стану богатым. Я разбогател не потому, что у меня были особые добродетели или много работал, а просто потому, что родился с правильными способностями в правильном месте в правильное время. Я с самого рождения был создан, чтобы ассигновывать капитал, и мне повезло, что вокруг меня с самого начала были люди – родители, учителя и Сьюзи, – которые помогали этим заниматься.

«Никогда не попадайте в зависимость от единственного источника дохода. Инвестируйте, чтобы создать второй источник».

В любом случае Сьюзи не сильно радовалась, когда я говорил, что мы станем богаты. Ей было или все равно, или она мне не верила – скорее, и то и другое. Но, когда мы действительно создали приличный капитал, абсолютно точно знали, что с ним делать – а именно вернуть обществу. В этом мы согласны с Эндрю Карнеги, который говорил, что большое богатство, которое уходит из общества, должно также и вернуться в общество. В моем случае способность ассигновывать капитал не слишком бы пригодилась, если бы я не жил в большой, густонаселенной стране, где торгуют огромным количеством ценных бумаг, которые иногда оказываются очень сильно недооцененными. И, к счастью для меня, это описание в точности подходит к США второй половины прошлого века.

Определенно, ни Сьюзи, ни я никогда не думали, что стоит оставлять большое количество денег нашим детям. У нас великолепные дети. Но я думаю, что если у ваших детей есть преимущества в любом случае, в плане того, как они растут, и того, какие возможности имеются в смысле образования, в том числе и того, чему могут научиться дома, – неправильно и нерационально закидывать их деньгами. По сути, у них было и без того большое преимущество перед обществом, которое стремится к меритократии. Династическое огромное богатство лишь создаст дисбаланс на игровом поле, которое мы, наоборот, должны уравновесить.

Учитывая, что вы давали своим детям деньги для основания фондов и планируете дать больше сейчас, я понимаю, не считаете подобный способ закидывать их деньгами неправильным.

Нет, не считаю. В своих фондах они как раз и занимаются тем, что возвращают деньги обществу – именно так, как мы со Сьюзи считали, и должно быть. И они не просто выписывают чеки, а вкладывают в этот процесс огромное количество сил и времени. Я очень горжусь тем, как дети с этим справляются, и у меня нет никаких сомнений, что они и впредь будут двигаться в верном направлении.

Что вы можете сказать по поводу фонда Сьюзен Томпсон Баффетт и что все перемены будут значить для него?

Как ты знаешь, ведь, как директор, видела все в первом приближении, Аллен Гринберг, президент фонда, прекрасно и очень вдумчиво управлял им. Подобного соотношения результатов на расходы я никогда не видел. И мы продолжим двигаться в том же направлении теперь, не только с деньгами Сьюзи, но и с моими. На самом деле, если бы я умер раньше Сьюзи и она начала бы распределять на благотворительность свое богатство, этот фонд увеличился бы гораздо сильнее – сейчас там работают только пять человек, фонд стал бы ее главным инструментом благотворительности. И этот фонд входит в мои планы тоже. До тех пор пока я не изменил своего решения по поводу того, когда заниматься благотворительностью, это был также конечный пункт, в который пошли бы и мои деньги.

А что изменило ваше решение?

Короче говоря, я пришел к пониманию, что уже существует прекрасный фонд достаточно больших размеров, которому не придется проходить через трудности увеличения оборота средств, как пришлось бы фонду Баффетта, и который может продуктивно использовать мои деньги сейчас. Говоря подробнее, за годы я хорошо узнал Билла и Мелинду Гейтс, провел много времени с ними и, кроме того, восхищаюсь тем, как они управляют фондом. Я видел, как делаются презентации их программ, и всегда восхищался энтузиазмом, страстью и энергией, которые они вкладывают в работу. Можно сказать, они полностью погрузились в нее, и головой и сердцем. Билл читает много тысяч статей ежегодно, чтобы быть в курсе последних достижений в медицине и возможностей помощи в этой области. Мелинда часто путешествует по миру вместе с Биллом, наблюдая за тем, как хорошие намерения превращаются в отличные результаты. Жизнь очень плохо поступила буквально с миллионами людей по всему миру, а Билл и Мелинда намерены уменьшить это неравенство настолько, насколько это вообще возможно.

Если вы думаете об этом, если ваша цель – вернуть деньги обществу, разобраться с поистине крупнейшими проблемами, для решения которых нет адекватной ресурсной базы, – что может быть лучше, чем обратиться к паре людей с невероятными идеями, которые молоды, невероятно умны, уже показали свои способности масштабировать и делать это правильно? Такая возможность не часто выдается в жизни. Эти двое невероятно успешны, и у меня уже был шанс увидеть, что они сделали, и думаю, будут продолжать это делать – они уже потратили на это свои деньги. Они живут не в каком-то выдуманном мире, и в общем и целом я согласен с их ходом мыслей. А если я уже нашел правильное средство достижения цели, то нет причин ждать.

Сравните этот подход и мою политику в Berkshire, где во главе наших компаний стоят талантливые и проверенные люди. Они гораздо лучше справляются со своей работой, чем я бы справлялся с управлением бизнесом. Что может быть логичнее – чем бы вы ни занимались, – чем найти для осуществления задачи человека, наделенного лучшими способностями, чем вы? Кто бы не захотел, чтобы Тайгер Вудс занял его место в игре в гольф с высокими ставками? Именно это я и чувствую относительно решения по поводу моих денег.

Людям будет очень интересно, я думаю, как сильно ваше решение – и объявление о нем именно в это время – связано с заявлением Билла Гейтса в середине июня, что он постепенно будет уходить с поста главы Microsoft и станет посвящать большую часть времени фонду. Есть какая-то связь?

Я понимаю, что из-за того, что эти два заявления сделаны почти подряд, можно предположить, что они связаны. Но на самом деле это совсем не так. Время – это просто случайное стечение обстоятельств. Я бы раскрыл свои планы сейчас в любом случае – объявил бы Билл или нет о решении – и даже, по сути, если бы он пожизненно оставался на полный рабочий день в Microsoft. С другой стороны, я рад, что Билл будет посвящать больше времени фонду. И думаю, они с Мелиндой рады, что будут работать с большим количеством ресурсов.

Не кажется ли вам, что это несколько иронично: второй по богатству человек в мире отдает несметные сокровища самому богатому человеку в мире?

Когда вы так говорите, это действительно звучит довольно смешно. Но, по сути, я отдаю их через него – и, что важно, Мелинде тоже, – а не ему.

Некоторые люди говорят, что в фонде Гейтса слишком много бюрократии, а бюрократию вы ненавидите больше всего. Как вы реагируете на это обвинение?

Я бы сказал, что большая часть крупных организаций – хотя Berkshire – яркое исключение – до определенной степени страдает от бюрократии. В любом случае, когда люди утверждают, что фонд Гейтса бюрократичен, на самом деле имеют в виду, что важные решения не принимаются никем, кроме Билла и Мелинды. И это мне подходит. Я хочу, чтобы только они принимали значимые решения.

Насколько важен тот факт, что вы будете входить в совет фонда Гейтса?

Почти не важен. Самая большая причина, по которой я это делаю, – если они когда-нибудь вместе решат отойти от дел. Кроме того, надеюсь, у меня будут возникать конструктивные идеи время от времени. Не думаю, что у меня так же хорошо будет получаться заниматься благотворительностью, как у Билла и Мелинды. Отдача от благотворительной деятельности очень медленная, именно это меня и беспокоит.

Приходится общаться со многими людьми, с которыми не хочется, и выслушивать больше мнений, чем хотелось бы. В филантропии также порой делаешь большие ошибки. Я это знаю. Я бы больше переживал, если бы делал эти ошибки самостоятельно, но доверяю другим людям допускать их, потому что знаю, в общем и целом они проделают отличную работу. В общем, у Билла и Мелинды будет лучший средний показатель, чем у меня.

Вы разговаривали об этом решении с другими людьми прежде, чем начали следовать данному плану?

Да, я разговаривал с моими детьми, Алланом Гринбергом и четырьмя директорами Berkshire, включая моего сына Говарда и Чарли Мангера. Мне задали много вопросов, и некоторые люди несколько сомневались в плане изначально, потому что это была резкая перемена в том, чего ожидали раньше. Я предложил всем, и Аллану в том числе – который знает, насколько тяжело будет расширить фонд Баффетта, – изменить свое мнение и увидеть здравую логику в том, что предлагал сделать. Теперь все, имеющие к этому отношение, не могут дождаться, когда мы начнем – и в особенности я.

«В деловом мире зеркало заднего вида всегда чище, чем лобовое стекло».

И честно говоря, я не слишком надеюсь, что вдохновлю других богатых людей задуматься о благотворительности и решить, что и необязательно организовывать собственные фонды. Они могут взглянуть вокруг и найти лучший, из уже действующих, куда можно вложить деньги. Люди делают это постоянно с инвестициями. Они вкладывают деньги в бизнес, которым управляют люди, по их мнению, гораздо лучше справляющиеся с работой, чем они сами. Я думаю, стоит распространять эту мысль на свое богатство, вместо того чтобы организовывать фонд, который будет управляться после вашей смерти кучкой закадычных бизнесменов-корешей или персоналом, который в итоге станет диктовать свою, порой непонятную, политику. Последовать подобному плану – не такая уж плохая мысль для тех двадцати человек, которые умрут с состоянием в $1 миллиард. Проблема, существующая у большинства, – они уже старые, их современники сейчас далеко не на пике своей славы, и у них осталось впереди не так много времени. Я в этом смысле довольно удачлив – я могу обратиться к более молодым людям.

Хорошо, а что это будет значить для Berkshire?

Можно сказать, что, по сути, ничего. Все, кто знает меня, понимают, как я хочу сделать Berkshire лучше, насколько возможно, и это всегда будет моей целью. Я не буду что-то менять, потому что просто не способен вести дела по-другому. Изменится имя, указанное в сертификатах на акцию, но больше не изменится ничего.

Я всегда ясно давал понять акционерам Berkshire, что мое состояние из компании пойдет на благотворительность, так что сам факт, что начинаю этот процесс, по сути, не является для них новостью. И, знаете, хоть это и может удивить некоторых людей, не такое уж событие для меня в некотором смысле. Тэд Тернер, чьей благотворительной деятельностью я восхищаюсь, однажды сказал, что его руки тряслись, когда он подписывал чек на пожертвование в $1 миллиард. Что ж, у меня такого нет. Я не испытываю по этому поводу особых эмоций.

Разве фондам, которые получают ваши акции, не надо будет их продать?

Да, в некоторых случаях. Фонду Баффетта и фондам моих детей придется продать акции сравнительно быстро после получения, потому что это будет единственный актив, и им нужно собирать наличные, чтобы тратить на благотворительные нужды. У фонда Гейтса будет больше возможностей, потому что в нем есть много других активов, а значит, и определенная гибкость в выборе того, что надо будет конвертировать в наличные. Билл и Мелинда примут решение по этому поводу. Я собираюсь полностью обособить себя от любых инвестиционных решений фондов, то есть они свободны делать то, что, по их мнению, имеет смысл. Возможно, они решат продать большие порции других активов и придержать акции Berkshire. Это отличная смесь организаций, и она будет важным активом для фонда. Но я не буду обязывать фонд действовать в определенной форме.

Может быть так, что все акции, которые вы отдадите, будут проданы на бирже?

Да, так может случиться. И обычно люди интересуются, не снизит ли продажа стоимость акций Berkshire. Я вообще так не думаю – и это правда, даже несмотря на то, что ежегодный коэффициент оборота акций для Berkshire составлял только около 15 % в год, что невероятно низкий показатель для акций компаний с высокой капитализацией. Давайте предположим, что пять фондов продадут все полученные акции в этом году. Если объем продаж останется таким же, как и сейчас, это увеличит оборот менее чем на 17 %. Было бы смешно считать, что большое количество нового предложения может повлиять на цену акций. На самом деле дополнительный вброс акций может даже принести выгоду в плане увеличения ликвидности акций, и, что более вероятно, Berkshire в какой-то момент будет включена в список S&P 500.

Можно сказать так: я бы не стал делать пожертвования, если бы они каким-то образом нанесли вред акционерам Berkshire. И не нанесут.

Кажется, этот план определил судьбы всех ваших акций Berkshire на долгий срок. Значит ли это, что вы ничего не оставляете семье из прямого наследства?

Нет, я всегда говорил, что моя семья не получит слишком большую часть моего чистого капитала. Однако это не значит, что я вообще ничего им не оставлю. Мои дети уже получили определенную сумму от меня и Сьюзи и получат еще. Я все еще верю в эту философию – Fortune напечатал мою цитату 20-летней давности, – что очень богатые люди должны оставлять своим детям достаточно денег, чтобы дети могли заниматься тем, чем хотят, но не столько, чтобы они могли не заниматься ничем. (Статья в Fortune называлась «Стоит ли все оставлять детям?».)

Помните, я сказал, что, когда покупал Berkshire, у меня было менее $1 миллиона остаточных денег? Что ж, я сделал несколько скромных инвестиций за эти годы – покупал позиции, которые были слишком малы для Berkshire, участвовал в арбитраже на инструментах с фиксированной доходностью, продал свою долю в банке, который не был связан с Berkshire. Так что я рад сказать, что у меня теперь есть приличное количество денег. В общем-то, я могу – и буду – жертвовать свои акции Berkshire на благотворительные нужды, и у меня еще останется достаточно, чтобы обеспечить своих близких.

Сколько жертвуют легенды

Их вклады были огромными, учитывая небольшой экономический мир того времени. Но вклад Баффетта намного больше.

Таблица Fortune/Источники: Роберт Бремнер, American Philanthropy, исследование Fortune