Отрывок из статьи. «Дети богатых и знаменитых»

Они не транжиры, не тусовщики и не простофили – эти богатые наследники и наследницы тяжело работают, даже несмотря на то, что им не особо это нужно.

Они странные. Иногда чудные. Они – дети миллиардеров – отпрыски, склоненные ветром зеленых денег…

…Некоторые наследники научились использовать свое богатство для хороших дел как инструмент. Они избегают ловушек своего класса и ведут полную, продуктивную жизнь, претворяя в жизнь те задачи, которые перед собой поставили. Как им это удается? Что их мотивирует? Причины различаются – начиная от личной гордости и заканчивая страстным желанием приключений. Многое зависит от того, как они были воспитаны. Когда сразу и напрямик им говорят, что они унаследуют, и унаследуют ли, это позволяет решить, чем заниматься…

Сын Уоррена Баффетта знает, что его отец намеревается использовать свои платежные средства из Berkshire Hathaway, чтобы сократить рост популяции. Однако 35-летний Говард не тратил время на жалобы. Он занимается фермой, выращивает кукурузу и сою рядом с Омахой и в 1989 году стал избранным членом парламентской комиссии округа Дуглас, Небраска.

«Моя работа – помогать сотрудникам, поддерживать интерес, чтобы они были готовы вылезать из постели в шесть утра и работать со всем энтузиазмом, как они делали это, когда были бедными».

Обязанность соответствовать своей фамилии может стать тяжелым бременем. Его знаменитый отец – причина, по которой в детстве у Говарда никогда не было ларька с лимонадом. «Я чувствовал себя обескураженным каждый раз, когда пытался. Казалось, чем бы я ни занимался, не мог достичь такого же успеха, как отец. Но то, чем я занимался, могло плохо отразиться на нем». Тень успеха Баффетта-старшего распространяется даже на воображение его 6-летнего внука. По словам Говарда: «У маленького Хоуи есть десять акций компании Coke, которые он купил на накопленные деньги. Однажды моя жена объясняла, что во всем бывает первый раз, и он сказал: «Я не думаю, что когда-нибудь будет первый раз, когда я смогу себе позволить купить акцию Berkshire Hathaway».

Все богатые дети страдают от определенной формы дискриминации, которую [они] зовут «велфизм», когда считается, что богатство – самое главное в жизни… Говард Баффетт философски к этому относится: «Есть уроды с деньгами, и есть уроды без них». Он постоянно страдает от предположений широкой публики, что любой человек с фамилией Баффетт должен быть богатым. «Однажды в ресторане, – вспоминает он, – я вытащил чековую книжку, чтобы оплатить счет, и один парень сказал: «Боже, хотел бы, чтобы у меня была эта чековая книжка». У меня не было терпения, чтобы сказать ему: «Нет, парень, ты этого точно не хочешь». Хотя он и пытается вести себя так, словно состояния его отца не существует, это практически невозможно. «Когда я вернусь в офис сегодня днем, на почте будет девять сообщений, – говорит он. – Восемь из них – от людей, которые хотят чего-либо от моего отца».

Говард Баффетт говорит: «Есть определенные вещи, которым нужно учить детей, несмотря на то, есть у вас деньги или нет. Мои мама и папа научили меня ответственности: чистить канавы, стричь газон. Когда делаешь что-то неправильно, ожидай последствий». Научить собственного сына Хоуи жить без привилегий было не так-то просто. Когда герой баскетбола Майкл Джордан посетил Омаху, Хоуи хотел сидеть во главе стола с другими почетными гостями. Говарду-старшему пришлось объяснять сыну, что у него не было автоматического права на это…

Почти все дети миллиардеров по-настоящему хотят работать… Они понимают, что, начав карьеру или бизнес, поднимут самооценку и заслужат независимость от родителей. Но там, где родители спонсируют эксперимент, выручка может казаться эфемерной.

Говард Баффетт возделывает сто шестьдесят четыре гектара земли и любит работать: «Я занимался земледелием девять лет. Это очень независимая форма деятельности – ты сам можешь решать все. Это учит ценить системность и дает инструменты, чтобы этого достичь». И вроде бы все хорошо.

Кроме одного момента. «Отец владеет землей. Я плачу ему процент от валового дохода в качестве ренты. Я, вероятно, не должен вам этого говорить, но арендная плата базируется на моем весе. Ростом я 176 см, вешу около 90 килограммов. Он думает, что я вешу слишком много – должен весить около 84 кг. Если я вешу больше, то мой вес – это 26 % валового дохода. Если меньше, то 22 %. Это семейная версия программы похудения. Я на самом деле не против. Так он показывает, что заботится о моем здоровье. Но что меня тревожит – даже при 22 % он получает большую плату, чем почти все вокруг. Каким-то образом ему всегда удается контролировать условия».

10 сентября 1990 года

Алан Фарнхам

Полный текст статьи «Дети богатых и знаменитых» доступен на сайте fortune.com/buffettbook.